Реферат выполнила студентка 1-го курса ЗО П. А.
Хорунжая 
Красноярский Государственный Университет
Факультет Филологии и Журналистики
Кафедра Журналистики 
Красноярск 2006 
Введение. 
Литература работает со словом – главное её отличие от
других искусств. Значение слова было дано ещё в Евангелие – божественное
представление о сути слова. Слово – основной элемент литературы, связь между
материальным и духовным. Слово воспринимается, как сумма тех значений, которые
дала ему культура. Через слово осуществляется с общим в мировой культуре.
Визуальная культура – та которую можно воспринимать наглядно. Вербальная
культура – больше отвечает потребностям человека – слово, работа мысли,
формирование личности (мир духовных сущностей). Существуют сферы культуры,
которые не требуют серьезного отношения (голливудские фильмы не требуют большой
внутренней отдачи). Существует литература на глубине, которая требует глубокого
отношения, переживания. Произведения литературы это глубокое пробуждение
внутренних сил человека разными способами, т.к. литература обладает материалом.
  
Литература как искусство слова.
Лессинг в своем трактате о
Лаокооне подчеркивал произвольность (условность) знаков и невещественный
характер образов литературы, хотя она и рисует картины жизни. Изобразительность
передается в художественной литературе опосредованно, с помощью слов. Как было
показано выше, слова в том или ином национальном языке являются
знаками-символами, лишенными образности. Как же эти знаки-символы становятся
знаками-образами (иконическими знаками), без которых невозможна литература?
Понять, как это происходит, помогают идеи выдающегося русского филолога А.А. Потебни. В своей работе «Мысль и язык» (1862) он выделял в
слове внутреннюю форму, то есть его ближайшее этимологическое значение, тот
способ, каким выражается содержание слова. Внутренняя форма слова дает
направление мысли слушающего. Искусство — то же творчество, что и слово.
Поэтический образ служит связью между внешнею формою и значением, идеей. В
образном поэтическом слове возрождается и актуализируется его этимология.
Ученый утверждал, что образ возникает на основе использования слов в их переносном
значении, и определил поэзию как иносказание. В тех случаях, когда в литературе
нет иносказаний, слово, не имеющее образного значения, приобретает его в
контексте, попадая в окружение художественных образов.Гегель
подчеркивал, что содержание произведений словесного искусства становится
поэтическим благодаря его передаче «речью, словами, прекрасным с точки зрения
языка сочетанием их». Поэтому потенциально зрительное начало в литературе
выражается опосредованно. Его именуют словесной пластикой. Подобная
опосредованная изобразительность — свойство в равной мере литератур Запада и
Востока, лирики, эпоса и драмы. Особенно широко она представлена в искусстве
слова арабского Востока и Средней Азии, в частности, из-за того, что
изображение человеческого тела в живописи этих стран запрещено. Арабская поэзия
Х века взяла на себя, помимо чисто литературных задач, еще и роль
изобразительного искусства. Поэтому многое в ней является «затаенной
живописью», вынужденной обращаться к слову.
Европейская поэзия тоже с помощью слова рисует силуэт
и передает краски:
На бледно-голубой эмали,
Какая мыслима в апреле,
Березы ветви поднимали
И незаметно вечерели.
Узор отточенный и мелкий,
Застыла тоненькая сетка,
Как на фарфоровой тарелке
Рисунок, вычерченный метко <…>
Это стихотворение О. Мандельштама —
своего рода словесная акварель, но живописное начало подчинено здесь задаче
сугубо литературной. Весенний пейзаж — лишь повод для размышления о мире,
сотворенном Богом, и произведении искусства, которое материализовано в вещи,
созданной человеком; о сущности творчества художника.
Изобразительное начало присуще и эпосу.
Талантом живописи в слове обладал О. де Бальзак, ваяния — И.А. Гончаров. Порой изобразительность в эпических произведениях
выражается еще более опосредованно, чем в цитированных выше стихотворениях и в
романах Бальзака и Гончарова, например, через композицию. Так, структура
повести И.С. Шмелева «Человек из ресторана», состоящей из
небольших главок и ориентированной на житийный канон, напоминает композицию
житийных икон, в центре которых расположена фигура святого, а по периметру —
клейма, рассказывающие о его житии и деяниях. Такое проявление
изобразительности опять-таки подчинено задаче чисто литературной: оно придает
повествованию особую духовность и обобщенность.
Не менее значительно, чем словесно-художественная
косвенная пластика, запечатление в литературе иного — по наблюдению Лессинга, невидимого, то есть тех картин, от которых отказывается
живопись. Это размышления, ощущения, переживания, убеждения, — все стороны
внутреннего мира человека. Искусство слова является той сферой, где
зарождались, формировались и достигли большого совершенства и утонченности
наблюдения над человеческой психикой. Осуществлялись они с помощью таких
речевых форм, как диалоги и монологи. Запечатление человеческого сознания с
помощью речи доступно единственному виду искусства — литературе. 
Место художественной литературы в ряду искусств. 
В разные периоды культурного развития человечества
литературе отводили разное место в ряду других видов искусства — от ведущего до
одного из последних. Это объясняется господством того или иного направления в
литературе, а также степенью развития технической цивилизации.
Например, античные мыслители, деятели искусства
Возрождения и классицисты были убеждены в преимуществах скульптуры и живописи
перед литературой. Леонардо да Винчи описал и проанализировал
случай, отражающий ренессансную систему ценностей. Когда поэт поднес королю
Матвею стихотворение, восхваляющее день, в который тот родился, а живописец —
портрет возлюбленной монарха, то царь предпочел картину книге и заявил поэту:
«Дай мне что-нибудь, что я мог бы видеть и трогать, а не только слушать, и не
порицай мой выбор за то, что я положил твое произведение под локоть, а
произведение живописи держу обеими руками, устремляя на него свои глаза: ведь
руки сами собою взялись служить более достойному чувству, чем слух» <…>
Такое же отношение должно быть между наукой живописца и наукой поэта, какое
существует и между соответствующими чувствами, предметами которых они
делаются». Близкая точка зрения выражена и в трактате «Критические размышления
о поэзии и живописи» раннего французского просветителя Ж.Б. Дюбо.
По его мнению, причины менее сильной, чем у живописи, власти поэзии состоят в
отсутствии наглядности у поэтических образов и искусственности (условности)
знаков в поэзии.
Романтики на первое место среди всех видов искусств
ставили поэзию и музыку. Показательна в этом отношении позиция Ф.В.
Шеллинга, видевшего в поэзии (литературе), «поскольку она есть созидательница
идей», «сущность всякого искусства». Символисты считали музыку высшей формой
культуры.
Однако уже в XVIII веке в европейской эстетике
возникла иная тенденция — выдвижения на первое место литературы. Ее основы
заложил Лессинг, который видел преимущества литературы перед скульптурой и
живописью. Впоследствии этой тенденции отдали дань Гегель и Белинский.
Гегель утверждал, что «у словесного искусства в
отношении как его содержания, так и способа изложения неизмеримо более широкое
поле, чем у всех остальных искусств. Любое содержание усваивается и формируется
поэзией, все предметы духа и природы, события, истории, деяния, поступки,
внешние и внутренние состояния», поэзия является «всеобщим искусством». В то же
время в этом всеобъемлющем содержании литературы немецкий мыслитель усматривал
ее существенный недостаток: именно в поэзии, по Гегелю, «начинает разлагаться
само искусство и <…> обретает для философского познания точку перехода к
религиозным представлениям как таковым, а также к прозе научного мышления».
Однако вряд ли эти особенности литературы заслуживают нареканий. Обращение Данте, У. Шекспира, И.В. Гете, А.С. Пушкина, Ф.И. Тютчева, Л.Н.
Толстого, Ф.М. Достоевского, Т. Манна к
религиозно-философской проблематике помогло создать литературные шедевры.
Вслед за Гегелем пальму первенства
литературе перед иными видами искусства отдавал и В.Г. Белинский.
«Поэзия есть высший род искусства. <…> Поэзия выражается в свободном
человеческом слове, которое есть и звук, и картина, и определенное, ясно
выговоренное представление. Посему поэзия заключает в себе все элементы других
искусств, как бы пользуется вдруг и нераздельно всеми средствами, которые даны
порознь каждому из прочих искусств». Причем, позиция Белинского является даже
более литературоцентристской, чем у Гегеля: русский критик, в отличие от
немецкого эстетика, не видит в литературе ничего, что бы делало ее менее
значительной, чем иные виды искусства.
Иным оказался подход Н.Г. Чернышевского.
Отдавая должное возможностям литературы, сторонник «реальной критики» писал при
этом, что, так как, в отличие от всех других искусств, она действует на
фантазию, «по силе и ясности субъективного впечатления поэзия далеко ниже не
только действительности, но и всех других искусств». В самом деле, у литературы
есть свои слабые стороны: помимо невещественности, условности словесных
образов, это еще и национальный язык, на котором всегда создаются литературные
произведения, и вытекающая отсюда необходимость их перевода на другие языки.
Современный теоретик литературы оценивает возможности
искусства слова очень высоко: «Литература — «первое среди равных» искусство
<…>». Мифологические и литературные сюжеты и мотивы часто кладутся в
основу многих произведений других видов искусства — живописи, скульптуры,
театра, балета, оперы, эстрады, программной музыки, кино. Именно такая оценка
возможностей литературы по-настоящему объективна.
Список литературы
Борев Ю.Б. Эстетика: В 2 т. Смоленск, 1997. Т.1.
Лессинг Г.Э. Лаокоон, или о границах живописи и
поэзии. М., 1957.
Флоренский П.А. Анализ пространственности и времени в
художественно-изобразительных произведениях. М., 1993.