1. Введение
Естественно-правовая
теория была прямой наследницей гуманистических идей Возрождения, его веры в
могущество и конечное торжество человеческого разума. Она переложила эти идеи
на язык права, дала теоретико-правовое обоснование и формулирование
общечеловеческим нравственным ценностям, представлениям о справедливости в
отношениях между людьми, между человеком и обществом, государством. Именно
поэтому естественно-правовая теория, как и современное ей Просвещение,
оказалась универсальной: ее идеи могли восприниматься и воспринимались в
различных социально-политических условиях и соответственно с ними получали
различное толкование. Абстрактность предложенных теоретических конструкций
позволяла давать им различающиеся оценки и делать из этих оценок порой весьма
противоречивые политические выводы.
Существенные
отличия социально-политических условий в Италии и Германии от обстановки в
Нидерландах, Англии и Франции предопределили не менее существенные отличия в
толковании и оценке учения о естественном праве, выводах из него у итальянских
и немецких мыслителей. Отсутствие реальной исторической почвы для прогрессивной
и тем более революционной трактовки теории естественного права (последняя даже
во Франции появится позже) обусловило коллизии между гуманистическими,
общечеловеческими началами, заложенными в теории, и объективно-классовым их
истолкованием.
2. Естественно-правовые теории в Германии
Усиление
феодальной эксплуатации, политической и идеологической реакции, установление
княжеского абсолютизма, окончательно утвердившегося в результате Тридцатилетней
войны (1618–1648 гг.) и приведшего к возникновению в некоторых землях Священной
Римской империи германской нации полицейского государства, существенно
задержали не только социально-экономическое, но и идейное развитие страны.
Идеология, получившая теоретическое обоснование в естественно-правовых учениях
Голландии и Англии, приобретает в Германии весьма умеренное и во многом не
самостоятельное истолкование. Немецким просветителям были присущи лишь идеи
разрыва с религиозным мировоззрением, противопоставления последнему разумного
начала. В государственно-правовой науке эта тенденция нашла выражение в учениях
С.Пуфендорфа, X. Томазия и X. Вольфа.
Учение
Самуила Пуфендорфа (1632–1694 гг.) складывалось под влиянием теорий Г.Греция и
Т. Гоббса. Существенные различия между этими теориями Пуфендорф пытался
примирить, используя общий для них рационализм. Попытка создать светскую
правовую теорию, светское в своей основе учение о государстве, отстоять свободу
мысли в условиях Германии того времени была прогрессом, умеренным, но все же прогрессом.
Однако одновременно с этим Пуфендорф обосновывал необходимость сохранения
крепостничества и княжеского абсолютизма.
В
своем учении о праве и государстве Пуфендорф исходит из представления о
естественном состоянии, которое вслед за Гоббсом трактует не как исторический
факт, а как методологическое предположение, позволяющее объяснить сущность и
происхождение права и государства. Естественное состояние характеризуется
свободой и независимостью индивидов. Человеческая природа противоречива. Она не
порождает “войну всех против всех” (как считал Гоббс), но достаточно
эгоистична. Именно последнее (а не естественное стремление к общежитию, как
считал Гроций) в условиях, когда не обеспечены естественные права, порождает
стремление людей объединиться ради собственной пользы и безопасности. В
результате возникают политическое общество и государство.
Пуфендорф
в принципе отвергает теологическую теорию происхождения государства.
Государство – продукт сознательной деятельности людей, их решения объединиться.
В основе возникновения государства лежат два договора: первый – между людьми об
объединении и выборе формы правления, второй – между людьми и избранным ими
правителем об обязанности подданных подчиняться власти и обязанности правителя
заботиться о подданных. Второй договор предполагает сохранение у людей
некоторых естественных прав (свободы вероисповедания, свободы убеждений), но не
допускает сопротивления власти. Пуфендорф утверждал, что лучшей формой
правления является абсолютная монархия. Правда, у нее есть некоторые
недостатки, считал он, и желательно было бы, чтобы при монархе создавался
какой-то представительный орган. Дальше этого весьма скромного пожелания
Пуфендорф не идет, будучи убежден, что практически неограниченная власть
монарха обеспечивает главное – общественный порядок и безопасность подданных.
Естественная свобода утрачена людьми с образованием государства, получившего
право наказывать их во имя общего блага.
Обосновывая
с помощью идей естественно-правовой теории сложившийся в немецких землях
княжеский абсолютизм, Пуфендорф оправдывает и упрочившееся в то время
крепостничество. Он утверждал, что крепостничество – результат добровольного
договора между господами и теми, кто не имел работы и средств существования, и,
значит, выгодного им.
Последователь
Пуфендорфа профессор Христиан Томазий (1655–1728 гг.), первым в Германии
начавший читать лекции по естественному праву не на латыни, а на немецком
языке, продолжал намеченную Пуфендорфом линию на освобождение
государственно-правовой науки от господства теологии (хотя сам Томазий был
религиозен). Но в трактовке естественного состояния и естественного права он
расходился со своим предшественником. Человек – существо общественное,
утверждал Томазий, и природа его состоит в том, чтобы жить в мирном общении с
другими. Воспринимая здесь точку зрения не Пуфендорфа, а Гроция, Томазий в
обоснование права и государства воспроизводит некоторые идеи Спинозы. Он
отмечал, что основа естественного права – мораль, которая предписывает делать
то, что соответствует разумной природе людей. Но требования морали не
подкреплены принуждением. А поскольку люди делятся на мудрых и глупых и для
первых – нужен совет, а для вторых – принуждение, то рассчитывать на
добровольное следование требованиям морали нельзя. Поэтому необходима
принудительная власть. Она избавляет людей от страха перед вредом, который
могут причинить глупые, и осуществляется государством, созданным людьми, а не
богом.
Государство
у Томазия – “естественное общество, которое заключает в себе верховную власть ради
довольства всех и гражданского благополучия”. Как и Пуфендорф, Томазий считает,
что образование государства было оформлено двумя общественными договорами: об
объединении в государство и о назначении правителя. Власть правителя имеет цель
сохранить общественный мир. Она не распространяется на те действия подданных,
которые не посягают на общественный мир, а также на деятельность человеческого
ума.
Право
в государстве отличается от морали, оно создается и защищается людьми, и его
действие подкреплено принуждением. Обратив таким образом внимание на
существенное различие между моралью и правом, Томазий считает необходимым
ограничить сферу действия права. Государство не должно посягать на духовную
свободу личности, свободу убеждений. Иноверцы и инакомыслящие не должны
подвергаться уголовному преследованию, еретиков надо просто высылать из
государства. Нетрудно заметить в этом и расхождение Томазия с Гоббсом, и
осуждение им практики полицейского государства, широко вмешивавшегося в личную
жизнь подданных и практиковавшего процессы о колдовстве и применение пыток, при
которых, утверждал он, “обвиняемый, еще не будучи признанным виновным,
подвергается более суровому и жестокому наказанию, нежели какое могло бы пасть
на него после осуждения”.
Считая
монархию лучшей формой государства, Томазий утверждал, что предпосылкой власти
монарха является согласие народа повиноваться ему и что народ даже может
протестовать против несправедливостей. Но этот протест возможен только в том
случае, если монарх выходит за рамки, очерченные общественным договором. Кроме
того, протест может быть только пассивным: подданные не обязаны в этом случае
повиноваться монарху, но “они не должны и сопротивляться ему, а обязаны
терпеливо переносить сделанную им несправедливость”. Томазий считает, что для
устранения несправедливости и раздоров между людьми следовало бы стремиться к
такому идеальному строю, где будет существовать общность имуществ. Однако, по
его мнению, это станет возможным в далеком будущем, когда длительный процесс
духовного совершенствования людей создаст предпосылки для подобной организации
общества.
Таким
образом, в немецкой политико-правовой мысли нарастало критическое отношение к
существующим порядкам, полицейскому государству. Но оно было весьма умеренным и
не выходило за рамки либеральных пожеланий не допустить посягательств на
свободу вероисповедания, свободу убеждений. Либеральные пожелания и иллюзорные
мечтания об отдаленном общественном идеале к тому же оказались всего лишь
эпизодом в истории. На смену им идет консервативное истолкование
естественно-правовых идей, попытка использовать их для апологии полицейского
государства в период его расцвета.
Такая
попытка была предпринята Христианом Вольфом (1679–1754 гг.). Как и его
предшественники, он не был чужд передовым идейным веяниям, представлениям о
свободе личности как о норме естественного права. Однако практические выводы
Вольфа из этих теоретических представлений вполне соответствовали оправданию
полицейского государства, которое пытались выдать за государство просвещенного
абсолютизма.
Природа
человека, по Вольфу, характеризуется стремлением к совершенствованию. Разум
указывает путь к этому – делай добро и избегай зла. Таков нравственный закон
природы, соответствующий стремлению людей к совершенствованию и души, и тела, и
общества. Человек обязан следовать этому нравственному закону, в этом его
право. Право, таким образом, выводится из нравственной обязанности. Оно требует
быть нравственным. “Нет права, – писал Вольф, – без нравственности
обязательства, которое ему предшествует, в котором оно коренится и из которого
оно проистекает. Есть врожденные человеческие права, потому что есть врожденные
человеческие обязанности”.
От
природы все люди равны, поэтому они имеют равные права. Поэтому же ни один
человек не должен иметь власть над другим – все люди свободны. Нравственная
обязанность совершенствоваться порождает право на образование и научные
исследования, право на жизнь и даже право на труд – без труда нет
совершенствования, и никто не должен предаваться праздности.
В
естественном состоянии, когда люди жили семьями, они не имели достаточно
средств для совершенствования. Поэтому семьи решили объединиться в государство,
цель которого – “общее благосостояние и общая безопасность”, обеспечивающие
совершенствование людей. Объединившись в государство, люди образовали народ,
который передал свою верховную власть правительству. Среди форм государства –
демократии, аристократии, монархии и смешанной формы – Вольф считает лучшей
монархию, ибо, по его мнению, монарх всегда представляет весь народ.
С
образованием государства народ ограничил свою свободу для совершенствования
составляющих его людей. Во имя этого же ограничено и природное равенство людей.
Точно так же каждый человек может ограничить свою свободу и отдать себя в
рабство. Отсюда возникает власть одних лиц (господ) над другими (крепостными).
Законы
государства – практическая реализация естественного закона. Они дают свободу,
необходимую для исполнения нравственных обязанностей. Право – свобода действий
для исполнения обязанностей. Рамки этой свободы определяются властью
государства, властью просвещенного монарха, заботящегося об общем благе. Эта
забота обязывает его регламентировать все сферы человеческой деятельности –
хозяйственную и духовную, политическую и научную. Монарх может и должен
заставлять работать и предоставлять работу, устанавливать размер заработной
платы и цены на товары, заботиться о школьном образовании и развитии искусства,
обязывать ходить в церковь и запрещать собрания в частных домах, не допускать
распространения учений, вредных для государственного блага, религии и
нравственности, и т.д.
Для
этого монарх должен быть наделен неограниченной властью в законодательстве,
судебной области, назначении чиновничества, вопросах войны и мира. Чтобы
максимально использовать свою власть для общего блага, рассуждал Вольф, монарх
должен быть добродетельным, знать науку управления государством, любить свой
народ и окружать себя умными советниками, не творить произвол. Повиновение ему
должно быть безусловным, поскольку сопротивление может возвратить людей в
естественное состояние.
Таковы
основные представители немецкой политико-правовой идеологии XVII–XVIII вв.
Экономическая отсталость большинства немецких земель, неразвитость политических
отношений, реакционный режим полицейского государства привели к тому, что они в
лучшем случае создавали абстрактные теоретические конструкции, не имевшие
шансов на реализацию, или, как это было у Вольфа, поддерживавшие идеи
просвещенного абсолютизма. Не случайно прусский король Фридрих II писал Вольфу,
что задача королей – осуществлять идеи философов.
Если
в Англии, а позже и во Франции естественно-правовая доктрина стала идейным
оружием в борьбе против феодального абсолютизма, теоретической основой лозунгов
буржуазных революций, то в Германии она превратилась в средство
рационалистического обоснования существовавшего режима и положительного права
со скромными пожеланиями их совершенствования во имя общего блага.
3. Правовая теория Ч. Беккариа
Политическая
история Италии эпохи феодализма представляет собой весьма сложную картину.
Многие века сохранялась политическая раздробленность страны. Усобицы правителей
итальянских княжеств и городов-республик обессилили и обескровили страну,
сделали ее сравнительно легкой добычей Испании, король которой фактически стал
управлять значительной частью Италии. Политические неурядицы существенно
затрудняли социальное развитие страны. Итальянская буржуазия, преимущественно
ростовщическая и торговая, далекая от народа и экономически связанная с
феодалами, была настроена весьма умеренно. Дальше пожеланий политической
централизации и осуждения произвола и беззакония, характерных для феодализма,
она не шла. Это и обусловило в конечном счете трактовку учения о естественном
праве итальянскими просветителями XVIII в., наиболее видным представителем
которых был Чезаре Беккариа (1738-1794 гг.).
В
теории Беккариа заметны следы идей Греция и Гоббса. Но наибольшее влияние на
него оказало французское Просвещение. Он с большим уважением отзывался о
Вольтере, Монтескье, Руссо и других просветителях, точно так же как многие из
них высоко оценили его книгу “О преступлениях и наказаниях”. Это сочинение,
принесшее ему широкую известность, проникнуто верой в человеческий разум,
свободолюбием, идеями гуманизма и законности.
Трактовка
естественного состояния и причин, побудивших людей перейти от него к
политическому общежитию, у Беккариа мало чем отличается от трактовок Гоббса. В
естественном состоянии люди жили в одиночку. Постоянные войны между ними делали
их естественную свободу необеспеченной и поэтому бесполезной. Для общего блага
люди объединились и пожертвовали частью своей свободы во имя безопасности и
обеспечения оставшейся у них части свободы (здесь Беккариа ближе к Грецию). Из
пожертвованной людьми части свободы и образовалась по общественному договору
верховная власть государства. Хранителем ее стал суверен как представитель
всего общества. Он должен был обеспечить людям общее благо – безопасность и
справедливость.
Беккариа
различает справедливость божественную, естественную и человеческую. Первые две
– основаны на божественных и естественных законах. Человеческая справедливость
базируется на общественном договоре, устанавливающем пределы власти
государства. Она изменчива. Ее критерием должно быть общее благо. Основанные на
ней законы государства должны иметь в виду возможно большее счастье для
возможно большего числа лиц. Но невежественные представления о человеческой
справедливости привели к тому, что законы государства являются оружием в руках
незначительного меньшинства. Они несправедливы, закрепляют сословные
привилегии, право сильного и связанные с ним произвол и насилие. Беккариа резко
критикует современную ему юриспруденцию, при которой законами считаются
изречения римских и средневековых юристов, а уголовное право опирается на
вековые предрассудки. Существующие законы, писал он, “служат только для
прикрытия насилия”, помогают приносить народ “в жертву ненасытному идолу
деспотизма”.
Причину
этого Беккариа видит в утверждении частной собственности, дающей одним власть и
благополучие, а другим – нищету и бесправие. Право собственности – “ужасное и,
может быть, не необходимое право”. Однако дальше констатации этого Беккариа не
идет. Он далек от социалистических идей и не помышляет о радикальном
переустройстве общества. Все его надежды связаны с просвещенным монархом,
заботящимся о своих подданных, об устранении нищеты и неравенства,
покровительствующим наукам и искусству, образованию и нравственности народа.
Такой монарх издает справедливые и мудрые законы, перед которыми все будут
равны, которые будут строго соблюдаться и обеспечат права человека.
Развивая
идею законности, Беккариа утверждал, что свобода гражданина – в его праве
делать все, что не противоречит законам, что сами власти должны строго
соблюдать законы Без этого не может существовать “законное общество”.
Посягательства на безопасность и свободу граждан являются поэтому одним из
тяжких преступлений. Только законы могут устанавливать наказания, и право их
издания принадлежит только суверену как представителю всего общества. Сам
суверен может издавать лишь общие законы, но не может судить за их нарушения
Это задача суда, выясняющего факты. Наказание же, определяемое судом, не может
выходить за пределы, установленные законом, иначе оно несправедливо и не
соответствует условиям общественного договора.
Исходя
из этих теоретических посылок, Беккариа в своей книге “О преступлениях и
наказаниях” утверждал, что причина преступности лежит в социальных условиях –
нищете людей и столкновении их интересов, порождаемых человеческими страстями.
А потому целью наказания должно являться предупреждение новых преступлений и
исправление преступников. Для этого наказание должно быть публичным, наименьшим
из возможных в каждом конкретном случае, соразмерным преступлению и
установленным в законе. Беккариа протестовал против применения широко
распространенных в эпоху феодализма пыток, мучительных наказаний и призывал к
ограничению применения смертной казни. Он отстаивал равенство всех перед
законом и возможность наказания человека только за те деяния, которые
определены законом как преступные.
Аргументация
Беккариа в пользу отмены смертной казни заслуживает особого внимания как
практически первое в истории теоретически убедительное выступление такого рода.
Правда, Беккариа допускал применение смертной казни, но только в чрезвычайных
обстоятельствах, когда это необходимо для сохранения существующего правления
или при борьбе нации за свободу.
Во
всех остальных случаях, по его мнению, смертная казнь несправедлива и
неоправданна.
Теоретически,
по естественному праву, недопустимо, чтобы человек желал лишить себя жизни и,
следовательно, он не мог предоставить это право другим. Смертная казнь – “война
нации с гражданином”, т е возврат в естественное состояние Практически же
многовековой опыт показывает, что угроза смертной казни не останавливает
преступника. По мнению Беккариа, более эффективно пожизненное лишение свободы.
А то обстоятельство, что она веками существовала почти у всех народов, не
оправдывает смертную казнь, как не могут быть оправданны существовавшие
когда-то человеческие жертвоприношения. Смертная казнь неоправданна и с
моральной точки зрения, так как способствует распространению в народе
ожесточенности и безнравственности Неоправданна она, доказывал Беккариа
несколько позже, и с точки зрения юридической – ее применение может быть
результатом ошибки судей, которая становится уже непоправимой.
Идеи
Беккариа были восприняты классическим направлением в уголовно-правовой науке и
уголовным законодательством, закрепившим прогрессивные принципы равенства перед
уголовным законом, “нет преступления и нет наказания без указания о том в
законе”, соответствия тяжести наказания тяжести совершенного преступления.
4. Заключение
Своеобразие
социально-политических условий Германии и Италии XVII–XVIII вв. определило
сочетание в политико-правовой идеологии этих стран умеренно прогрессивных в
идеологической и консервативных в политической сфере теорий.
Просветительские
идеи вылились преимущественно в абстрактные теоретические построения и
практически приспосабливались к существующему политическому устройству Конечно,
освобождение государственно-правовой теории от теологической оболочки,
восприятие идеи о государстве как общем благе, обоснование ссылками на
естественное право идей свободы личности, вероисповедания, убеждений и
(особенно у Беккариа) гуманизма было выражением назревших потребностей
общественного развития
И
все же выше допустимости пассивного сопротивления существующей государственной
власти и весьма умеренной критики режима полицейского государства немецкая
политическая мысль в то время не поднялась. Более того, с укреплением
княжеского абсолютизма в немецких землях в политической мысли появилась его
апология.
Аналогично
этому даже у наиболее передового из рассмотренных мыслителей – Беккариа, чьи
заслуги в развитии уголовно-правовой теории того времени были громадны,
гуманистические надежды на совершенствование общих условий жизни и
законодательства связывались опять-таки с просвещенным монархом.
Список литературы
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://feelosophy.narod.ru