Министерство общего и профессионального образования Российской Федерации
Иркутский Государственный Университет
Исторический факультет
Кафедра мировой истории и международных отношений
Курсовая работа
На тему:
«Внешняя политика Вьетнама: от древности до начала XX века»
Выполнила:
Студентка 3 курса, группы 7323
Тимофеева О.Э.
Научный руководитель:
Профессор Олтаржевский В.П.
Иркутск 2009


Содержание
Введение
Глава I.
Рождение вьетнамского государства
§ 1. Образование племенного союза Ванланг
§ 2. Недолгий век королевства Аулак
§ 3. Создание объединенного государства Намвьет
Глава II.
«Мужание» Вьетнама
§ 1. Предпосылки противостояния «стран Севера и Юга»
§ 2. 7 антикитайских отечественных
войн
§ 3.«Оповестительное слово о замирении Нго» — обретение
национальной независимости
Глава III. Расцвет страны Юга
§ 1. Мудрая политика королей Ле
§ 2. Борьба Дайвьета за
расширение территории
3.2.1 Отношения с Тьямпой
3.2.2 Вьетнам и горные народности
Глава IV.
Вьетнам накануне колонизации
§ 1. Кризис вьетнамского феодализма: война домов Чинь и Нгуен
§ 2. Сиамская агрессия 1784-1785 гг.
§ 3. Маньчжурский поход против Тэйшонов
Глава V. Утрата
национальной независимости
§ 1. Исторические предпосылки французской агрессии во Вьетнаме
5.1.1 Первые миссионеры
§ 2. Начало экспансии
§ 3. Стабилизация французского режима
Заключение
Список литературы



Введение

«Южными горами и реками правит царь Юга.
Об этом ясно говорится в Книге Небес.
Как посмели варвары нарушить наши рубежи?
Им здесь уготованы крушение и гибель»
Ли Тхыонг Кьет, вьетнамский полководец
Вьетнам
Небольшое
государство, протянувшееся на 1600 км. вдоль восточного побережья п-ова
Индокитай и занимающее около 15% его территории. Это страна гор и равнин, с
тропическими лесами и прекрасными песчаными пляжами. Красота Вьетнама
завораживает, а природа «страны Юга» влюбляет в себя с первого взгляда. Это
очень миролюбивое, гостеприимное государство — на его территории спокойно
уживаются все 3 мировые религии: буддийские храмы здесь соседствуют с
мусульманскими мечетями, в центре Хо Ши Мин-сити гордо красуется
Нотр-дам-де-Сайгон — оплот католичества на вьетнамских землях. Подобная
терпимость, во многом, объясняется характером вьетнамского народа: эти
невысокие, худощавые люди любят улыбаться; они всегда готовы оказать помощь и с
удивительным гостеприимством встречают друзей. Вьетнам разносторонен и
многогранен. Несомненно, в этой стране есть что-то особенное, что традиционно
привлекает к ней интерес других государств.
Когда люди
говорят о Вьетнаме, они вспоминают о войне. На это удивительно точное замечание
я наткнулась, когда просматривала статьи, посвященные вьетнамской истории, в
поисках материала для данной курсовой работы. И в самом деле, подумала я,
человечество всегда имело слабость к ярким, запоминающимся событиям истории,
дающим пищу для размышлений и сопереживаний. Вьетнамская война исключением не
стала, и в этом нет ничего странного, поскольку поражение США от более чем
скромного вьетнамского государства действительно явилось событием из ряда вон
выходящим. Люди до сих пор пытаются понять, в чем секрет этой невероятной
виктории и как смог народ, не обладающий ни военной, ни экономической мощью,
одержать ряд блистательных побед над таким мировым гигантом, как Соединенные
Штаты. А, между тем, никакого секрета здесь нет, ведь на протяжение всей своей
истории Вьетнаму приходилось отстаивать свое право на свободу и независимость. Вся
история Вьетнама наполнена борьбой с чужеземными захватчиками, в ходе которой
вьетнамцы не раз изгоняли оккупантов со своих земель. Вьетнам неоднократно
оказывал мужественное сопротивление превосходившим его в силе соперникам —
Китаю, Франции, Японии. Посему, стоит ли удивляться тому, что вьетнамский
народ, умудренный опытом национально-освободительной борьбы, смог одержать
победу над несравненно более мощными США? Возможно, это казалось удивительным
внешнему миру, не знавшему, на тот момент, что собой представляет Вьетнам; вьетнамцы
же, неся за плечами огромный опыт борьбы, похоже, нисколько не сомневались в
своей победе.
Литературы,
посвященной Вьетнаму (как на английском, так и на русском языке), сегодня не
просто много, а очень много. И это не случайно, поскольку американо-вьетнамский
конфликт всколыхнул мировую общественность и послужил мощным стимулом к
появлению разного рода монографий, посвященных не только вьетнамскому
конфликту, но и истории самого Вьетнама. Человечество захотело узнать больше о
скромном государстве, которое не просто устояло под бешеным натиском
Соединенных Штатов, но и смогло изгнать агрессоров со своих земель. Кроме того,
многие исследователи пришли к выводу, что для того, чтобы окончательно осознать
причины и последствия трагедии, развернувшейся на землях небольшой
индокитайской страны, необходимо, прежде всего, ознакомиться с многовековой
историей Вьетнама. Мне посчастливилось сполна воспользоваться результатами
всплеска интереса мировой общественности к Вьетнаму: зарубежные издания,
которыми я пользовалась по мере написания данной работы, были современными,
доступно изложенными; они раскрывали все особенности вьетнамо-американского
конфликта и уделяли достаточно внимания вьетнамской истории. Чего нельзя было
сказать о русскоязычных изданиях. К моему удивлению, узкоспециальных
монографий, посвященных именно истории Вьетнама (а не Востока или ЮВА), в целом
оказалось не так уж и много. Кроме того, большинство русскоязычных монографий и
источников, которыми я пользовалась в ходе написания этой работы, были
датированы 70-80 гг. прошлого столетия, тогда как практически все издания на
иностранных языках вышли в свет уже в XXI веке3,
что свидетельствует, как минимум, о неугасании интереса к Вьетнаму со стороны
самых разных государств. Принимая во внимание это обстоятельство, можно сделать
вывод, что наша страна, к сожалению, утратила многолетние традиции товарищеского
диалога с вьетнамским государством. Сегодня Вьетнам в глазах простых россиян
все больше превращается в элитный курорт, постепенно утрачивая облик страны, за
которую мы все так переживали, когда она вела неравный бой за независимость. Недостаток
русскоязычных источников с лихвой компенсировал интернет, но осадок, как
говорится, остался. Не хотелось бы думать, что наша страна вот так просто
сможет расстаться со своим «младшим братом», которому не раз протягивала руку
помощи в трудную минуту. Сегодня Россия пытается восстановить былые связи: наши
страны активно сотрудничают на азиатско-тихоокеанском пространстве, однако эти
отношения далеки от тех, что наблюдались в 70-80 гг. прошлого столетия. Исходя
из этого, я считаю, что главной целью моей курсовой работы должно стать
возрождение интереса к этой далекой, но совсем не чужой нам стране. Что же
касается основных задач моего курсового проекта, я вижу, как минимум, 3
направления, в которых мне предстоит работать:
Во-первых,
необходимо будет рассмотреть развитие и становление Вьетнама в историческом
контексте, а именно: проследить, как зарождалось, изменялось и «взрослело» вьетнамское
государство и какие факторы определяли эти изменения;
Во-вторых,
проследить историю отношений Вьетнама с другими странами, определить характер,
который они приобретали (военная интервенция, торговые контакты, отношения в
системе «вассал-сюзерен», колониальное господство), и какое место в принципе
занимали отношения Вьетнама с другими странами в его истории;
В-третьих,
выявить основные направления формирования внешнеполитического курса Вьетнама,
определить, как те или иные события повлияли на формирование внешней политики
традиционного (т.е. до современного) Вьетнама, и каковы особенности этих
направлений.
Таков круг
задач и целей моей курсовой работы. Разумеется, я не рассчитываю, что данная
работа вызовет резонанс в науке: она является лишь попыткой вспомнить то, что
раньше с завидной регулярностью публиковалось в советских СМИ, вызывало
сопереживание за братскую нацию, заставляло гордиться ее успехами, а ныне — постепенно
стерлось из памяти. Ведь утрата идеологическими аспектами своего смысла и смена
приоритетов после «холодной войны» еще не повод терять друзей. Надеюсь, что
время, когда российско-вьетнамский диалог выйдет на новый, более тесный и
доверительный уровень, а российские исследователи с удвоенной энергией примутся
за вьетнамоведение, еще настанет, и мы вновь обретем надежного и верного друга
в ЮВА. Хочется верить, что это лишь вопрос времени.
Победа
вьетнамского народа в войне 1964-1973 гг. многое изменила. Народ, прошедший
трудный путь от свержения колониального правительства и создания
коммунистической партии до взятия президентского дворца в Сайгоне, в одночасье
стал объектом пристального внимания со стороны окружающего мира. А хроники той
войны до сих пор вызывают повышенный интерес, становятся поводом для дебатов,
проведения аналогий, как это сегодня происходит с Ираком. Однако не стоит
забывать, что история Вьетнама простирается далеко за пределы события,
известного как «вьетнамская война». И, как мы сможем убедиться в дальнейшем,
великая победа Вьетнама над США была, во многом, обусловлена именно
многовековой историей его народа. Историей, богатой легендами и традициями. Историей,
закалившей характер, обусловившей высокий уровень самосознания вьетнамского
народа. Историей, в которую мы и перенесемся прямо сейчас.



Глава I. Рождение вьетнамского
государства

Период с III в. до н.э. по 111 г. до н.э. был ознаменован появлением
на восточном побережье п-ова Индокитай самостоятельного государства народности
вьет — Древнего Вьетнама. Государство это первоначально являлось племенным
объединением двух родственных ветвей — лаквьетов и аувьетов, а после приобрело
форму вполне централизованного государственного образования с центром в Колоа. Таким
образом, залогом образования государства Юга стала проявившаяся еще до н.э. тенденция
к объединению вьетских племен, и именно этой тенденцией было продиктовано
последующее преобразование племенного союза Ванланг в более развитое
государство Аулак. Укрепляло стремление вьетов к объединению, в первую очередь,
возросшая угроза с севера, где быстрыми темпами развивался Китай. Отношения
двух государств, где одно стремительно набирало силу в Восточной Азии, а другое
только начинало развиваться, были сложными: Поднебесная неоднократно
предпринимала попытки аннексировать государство вьетов. Агрессивные меры одной
страны и стремление защитить свои рубежи другой — все эти аспекты надолго
заняли центральное место во внешней политике Древнего Вьетнама и Китая и
привели к началу многовекового противостояния этих стран.
§ 1. Образование племенного союза Ванланг

III тысячелетие до н.э. можно по праву считать временем
рождения вьетнамского государства. Вьетнамский народ сложил очень красивую
легенду, повествующую о рождении страны. Согласно древнему преданию,
император-дракон Лак Лонг, однажды отправился на прогулку в горы и повстречал
там прекрасную фею-птицу Ау Ко. Они полюбили друг друга, поженились, и было у
них 100 детей. Но отец-дракон все больше времени проводил на море, властелином
которого он был, уделяя мало внимания жене и детям. В ответ на упреки жены, Лак
Лонг сказал: «Хотя мы и поженились, но из-за несходства пород нам, видимо, не
суждено быть вместе»1. Император-дракон предложил Ау Ко разделить
детей поровну, так что он с 50-ю детьми ушел бы в море, а жена с другими 50-ю —
поднялась в горы. Так они и поступили. В результате дети их расселились у моря,
в горах и на равнинах. Старший из них — Хунг — положил начало одноименной
династии, основав государство Ванланг со столицей в Фонг Тьяу. Вьетнамцы очень
высоко ценят вклад Хунгов в историю страны. Великий Хо Ши Мин впоследствии,
выступая перед бойцами Народной армии накануне знаковой победы под Дьенбьенфу,
сказал: «Правителям Хунгам принадлежит заслуга в создании страны, наша задача —
совместными усилиями защитить ее»2. Короли династии Хунг заботились
о благосостоянии зарождающегося государства: налаживали ирригационную систему,
покровительствовали развитию рисоводства. Именно благотворная деятельность
королей первой вьетнамской династии способствовала возвышению племени Ванланг
над остальными лаквьетскими племенами. Обретение Ванлангом могущества
способствовало последующему объединению вокруг него других племен, результатом
чего и явилось образование единого племенного союза Ванланг.
Ванланг —
первое протогосударственное образование древних вьетов (IV-III вв. до н. э). Ванланг, по мнению вьетнамских
исследователей, является одним из древнейших этнонимов вьетских племен,
территорией расселения которых были районы современного Бакбо, Северного Чукбо
и
южные районы
современных китайских провинций Гуандун и Гуанси. Точные границы союза Ванланг
неизвестны, установлено лишь, что его столица располагалась на северо-западе от
современного Ханоя.
Вождям
племени Ванланг принадлежит историческая роль в объединении всех племен
лаквьетов. Они стали правителями, известными под именем Хунг-выонгов, их
потомки продолжали носить этот титул. Благодаря мудрой политике Хунг-выонгов
Ванланг превратился в мощное племенное объединение в северной части
современного Вьетнама — Бакбо. Однако, несмотря на бурное развитие и
процветание, союз не мог чувствовать себя спокойно. На севере уже набирала вес
великая Поднебесная империя, которая вскоре начала проявлять повышенный интерес
к южным землям — таким богатым и плодородным. Таким образом, перед Ванлангом
уже на раннем этапе его развития возникла необходимость в контактах с
ближайшими соседями — населением гор. И хотя сказание о драконе Лак Лонге и
птице-фее Ау Ко — всего лишь легенда, оно таит в себе глубокую истину. Горная и
равнинная части Древнего Вьетнама были заселены сходными по этнической
составляющей народами — лаквьетами и аувьетами. Народы эти, разделенные скорее
по географическим, чем мифическим причинам, рано или поздно должны были вновь
соединиться в единое целое. Так оно и случилось: народы равнин и гор
воссоединились в III в. до н.э. Одним из факторов
объединения лаквьетов и аувьетов стала нарастающая угроза с севера — со стороны
объединенного китайского государства, где после периода междоусобных войн к
власти пришел клан Цинь во главе с Цинь Шихуаном. И, поскольку Цини в 214 г. до
н.э. предприняли свой первый поход на вьетнамские земли, задача по объединению
родственных этнических групп стала необходима, насущна и, в некотором роде,
неизбежна. Народы гор и равнин вынуждены были объединить свои усилия для
встречи новой опасности с Севера, которая, несмотря на поражение первого
похода, должна была повториться.
Еще одной
движущей силой воссоединения стало ослабление могущества Хунг-выонгов, которые
правили Ванлангом с IV в. до н.э. Во второй половине III в. вождь горцев Тхук Фан двинул войско на столицу
Ванланга — Фонг Тьяу (район современной провинции Виньфу) и сверг последнего из
представителей династии Хунгов. Существует предание, что Хунг-выонг счел
необходимым добровольно уступить престол более молодому Тхук Фану. Согласно
легенде, Фан вступил на престол в 257 г. до н.э., в возрасте 22 лет, и на
протяжении следующих 50-ти правил вьетским государством.
Итак, в
середине III в. до н.э. Ванланг вступил в союз с
государством Тхук Фана — Намкыонгом. Намкыонг располагался на территории
современной провинции Каобанг и частично на территории китайской провинции
Гуанси. Основу этого племенного союза составляла этническая группа тэйау или
аувьет — потомки птицы Ау Ко, согласно легенде. В результате их слияния с
лаквьетами было образовано новое объединенное государство — королевство Аулак.
§ 2. Недолгий век королевства Аулак

Королевство
Аулак фактически стало преемником племенного союза Ванланг. Великие Хунг-выонги
передали эстафету правления Тхук Фану, который стал править под именем Ан
Зыонга.
Аулак — пер.
с. вьет. — «Королевство дракона и птицы» Объединенное государство потомков Лак Лонга
и Ау Ко просуществовало ровно половину столетия (257-207 гг.) и на протяжение
этого периода несколько раз успешно отводило от своих границ угрозу завоевания
с Севера. Залогом этого успеха стала грамотная политика короля Ан Зыонга,
который пропагандировал укрепление обороны государства как основу его
безопасности. Во многом благодаря его усилиям Аулак отразил атаки циньского
Китая. В то же время Ан Зыонг продемонстрировал себя как достаточно заурядный
политик, ибо ввиду его недальновидности королевство все же было покорено в 207
г.
Аулак
располагался на территории современного Северного Вьетнама и северной части
Центрального Вьетнама. Вьеты быстро осознали всю тяжесть участи быть южным
соседом одного из величайших государств Древнего Востока, поэтому приоритетной
их задачей являлась оборона. Неудивительно, что столицей государства стала
мощная крепость Колоа9. Этот великолепный пример фортификационного
сооружения находился в самом сердце Аулака. Колоа являлась не только
показателем военного мастерства вьетнамцев, не просто продемонстрировала,
сколько труда и сил было вложено в ее строительство. Она явила собой образец
остроумного и эффективного использования природных ресурсов: к делу
привлекались реки и водоемы, рвы, земляные валы. Земляные валы служили для
крепости защитными заграждениями, а те, что выдавались вперед — еще и
наблюдательными позициями. Одно из земляных укреплений крепости имело
протяженность более 16 км. и делилось на 9 ярусов. Сеть рвов, совмещенная с рекой
Хоянгзянг, образовывала единую систему коммуникаций и включала в себя большую
бухту Дамка, где дислоцировались вьетнамские джонки. Опыт строительства
подобных сооружений сослужит вьетнамцам добрую службу в XIX
в., когда французам, вторгшимся на вьетские земли, придется затратить огромное
количество сил и ресурсов для того, чтобы ликвидировать очаги яростного
сопротивления, оплотом которых и станут мощные крепостные сооружения вроде
Колоа. Однако до французской колониальной агрессии на тот момент было еще
далеко, а королевству Аулак уже в самом начале своего существования предстояло
выдержать серьезное испытание.
В 221 г. первая
династия объединенного Китая — Цинь — отправилась в свой первый поход в южном
направлении. Циньской армии удалось захватить земли племен, живших к югу от р. Янцзы.
На завоеванных территориях были образованы 4 куана (округа): Миньчжун, Наньхай,
Гуйлинь и Сян. Однако дальнейшее продвижение китайцев на юг существенно
препятствовал независящий от них фактор: вьеты развернули ожесточенную борьбу с
агрессорами. Жители Аулака, объединив усилия с некоторыми горными народностями,
дали отпор цинским войскам. И хотя китайские воины, как гласит легенда, в
течение «трех лет не снимали доспехов и не ослабляли тетив арбалетов», поход
успехом не увенчался. В результате ночных налетов, разящих атак и ударов из
засад и лесных укрытий по отрядам китайской армии были уничтожены сотни тысяч
солдат, погиб и главнокомандующий циньской армии — Ду Шу. Китайским
завоевателям пришлось уйти ни с чем.
Однако имперский
Китай на этом не остановился. В 207 г до н.э. в Аулак был отправлен новый поход
во главе с талантливым китайским чиновником и военачальником Чжао То. Чжао То,
захвативший до этого 3 южнокитайские территории, образовал государство Намвьет
(«Южный Вьет») и провозгласил себя его ваном (государем). Сепаратизм Чжао То не
мог не насторожить пришедшую к власти в Поднебесной династию Хань. Хани
снарядили на Намвьет «предупредительный» поход, и вскоре Чжао вынужден был
признать вассалитет Намвьета от северной династии.
В то же
время Чжао То не оставлял попыток расширить свое государство за счет аннексии
земель Аулака. Однако все его попытки были тщетны: в 214 г. до н.э. войска Чжао
То потерпели поражения в боях у Тьензу и Вуниня.
Провал
нашествия Циней и первых завоевательных кампаний Чжао То ярко
продемонстрировали способность раннего вьетского государства противостоять
массированной агрессии чужеземцев. Немаловажную роль в этом, как уже было
сказано, сыграло объединение сил представителей двух древневьетнамских ветвей —
лаквьетов и аувьетов. Королевства Ванланг и Намкыонг, слившись в единое целое,
образовали более крупное — Аулак, и смогли оказать достойное сопротивление
китайским агрессорам.
В свою
очередь, Чжао То, осознавший, что Аулак силой не покорить, решил пойти на
хитрость. О лукавстве Чжао сложена целая легенда, согласно которой повелитель
государства Намвьет, признав свое поражение, отступил в горы и запросил мира у
Ан Зыонга. В знак подтверждения просьбы о мире и признания себя вассалом Зыонга
Чжао отправил в Аулак своего сына Чжун Ши. У Ан Зыонга была дочь Ми Тяу. Чжао и
Зыонг договорились сосватать своих детей, после чего Чжун Ши остался жить в
Аулаке. Ан Зыонг, таким образом, надеялся отвратить нависшую над государством
китайскую угрозу: он считал, что, выдав дочь замуж за сына неприятеля, сможет
сохранить свои богатства и свою власть. Но Зыонг просчитался. За несколько лет,
проведенных на юге, Чжун Ши тщательным образом изучил аулакскую жизнь, узнал
секрет изготовления арбалетов, которые служили главным оружием при обороне
крепости Колоа. Более того, прежде чем сбежать из южного королевства, Чжун Ши
сумел повредить их, что фактически обезоружило главное укрепление государства. Разумеется,
эти сведения стали значительным подспорьем для Чжао То, который, получив
тактическое преимущество, сумел захватить Колоа, а вместе с ней и весь Аулак. Неприступные
стены крепости не смогли защитить королевство Дракона и Птицы. Побежденный Ан
Зыонг вынужден был убить дочь Ми Тяу — жертву своих корыстных планов, а после
покончить с собой, бросившись со скалы в море.
Гибель Ан
Зыонга подводит печальный итог: недальновидная политика правителя Аулака стоила
жизни не только ему, но и всему государству! С этого момента для Древнего
Вьетнама начался непростой период, на протяжение которого страна находилась под
гнетом наместников китайской империи. Но несмотря на это, вьетнамцы верят, что
поучительная история Ан Зыонга отражает уровень их самосознания, высокий уже в
древние времена. Неизвестно, однако, реальна ли эта история на самом деле или
Чжун Ши и Ми Тяу лишь персонажи красивой, но выдуманной легенды. Как бы то ни
было, в 206 г. до н.э. покорение Аулака стало свершившимся фактом, и вьетнамцам
уже на заре истории своего государства впервые пришлось начать борьбу за его независимость.
§ 3. Создание объединенного государства Намвьет

Итак,
захватив королевство Аулак, Чжао То присоединил его к территориям государства
Намвьет, тем самым, положив начало существованию объединенного королевства
Намвьет-Аулак, и стал ваном этого государства. Ван разделил объединенный
Намвьет на 2 округа: Зяоти (Бакбо/Бакки) и Кыутян (север Чунгбо/Чунгки). Вскоре
туда двинулись китайские переселенцы, которые собирались осваивать Юг по
принципу «цань ши» — «поглощать земли соседей, как шелковичный червь листья». Но
победе Чжао То не суждено было стать торжеством китайского государства — у
императора Намвьета были другие планы. Чжао очень скоро отделился от
Поднебесной и стал править Древним Вьетом самостоятельно.
Что же касается
вьетского населения Намвьет-Аулака, то оно, не желая мириться с таким
положением дел, упорно отстаивало свое право на самостоятельность привычными
видами борьбы. И, несомненно, изгнало бы захватчиков, если бы не два фактора. Во-первых,
вьеты были лишены доступа к власти и к средствам вооружений — всем этим отныне
распоряжались китайцы. Таким образом, вьетское население было ограничено в
средствах оказания вооруженного отпора, посему действовать отдельными
вооруженными отрядами они не могли. Спасти ситуацию мог только стихийный
общенародный бунт, подняв который вьеты смогли бы вытеснить интервентов со
своих земель. Но сделать это им помешал второй фактор, а именно — опыт и
незаурядные личностные качества Чжао То: он уже показал себя хитрым и
расчетливым полководцем, пришло время продемонстрировать и дипломатические
навыки.
Так,
стремясь создать прочную социальную базу для упрочения своего господства, Чжао
То сохранил титул выонгов для некоторых племенных вождей. Кроме того, Чжао То
оставил без изменений законы и обычаи вьетов. В то же время, проводя
сепаратистскую политику по отношению к китайскому двору, Чжао и его
приближенные стремились наращивать свои вооруженные силы, в результате чего
вьетское население Намвьета обложили непосильными налогами. В двух округах —
Зяоти и Кыутяне — была проведена подворная перепись семей для набора рекрутов. Ван
понимал, что рано или поздно ему придется держать ответ перед Китаем, а для
этого ему была необходима сильная армия. Посему, Чжао проводил военную реформу
аккуратно, не посягая на традиции и обычаи вьетов, дабы не вызвать их гнев и,
тем самым, не дать повода к началу освободительного движения.
Относительно
гибкие методы управления Чжао То в сочетании с сепаратистскими действиями по
отношению к Поднебесной, где в 206 г. до н.э. пришла к власти грозная Династия
Хань, оказали определенное влияние на настроения и боевой дух некоторой части
вьетского населения, и, прежде всего, на верхние слои общества Аулака. Возможно,
причина в том, что Чжао То постепенно отделился от империи, перестал
подчиняться китайскому двору, а государство Намвьет, хотя и было иноземным по
своему происхождению, несло в себе некоторые черты, близкие самим вьетам (например,
этническое сходство населения). Как бы то ни было, попытки вьетов сбросить с
себя владычество Чжао со временем пошли на убыль. Учитывая эти обстоятельства,
можно предположить, что вьеты успешно ассимилировались бы в условиях единого
государственного образования Намвьет-Аулак, и страна продолжила свое мирное
существование, изредка омрачаемое сепаратистскими выступлениями недовольных,
однако объединенному королевству не суждено было жить в веках и творить свою
славную историю. В дело вмешался внешний фактор, и источник его был,
разумеется, на Севере.
Как уже было
упомянуто, в 206 г. к власти в Китае пришла величественная династия Хань. К
тому моменту Чжао То уже начал предпринимать первые попытки отделить от
Поднебесной земли, которые она по праву считала своими. Хани пытались повлиять
на Чжао силой, однако тот, объединив земли Аулака с захваченным им ранее
Намвьетом, не стремился отдавать их в имперское распоряжение, все больше
отдавая предпочтение самостоятельному правлению. Таким образом, Китай
столкнулся с неожиданной проблемой: вместо того, чтобы беспрепятственно
заселять поверженный Аулак, китайским войскам нужно было снова отправиться
покорять Южный Вьет. В качестве доктрины ханьские короли выдвинули принцип: «Хань
управляет с помощью силы и верности, возглавляя все государства (мира). Все,
живущие под солнцем и луной, являются его (императора) слугами. В отношении
многих народов Китай справедлив…. Покорных награждает, противящихся и бунтующих
— наказывает»20.
Попытку
реализовать эту концепцию предпринял ханьский император У Ди. Под его
руководством династия Хань, поработившая до этого почти все юго-западные
племена, снарядила поход на ослабленный противоречиями в государственной
верхушке Намвьет. В 111 в. китайцы захватили столицу Намвьета — Паньюй (современный
Гуанчжоу). Сподвижники Чжао То были либо убиты, либо пленены. Воспользовавшись
этим обстоятельством, правитель земель Тэйву поднял мятеж в надежде
восстановить независимость Аулака. Однако восстание было подавлено ханьскими
войсками во главе с Хуан Дуном. В знак капитуляции посланцы Чжао То отправили в
штаб ханьских военачальников сотни буйволов, тысячи бочек вина, и сдали им
документацию, в том числе и результаты переписи населения в Зяоти и Кыутяне. Таким
образом, Аулак вновь был покорен, уже в составе объединенного королевства
Намвьет-Аулак. Возможно, вьеты и смогли бы оказать Ханям достойное
сопротивление, как это было в случае с династией Цинь, однако тот факт, что
вьеты находились в подневольном состоянии и не имели возможности управлять
страной самостоятельно, не мог не сказаться на их оборонительной способности. Страной
руководили чужеземцы, которые в условиях вторжения с севера не смогли оказать
Ханям достойного сопротивления, сочтя за благо отдать ее неприятелю. Самим же
вьетам оставалось только примириться с неволей, но лишь для того, чтобы
накопить силы и развернуть ставшее впоследствии традиционным движение
Сопротивления. О том, как вьеты боролись с ханьским владычеством на собственных
землях, и какие формы национально-освободительное движение приобретало в
дальнейшем, мы узнаем совсем скоро.
Итак, на
восточном побережье Индокитая образовалось новое, крупное объединение вьетских
племен и других родственных народностей — всего их было около 60. Союз Ванланг
занимал территорию, сходную с очертаниями нынешнего северного района Вьетнама —
Бакбо, а также территории современного Южного Китая (провинции Гуанси и Гуандун).
Однако рождение вьетнамского государства с последующим преобразованием
племенного союза Ванланг в достаточно организованное государство Аулак не могло
не привлечь к нему внимание соседних государств. Королевство Аулак отличалось
исключительной обороноспособностью, однако оно не смогло препятствовать
агрессии циньского Китая в лице Чжао То. Таким образом, китайский фактор
впервые проник на вьетские земли и надолго там задержался: на протяжение почти
17 веков развитие Вьетнама сопровождалось систематическим вовлечением Китая в
дела южного государства. Фактически, Вьетнам рос и развивался на глазах у
Поднебесной. И, прежде чем стать самостоятельной страной, Вьетнаму пришлось в
непрекращающихся боях с войсками Срединной империи доказывать свое право на
независимость, и именно в этом многовековом споре с Поднебесной закалился
вьетнамский характер, возмужало вьетское государство. Об этом и пойдет речь в
следующей главе.



Глава II. «Мужание» Вьетнама

Период с 111
г. до н.э. и до XV в. — пожалуй, самый сложный
временной отрезок в истории Вьетнама. На всем его протяжении вьетнамскому
народу приходилось вести неустанные бои с китайскими агрессорами. Какая бы
династия не приходила к власти в Поднебесной, ее правление обязательно
ознаменовывалось походом — карательным ли, завоевательным ли — на «страну Юга».
Начиная с династии Хань и заканчивая Минами, китайцы предпринимали регулярные
попытки завоевать южного соседа: порой китайское владычество затягивалось на
несколько столетий, а иногда китайцы терпели сокрушительные поражения уже на
начальном этапе завоевания. Но какой бы характер ни носила китайская экспансия,
вьетнамский народ всегда находил в себе силы, чтобы хоть ненадолго изгнать
интервентов со своих земель, XV век стал определяющим в
истории китайско-вьетнамских отношений: вьетнамцы смогли окончательно разбить
китайцев и впредь уже не допускали установления над собой китайского
владычества.
§ 1. Предпосылки противостояния «стран Севера и Юга»

Начиная с
самых ранних этапов существования вьетнамским государствам — Аулаку, Вансуану,
Дайковьету, Дайвьету ли — угрожала опасность с севера. По подсчетам вьетнамских
ученых, за 22 века (до 1979 г) история государства, в тех или иных его формах,
насчитывала 13 отечественных войн сопротивления, и из них 9 — именно против
китайских захватчиков1. Китайские династии, одна за другой,
снаряжали походы с целью покорения Юга. Они порабощали местное население,
проводили его насильственную ассимиляцию, разрушали крепости и дамбы, и, что
самое главное, брали под свой контроль руководство покоренным государством,
всячески сдерживая его развитие. Так, например, в качестве наместников
китайские династии отправляли людей алчных и жестоких, безжалостно
эксплуатирующих порабощенных вьетов с единственной целью — набить карманы
золотом. Поднебесной не раз удавалось завладеть вьетскими землями на долгие
века. И каждый такой захват неизменно сопровождался форменным ограблением «страны
Юга».
Были и
положительные моменты. В частности, необходимо заметить, что постоянная внешняя
угроза, несмотря на всю ее разрушительность, мобилизовала вьетов на
консолидацию сил, усиливала их патриотические чувства. В условиях многовекового
противостояния с Китаем фактически сложилась и развилась вьетнамская нация. Ученые
обычно сходятся во мнении, что большинство наций, особенно, европейских,
сформировалось в Новое время. Однако Азия — это особый мир, и становление
азиатских государств традиционно проходило в специфических условиях, поэтому
нельзя с точностью утверждать, что эта теория применима по отношению к Вьетнаму.
Постоянная угроза с севера, частые завоевания страны, конечно, существенно
тормозили ее самостоятельное развитие, но, в то же время, давали толчок к напряжению
всех внутренних ресурсов (материальных и людских), что, после окончательного
обретения независимости, вылилось в неминуемый расцвет вьетнамского государства.
Важным моментом также являлось заимствование китайского опыта, насильственное
или же добровольное. Таким образом, китайский фактор надолго вошел в жизнь как
вьетнамского, так и китайского государства, и стал определяющим элементом
значительного отрезка их совместной истории (древность-средневековье),
вошедшего в историю как «период вьетнамского противления Китаю».
Что же так
привлекало великого северного соседа в развивающемся вьетнамском государстве? И
почему за почти 2000-летний период Китай не просто не отказывался от идеи
завоевания страны Юга, он регулярно предпринимал попытку за попыткой, снаряжая
все новые и новые походы на вьетские земли. Китай не останавливали ни
систематические поражения, которые его войскам наносили вьетнамцы, ни
внутренние проблемы и междоусобицы. Даже время не могло помешать китайцам: на
Вьетнам нападали как династии Срединной империи, одна за другой, так и
коммунистический Китай спустя почти 2 столетия, минувших со времени последней,
цинской имперской агрессии. Несомненно, пробуждать столь нездоровый интерес к
чужим владениям (хотя Поднебесная на протяжении всей истории считала их своей
собственностью) и провоцировать систематические попытки аннексии должно было
нечто особенное…
Собственно
говоря, так оно и было. Первой и одной из главных причин посягательств китайцев
на южные земли ученые называют их содержание. Говоря о Вьетнаме, многие
исследователи отмечают богатство вьетских земель, их насыщенность различными
металлическими рудами. Страна Юга известна месторождениями медной руды, олова,
свинца, цинка, железа и других металлов2. Специалисты по Вьетнаму
уверяют, что в этой стране, особенно в северной ее части, можно обнаружить едва
ли не всю таблицу Менделеева. Китайские династии, конечно, не имели ни
малейшего представления о том, что такое таблица Менделеева, однако они не
могли не знать о богатствах вьетских земель, а также о вьетнамской технике
выплавки металлов, и, прежде всего, меди — столь необходимого в боях элемента (медь
использовалась для изготовления наконечников для стрел и копий). Южные же земли
Вьетнама издавна славились традициями рисоводства, строительством систем
оросительных и осушительных сооружений. А развитие на юге золотодобычи еще
больше усилило интерес иностранных держав, в том числе, и Поднебесной империи,
к Вьетнаму. Так, в своих «Наставлениях» поэт ханьской эпохи Ян Сюн писал о том,
что вьетская земля «сказочно богата и прекрасна»3. По сравнению с
южными районами Китая того времени Вьетнам был районом с «обширной и
густонаселенной территорией» и «богатейшими землями». Неудивительно, что
китайские феодалы смотрели на эти земли, как на лакомый кусок. Властные круги
всех феодальных домов Китая жаждали присвоить себе диковинные богатства этого
тропического района. Именно поэтому после каждого завоевания страны Юга
китайские династии облагали ее население непосильной данью: в результате
каждого покорения вьетнамцы расплачивались с агрессорами как рукотворными
богатствами — ремесленными изделиями и предметами роскоши, так и дарами природы
— тропическими фруктами, душистыми маслами алоэ, кораллами, дикими птицами, в
общем, всем, что было в диковину Поднебесной.
Таким
образом, плодородные, богатые южные земли на долгие годы стали объектом
внимания китайских династий, что явилось одной из первопричин систематических
агрессий со стороны китайского государства. Но богатство вьетских земель — не
единственное, что определяло повышенный интерес Поднебесной. Был здесь и
другой, не менее важный фактор. Этот фактор пристального внимания китайских
династий к землям Вьетнама определялся традиционным аспектом знания, которое
впоследствии стало известно как геополитика. Этот аспект вписывается в простую
формулу: государство, стремящееся к расширению, в первую очередь поглощает
слабые, менее значимые государства. Кроме того, как уже было сказано, при
расширении более сильное государство стремится захватить важные для развития
территории — те, что имеют выходы к морям, а также долины рек и земли, богатые
полезными ископаемыми4.
Экспансионистская
политика китайских династий всегда объяснялась той или иной доктриной. Например,
один из императоров династии Западная Хань — Сюань-ди — в поисках выхода к
странам Южных морей сформулировал следующий принцип: «Хань управляет с помощью
силы и верности, возглавляя все государства (мира). Все, живущие под солнцем и
луной, являются его слугами. В отношении многих народов с различными обычаями (Хань)
справедлива и не различает близких и дальних. Покорных награждает, противящихся
и бунтующих — наказывает»5. Действуя в соответствии с этой
концепцией, Хани снаряжали на земли противящихся и бунтующих карательные
экспедиции, как это случилось в 111 г. до н.э., когда после измены Чжао То
император У Ди организовал поход на Намвьет, завершившийся завоеванием страны.
Династия Сун
пошла дальше: привлеченная богатствами края, стремясь вновь обрести земли,
принадлежавшие когда-то династиям Хань и Тан, сунская династия разработала
целую теорию. Так, в одном из указов императора Тай Цзуна говорилось о том, что
«Китай и окружающие его варвары — это единый организм, подобный человеку с
руками и ногами. Все его движения — от сердца, поэтому забота о нем — главное. А
если что-то неладно с кровеносными сосудами рук и ног и они не действуют,
необходимо принять лекарство, если не поможет — обратиться к иглоукалыванию и
прижиганию, и тогда вся система придет в порядок. Конечно, лекарство, вызывает
горечь во рту, а укалывание разрывает кожу, однако причиняемый вред не идет ни
в какие сравнения с получаемой пользой»6.
Согласно
сунской доктрине, Вьетнам не входил в число жизненно важных органов, т.е. не
считался ближайшим вассалом, тем не менее, в сознании Сунов он оставался частью
китайского организма. В этом случае вьетское государство рассматривалось не
более чем палец на руке императора. В повседневной жизни палец выполняет свою
роль, как и все остальные собратья, поэтому его необходимость не принимается во
внимание. Но если он начинает болеть, император не может не думать о его «лечении».
Болезнь вьетнамских земель заключалась в том, что, отделившись от Китая,
государство осмеливается следовать собственным обычаям и законам, отличным от
китайских7. В качестве «терапии» Суны в 981 г. двинули войско в
южном направлении. Когда же экспансионистский замысел Сунов провалился, они не
оставили попыток завоевать Древний Вьет. Но причиной тому было уже не столько
назначение лечения страдающему тяжелым «заболеванием» древнему Вьетнаму,
сколько внутренние противоречия, разрывавшие Китай: на севере и северо-западе
Поднебесной угрожали государства Ляо и Ся, что не преминуло отразиться на
обстановке внутри страны. Суны приняли решение придерживаться линии «сначала
юг, потом север». Известный китайский реформатор Ван Аньши так сформулировал
новый внешнеполитический принцип Сун: «Когда наша страна разобьет Цзяоджи (Вьетнам),
наш престиж возрастет. Тогда население и армия…воспрянут духом. Это поможет нам
сразу же поглотить страну Ся. А если мы проглотим страну Ся, то кто же еще
осмелится беспокоить Китай?»8 Изменения во внешнеполитических
мотивах очевидны. Речь уже шла не о «благотворительном» излечении варваров: завоевание
Древнего Вьета превратилось в насущную проблему Китая. Патерналистские нотки в
намерениях Китая в отношении вьетского государства на время исчезли. Обжегшись
на молоке, Поднебесная дула на воду.
Была и
другая причина. В условиях неопределенности на северных границах страны в Китае
разразился экономический кризис. Посему, от военного похода на Дайвьет, с его
золотоносными районами (современная провинция Каобанг). Вновь богатство
вьетских земель заняло центральное место в составлении китайской
внешнеполитической доктрины. Стремительное развитие золотодобычи на юге страны
надолго приковало к себе внимание китайских династий и превратилось в
определяющий фактор экспансии последних.
Еще одной
причиной, тесно связанной с предыдущей, является конфуцианское учение, которое
стараниями ханьского императора У Ди стало официальной религией Китая. С тех
пор учение Конфуции превратилось в ортодоксальное мировоззрение китайских
феодалов в их внешнеполитических начинаниях9.
Согласно
учению Конфуция, все люди обязаны почитать «сынов неба», а все народы —
подчиняться власти Срединной державы. Для конфуцианства характерно
представление об этническом превосходстве китайцев над неполноценными народами,
окружавшими Срединное государство. Именно поэтому китайцы рассматривали
вьетнамский народ, с его государственностью и самобытной культурой, как «дикарей»,
ничем не отличая их от прочих «варваров». А поскольку, исходя из теории
конфуцианства, Китай — высшее государство, которое развито лучше, чем все
остальные, Поднебесная обязана нести дух Просвещения варварским народам10.
Обратного движения, как считали китайцы, быть не может, ибо низшие цивилизации
были неспособны привнести что-либо в высокую культуру Китая. По этой причине,
за каждым завоеванием страны следовала ее неминуемая «китаизация».
Известный
вьетнамовед Д.В. Деопик разделяет 3 этапа «китаизации» Вьетнама: этап
добровольного восприятия китайской культуры, этап восприятия в период
зависимости, а также этап добровольного восприятия в независимом вьетнамском
государстве.
Период
становления вьетской государственности (I тысячелетие
до н. э) можно считать временем добровольной «китаизации»: вьеты заимствовали
письменность, отчасти — язык, элементы организации государства и титулатуры,
технологии обработки железа, часть боевого оружия, некоторые знаки отличия. Все
это было принято без давления, по вьетской инициативе, и являлось стандартным
набором, воспринимаемым соседом, позднее ступившим на путь государственности.
В период
зависимости (н.э. — IX в) вьеты ознакомились с
конфуцианской философией и китайской художественной культурой, изобразительным
искусством. Более того, после каждого завоевания китайцы активно развивали на
вьетских землях институт наместничества, отправляли на юг переселенцев,
насаждали собственную культуру, прививали язык. Ощутив себя полноправными
хозяевами на южных землях, китайцы стремились внедрить полезные технические,
аграрные и культурные новинки в жизнь вьетнамских людей12. Однако
эти начинания успехом не увенчались — вьетнамцы отвергали их. «Нет ничего
дороже свободы и справедливости», — говорил великий Хо Ши Мин. Его далекие
предки были с ним солидарны. Навязывание китайских традиций, обычаев, культуры,
языка, политических институтов, а также жестокая эксплуатация, притеснение —
все это только усиливало желание вьетнамцев сбросить с себя иноземный гнет,
обрести, наконец, свободу и независимость. В ходе становления централизованного
государства в стране Юга (XI в), китайское влияние
становилось все слабее. Китайское у вьетов до середины XIV
в. было «танским» и уже в меньшей степени «сунским» и «юаньским». Лишь в XV в. последняя «минская» волна принесла в Дайвьет некоторые
элементы культуры, современной тогдашнему вьетскому обществу. Однако с
завоеванием независимости коренным образом изменило положение дел.
Восприятие
периода независимости (XV в., вторая четверть XIX в) шло уже по инициативе вьетов, однако имело сугубо
избирательный характер. Проводилось, как правило, в высших эшелонах власти
Вьетнама и касалось, в основном, государственных документов, усвоения элементов
«культуры управления», организации столичных ведомств и составления
государственных кодексов13. Получило развитие и конфуцианство. Элементы
китайской культуры распространялись достаточно медленно: в первую очередь их
прививали в образованных слоях общество и лишь после они «шли в народ».
Нельзя не
отметить и тот факт, что долгие периоды от китайского завоевания и до обретения
вьетами независимости, как правило, не проходили впустую. Южные земли
периодически заселялись китайцами, которые, смешиваясь с вьетским населением,
не только пополняли местный генофонд, они составляли часть вьетнамского
общества, вьетнамской культуры, что давало основания Поднебесной рассматривать
Вьетнам во все времена и во всех формах государственности, как нечто
варварское, чужеродное, и, в то же время, содержащее в себе часть китайского. Большую
роль в этом отождествлении, по мнению Деопика, сыграло образование
объединенного государства Намвьет-Аулак во II в. до н.э.14,
а также последовавшее за ним завоевание объединенного королевства ханьской
династией. Заполучив вьетские земли, Китай, как в том, так и в другом случае,
незамедлительно приступил к переселенческой и ассимиляторской политике,
прививая местному населению китайские феодальные обычаи, а также распространяя
свою идеологию и мораль. Сделав определенный вклад в развитие вьетского
варварского государства, Китай уже не мог сократить свое присутствие во
Вьетнаме. Д.В. Деопик охарактеризовал это обстоятельство как проблему сходства
[Вьетнама] с Китаем. Дело в том, что колыбель вьетнамского государства — Бакбо
(Северный Вьетнам) — исторически являлся местом интенсивного контакта
цивилизаций — настоящим «перекрестком» культур. Так, например, усматривается
сходство Бакбо и южных областей Китая. Именно на этой территории в низовьях
Янцзы первоначально располагалось государство лаквьетов, а затем и государство
Намвьет. Столица покоренного династией Хань в 111 г. до н.э. Намвьета — Паньюй
— располагалась в районе современного Гуанчжоу. В основе сходства то же
рисоводство, а также деревенский быт и аграрные технологии тех времен. Обе области
провозглашали культ дракона. В последующие годы их роднил чань-буддизм, слабо
представленный до XII в. в собственно китайских
областях, а границы южно-китайских диалектов совпадали с границами вьетских
государств древности. Эти границы и в X в. были похожи15.
Таким
образом, Северный Вьетнам традиционно был близок с южнокитайскими территориями,
которые поначалу не являлись китайскими провинциями и были заселены близкими по
своей этнической принадлежности к вьетам народами — массовое заселение этих территорий
ханьцами началось лишь в XII в. Более того, можно
говорить о том, что до XII в. на южных территориях
современного Китая преобладал юэский, т.е. вьетский фактор. Не повлиял на связь
двух государств даже тот факт, что с течением времени Вьетнам все больше и
больше отдалялся от Китая. В колониальный период связи с Китаем ослабли, а сам
облик китайской цивилизации несколько поблек за счет усиления вьетских
элементов, а также в результате усиления европейского влияния. XX в., в связи с развитием во Вьетнаме массовой культуры, был
также отмечен вытеснением китайской высокой культуры, культурой общемировой. Но
это вовсе не означало окончательного исчезновения в ней китайских элементов —
часть их успешно «вьетнамизировалась» и навсегда вошла в состав вьетнамской
национальной культуры. Как бы далеко не «ушел» Вьетнам «в себя» и в
Юго-Восточную Азию, в его культуре останется очень много китайского. Сомнений в
этом нет и быть не может.
Учитывая все
вышеуказанное, можно сделать вывод, что у Поднебесной во все времена было
достаточно оснований для того, чтобы считать вьетнамские земли если не частью
собственной территории, то, как минимум, родственным, хотя и варварским,
образованием. Этим и объяснялись систематические попытки Китая завоевать
государство Юга. На всем протяжении рассматриваемого нами периода (111 г. до н.э.
— XV в) над вьетским государством не раз
устанавливалось китайское владычество, и каждый раз вьетнамский народ оказывал
врагам вооруженный отпор. Показателем самоотверженной борьбы вьетов за независимость
стали 7 антикитайских войн Сопротивления, которые, хотя и проходили с разным
успехом, в итоге привели к неминуемому освобождению южных земель. Но обо всем
по порядку.
§ 2. 7 антикитайских отечественных войн

Итак, первым
государством, обозначившим свои территориальные претензии в отношении Вьетнама,
стал Китай. Китайские императоры в течение многих тысячелетий считали вьетские
земли частью своей обширной территории. Так, уже в 214 г. до н.э. император
Цинь Шихуан совершил первый поход в южном направлении, который, однако, успехом
не увенчался. Провал первого завоевательного похода циньского Китая и
последовавшее за ним вторжение в Аулак войск Чжао То ярко продемонстрировали
изменение характера экспансии северного соседа16. Она вступила в
новый этап, приняв более крупные масштабы и приобретя систематические интонации.
Причину, повлекшую за собой эти изменения, лучше всего охарактеризовал
китайский историк Сыма Цянь. В своих «Исторических записках» он отмечал: «В те
времена империя Цинь потерпела неудачу на севере с племенами гуннов, а на юге —
с вьетами. Захватив на юге бесплодные земли, китайские войска не смогли ни
продвинуться вперед, ни выбраться оттуда17. Забуксовавшая внешняя
политика циньского двора привела не только к изменению политики в отношении
Древнего Вьетнама, но и к падению авторитета династии в самом Китае. Посему,
неудивительно, что в 209 г. до н.э., сразу после смерти Цинь Шихуана, в Китае
вспыхнуло восстание, итогом которого стало свержение непопулярных в народе
Циней и провозглашение новой правящей китайской династии — Хань.
Династия
Хань не оставила без внимания предательство Чжао То: создание на южных рубежах
Поднебесной молодого государства Намвьет-Аулак было воспринято Ханями как
проявление непокорства, посему, в 112 г. до н.э. в Намвьет был направлен
карательный отряд, в 111 г. до н.э. китайцы захватили столицу Намвьета —
Паньюй, а некоторое время спустя был захвачен весь Южный Вьет.
Государство
Намвьет было ликвидировано, а земли Аулака вошли в состав намвьетского округа
Зяоти, которым управлял чиновник в ранге ци-ши (инспектор-цензор, правитель
крупной административной единицы). На захваченных землях, как признавали
ханьские летописцы, китайские управители чинили произвол: они занимались
грабежом и жестоко расправлялись с местным населением18. Однако
вьеты не покорились захватчикам. Стремясь во что бы то ни стало восстановить
независимость, они неоднократно поднимались на борьбу против господства
китайских феодалов. Династия Хань вынуждена была регулярно посылать в Зяоти
десятки тысяч солдат, дабы ликвидировать очаги недовольства. Придворный одной
из династий Срединного государства — Ци – так писал о жителях Зяоти: «Зяоти
прекрасная страна с населением многочисленным, опасным и вероломным. Люди этой
страны легко поднимаются на бунт и трудно управляемы»19.
Подтверждением
тому стали многочисленные антикитайские мятежи. Однако стоит заметить, что
вплоть до 40 г. они имели локальный, разрозненный характер. С 40 г. все
изменилось: локальные восстания слились в мощное, массовое освободительное
движение, которое заложило первый камень в фундамент традиции Сопротивления. В
40 г. вспыхнуло первое крупное восстание против китайской агрессии. Это был
мятеж под руководством легендарных сестер Чынг — Чак и Ни, ведущих свою
родословную от древних королей Хунгов. В марте 40 г. они подняли восстание в
Мелине (район низовья р. Хат). Впоследствии сюда стали стекаться тысячи и
тысячи людей, желающих освободить страну. Антикитайское восстание, приобретшее
массовый характер, быстро охватило всю страну, причем, как и несколько веков
назад, затронуло оно не только жителей равнин, но и представителей горных
народов. Из Мелиня повстанцы двинулись в равнинные части страны, и вскоре
атаковали резиденцию ханьских властей — крепость Луилау.
Чынг Чак,
Чынг Ни — руководительницы восстания против господства династии Хань (I в. до н. э). Сестры Чынг были воспитаны в
военно-патриотическом духе, посему, когда вьетские земли оказались под гнетом
ханьской династии, они вместе со своей матерью Ма Тхиен в уезде Мелинь взялись
за организацию повстанческих сил, стараясь привлечь в свои ряды племенных
вождей и воинов из окрестных районов. Принимая присягу перед войском, Чынг Чак
определила 4 главные цели восстания: первое — отомстить врагу за поруганную
родину, второе — отвоевать все, что принадлежало Хунгам, третье — отомстить за
смерть выдающегося патриота — супруга Чынг Чак, и, наконец, четвертое — до
конца выполнить свой долг20. Восстание сестер Чынг открыло новую
страницу вьетнамской истории, а день смерти Чак и Ни — 6-ое число 2 месяца по
лунному календарю — отмечается во Вьетнаме как день памяти эти национальных
героинь.
Под напором
восставших масс иноземное иго было сброшено. Перепуганные ханьские чиновники
бежали в Китай, бросив все имущество и документацию, а наместник Ханей Су Дин,
оставив свою резиденцию со всеми атрибутами власти, остриг волосы и скрылся в
Наньхае21. Таким образом, вьеты восстановили свою независимость, а
руководитель восстания Чынг Чак была провозглашена правительницей страны Юга,
прибавив к своему имени титул «выонг», т.е. «государыня». Первым шагом
Чынг-выонг стала отправка собственных соратников на защиту наиболее важных
районов: так, на север, в Хэфу отправилась Тхань Тхиен, охранять юг было
поручено До Зыонгу. Тхань Тхиен и До Зыонг были вхожи в круг близких к сестрам
Чынг людей, все они под знаменем Чынг внесли огромный вклад в изгнание ханьских
наместников.
Итак, страна
обрела независимость, однако соотношение сил по-прежнему было далеко не равным.
Узнав о восстании, ханьский император Гуан У не замедлил снарядить карательный
поход на юг. В апреле 42 г. в направлении Южного Вьета двинулась 20-тысячная
китайская армия во главе с одним из старейших ханьских военачальников — Ма
Юанем22. Этот полководец считался мастером подавления антикитайских
мятежей — славу эту он стяжал, окропив руки кровью южнокитайских племен. Та же
участь была уготована и вьетам, и, в первую очередь, сестрам Чынг.
Оказавшись
на территории противника, войска Ма Юаня сначала сосредоточились в Хэфу, а после
— двинулись в Лангбак. Легенда гласит, что уже при подходе китайской армии к
Хэфу, ее атаковали вьеты. Это и вынудило Ма Юаня изменить направление и «засесть»
в Лангбаке. Казалось бы, нанеси вьеты еще один удар — и китайцам не выдержать. Однако
в этом и заключалась трагедия восстания сестер Чынг — враг оказался хитрее и
предусмотрительнее. Войско Чынг Чак отправилось к Лангбак с целью добить
китайцев, но противник, было отступивший, неожиданно навязал вьетам серьезную
борьбу, в которой Чынг, изначально уступавшая в силе, потерпела поражение и
была вынуждена отступить в Камкхе (совр. провинция Виньфу) 23. Буквально
по пятам их преследовали отряды Ма Юаня.
В конце
концов, после целого года героического сопротивления повстанческая армия была
рассеяна, а сестры Чынг в мае 43 г. покончили с собой, бросившись в р. Хатзянг.
Их славное дело продолжили последователи — До Зыонг, Тхань Тхиен, Ле Тян и др. Повстанцы
перекрывали горные и лесные дороги, топили вражеские джонки. Но их сил
оказалось недостаточно. Позднее все они, по примеру сестер Чынг, покончили с
собой. Этот поступок не стал предательством, как можно было бы подумать. Он
лишь продемонстрировал, какими выдающимися патриотами были эти люди, как дорога
им была свобода родной земли, и как тяжело они переживали ее утрату. К тому же,
патриоты не бросили народ на произвол судьбы, не оставили их в одиночку
сражаться с ненавистными захватчиками — сестры Чынг и их последователи были
живы в сердцах простых людей, их пример впоследствии не раз вдохновлял вьетов
на оказание яростного отпора чужеземцам, посягавшим на их свободу и
независимость. Восстание сестер Чынг открыло лишь первую страницу в истории
вьетнамского сопротивления Китаю.
В ноябре 43
г. Ма Юань, нельзя не отдать ему должное, добился главного, чего от него
требовал имперский двор Поднебесной: расправившись с армией Чынг-выонг, он в
короткие сроки подавил оставшиеся очаги сопротивления. Пройдя через Таккхау в
Кыутян, он покорил борющиеся горные народности, уничтожив, при этом тысячи и
тысячи восставших горцев, а их предводителей сослав в Линлин (пров. Хунань) 24.
Страна вьетов вновь утратила свою независимость.
Таким
образом, свобода оказалась недолгой. Однако, хотя попытка, стоившая обеим
сестрам жизни, успехом не увенчалась, она стала первым и очень важным опытом
вьетнамского Сопротивления. Она продемонстрировала, что с захватчиками можно и
нужно бороться. Восстание сестер Чынг посеяло добрые семена: оно укрепило волю
вьетов к борьбе и бесстрашному сопротивлению врагу, даже если он силен и могуч.
Семена, зароненные первым крупным антикитайским восстанием, дали хорошие всходы:
героические традиции Чынг-выонгов были развиты и продолжены в годы дальнейшей
борьбы с чужеземными завоевателями. Этот фактор стал определяющим в процессе
мужания вьетнамского народа, в формировании его восприятия мира, его ценностей.
Первые поражения в борьбе с Китаем лишь закалили вьетнамский народ, а
последующие столетия борьбы сделали национально-освободительное движение
смыслом жизни многих тысяч людей.
Итак, после
3 лет неустанной борьбы вьеты были порабощены китайскими феодалами. В конце II — начале III
в. закончилось правление династии Хань. В Поднебесной установилось
Троецарствие, плавно перетекшее в феодальную войну домов Вэй, У и Шу25.
Китайские феодальные дома боролись друг с другом не только за право занимать
имперский трон в самой Поднебесной, но и за право управлять «варварскими» народами.
Посему, кровавые распри вершились и на землях других государств, в том числе и
в Зяоти. По мере нагнетания обстановки в самой империи, власть в округе
переходила из рук в руки. Неудивительно, что этот период был отмечен
многочисленными антикитайскими восстаниями. Так, в 157 г. во время восстания Тю
Дата были перебиты наместники всех четырех уездов, на которые была разделена
страна, и сам правитель округа. Лыонг Лонгу и вовсе удалось на целых 4 года
захватить власть (178-181) 26. Но каждый раз Китай, как ни
лихорадили его многочисленные внутренние усобицы, «успокаивал» жителей Зяоти
силой своего оружия. Высшей точки освободительное движение вьетов достигло в
248 г., когда вспыхнул бунт под руководством мужественной Ба Чьеу (Досточтимой
Чьеу). Вьетнамской «Жанне Д’Арк» было всего 19 лет, когда она вместе со своим
братом стала поднимать народ на восстание. Армия Чьеу выиграла несколько сражений,
повстанцам даже удалось убить китайского наместника Зяоти. Тем не менее,
восстание было жестоко подавлено. Но не был подавлен дух вьетнамского народа.
В 502 г. королевский
трон в Китае перешел к Сяо Янь — представителю династии Лян, свергшей династию
Ци. Короли новой династии не обошли вниманием и Зяоти, разделив его на более
мелкие административные единицы и направив туда нового наместника — Сяо Цзы,
одного из представителей императорской семьи, человека, отличавшегося алчностью
и жестокостью. Новый наместник с большим презрением относился к вьетам, не
различая представителей аристократической верхушки и простолюдинов. Такое
отношение не могло не привести к обострению противоречий между куанами и
китайскими властями. Конфликтной ситуацией в государственной элите сполна
воспользовались патриоты: весной 542 г. вспыхнуло крупное восстание, которое
возглавил бывший чиновник Ли Бон (Ли Би). За неполные 3 месяца Ли Бон и его
соратники нанесли ряд мощнейших ударов по китайским властям, благодаря чему им
удалось изгнать китайцев из страны. Сяо Цзы бежал в Китай в самом начале
восстания27.
К апрелю 542
года повстанцы установили контроль над всей страной — весь Северный Вьетнам до
перевала Нганг на юге был в их руках. Разъяренные короли Лян в начале 543 г. организовали
контрнаступление с целью вернуть утраченные территории. Однако командование,
которому было поручено проведение карательной экспедиции, впечатленное размахом
восстания, так и не осмелилось бросить свои войска против вьетнамских. Почти
три четверти китайских войск были уничтожены, большинство военачальников —
убиты. Тех же из них, кто уцелел, постигла не менее печальная участь: в
соответствии с указом китайского императора они были казнены28.
После этой
победы Ли Бон основал государство Вансуан (вьетн. — «вечная молодость»29)
и провозгласил себя его императором. Однако спокойной жизни для этого
вьетнамского государства не получилось. На протяжении 58-ми лет своего
существования Вансуан вел неустанные бои с Китаем. В 603 г. династия Суй
предприняла поход на Вансуан, закончившийся единственным результатом — стала
ясна сила сопротивления южных соседей30. Но суйская армия во главе с
Ян Гуаном, покорившая до этого сяньбийское царство Тогон, не собиралась
уступать. Ян Гуан предпринял еще один поход на страну Юга и захватил столицу
Вансуана — Лонгбьен (совр. провинция Хабак). Армия короля Ли Фата была разбита
у горы Долонг. Остальные вьетнамские военачальники продолжили сопротивляться,
однако были перебиты, один за другим31. Страна вновь оказалась под
китайским гнетом. Представители династии Суй еще больше ужесточили политику
ассимиляции вьетнамского народа, но он упорно продолжал борьбу с целью добиться
независимости страны.
Период
правления династии Суй был отмечен практически полным разрывом Китая и
администрацией Зяоти. Суйские правители не отрицали, что в отношении южного
соседа практикуют принцип «ослабленного поводка», т.е. их наместнику Цю Хэ была
предоставлена практически полная свобода действий, чем он не преминул
воспользоваться: жестоко эксплуатируя вьетов, он набивал карманы золотом. Цю Хэ
даже не знал о смерти последнего суйского императора — настолько оторван от
центра был южный придаток Китая, в который превратился Вьетнам. Посему,
неудивительно, что сменившая королей Суй династия Тан решила восполнить этот
пробел: Вьетнам снова был посажен на «короткий поводок».
В 679 г. династия
Тан установила на вьетских землях протекторат Аньнань (Аннам). Три века
господства этой династии, ставшие самым жестокими в истории отношений стран
Севера и Юга, сопровождались регулярными, крупными восстаниями: в 722 г. вспыхнул
бунт под руководством Май Тхук Лоана, а в 791 г. — восстание под руководством
Фунг Хынга. Эти попытки отвоевать независимость, хотя и заканчивались неудачей,
демонстрировали, насколько сильным было желание вьетов изгнать ненавистных
захватчиков и вернуть своей стране независимость. Становилось все очевиднее —
вьеты не могут проигрывать вечно. Однажды они должны были добиться своего. И
они своего добились.
Произошло
это в 905 г., когда в результате восстания под руководством Кхук Тхыа Зу, вьеты
изгнали китайцев со своих земель. Большим подспорьем в их борьбе с агрессорами
стал упадок династии Тан в Китае. Тем не менее, Поднебесная, хотя и была
ослаблена междоусобицами, начавшимися с падением Танов, снарядила поход на юг
во главе с Хуан Цао. Однако новая попытка завоевания завершилась разгромом
китайского войска на р. Батьданг блестящим вьетнамским военачальником Нго
Куйеном.
Нго Куйен —
знаменитый вьетнамский полководец и патриот. Родился в Дыонгламе, в семье
правителя местного округа Нго Мана. Нго Куйен прославил себя в веках не только
своими победами, но и незаурядными личностными качествами: выдающимся умом,
волей и физической силой. Именно по этой причине тактические ходы Нго Куйена
всегда отличались нестандартностью и остроумием. Кроме того, вьетнамский
полководец никогда не ждал нападения, а напротив, сам разворачивал боевые
действия. Благодаря его своевременным действиям, в преддверии китайской
агрессии обстановка в стране была стабилизирована, а солдаты — полностью готовы
к войне. Нго Куйен обратился к ним с речью, в которой обличал Хуан Цао. «Хуан
Цао — всего лишь несмышленыш, — говорил Нго, — он привел армию издалека, войска
его устали»32. Таким образом, ободренные воины смогли мобилизовать
все свои силы и нанести врагу поражение.
В военном
отношении это была очень остроумная, идеально спланированная и выполненная
операция. Нго Куйену удалось заманить противника в бухту, на дно которой
заблаговременно во время отлива были вбиты сваи с острыми наконечниками, после
чего отдал приказ всей мощью обрушиться на неприятеля. Этот хитроумных ход
застал китайцев врасплох: их корабли вошли в бухту с приливом, а когда вода
начала спадать, — сели на сваи и стремительно пошли ко дну. В той битве
Поднебесная потеряла свыше половины флота, Хуан Цао погиб в бою. Его отец,
шедший во Вьетнам с подкреплением, на полпути узнал о смерти сына: он встретил
остатки обращенной в бегство китайской армии и счел за благо повернуть назад. Агрессивные
замыслы китайцев были сорваны.
Стоит
заметить, что победа при Батьданге стала первой крупной победой вьетов в
условиях морского боя. Прежде вьеты применяли исключительно тактику
партизанских налетов. Батьданг стал примером тонкого маневра в истории
вьетнамо-китайских войн и свидетельствовал о возросшем военном мастерстве
вьетов. Тактика Нго Куйена впоследствии не раз применялась в бою другими
героями вьетнамского сопротивления. Одержав в 939 г. эту важную победу, генерал
Нго Куйен объявил себя правителем независимого вьетнамского государства со
столицей в Колоа, положив тем самым начало первой великой вьетнамской династии
— Нго, правящей независимым Вьетнамом на протяжении следующих 944 лет. Эта
победа открыла новую страницу в истории вьетнамо-китайских отношений, которые
спустя несколько десятилетий начали принимать характер межгосударственных.
Дайковьет —
пер. с вьетн. Великий Древний Вьет, — форма вьетнамского государства (968-1054).
После смерти Нго Куйена в стране Юга разразились феодальные междоусобицы, в
результате которых страна распалась на 12 уделов. Во главе каждого из этих
уделов стоял крупный феодал — сыкуан (именно поэтому период междоусобиц получил
название «эпохи 12 сыкуанов»). В 968 г. один из сыкуанов — Динь Бо Линь — положил
конец противостоянию феодалов, объединив уделы в единое государство Дайковьет
со столицей в Хоале.
Однако это
вовсе не означало, что имперский Китай оставил попытки покорить южного соседа. Китайские
династии придерживались традиционной внешнеполитической доктрины: «император
Китая имеет полное право контролировать внутренние дела Дайковьета, а также
право карать соседа в случае, если эти дела Китай не устраивали»33. Именно
поэтому пришедшая к власти династия Сун, призванная якобы «исправить ошибки Тан
в отношении вьетнамских земель», взяла на себя труд «вразумить» непокорных южан.
Но Суны, как
ни стремились они ликвидировать «просчеты Тан» и вернуть земли, «принадлежавшие
династиям Хань и Ли», повторили судьбу своих предшественников. Предприняв поход
на южные земли, Суны столкнулись с ожесточенным сопротивлением вьетов. Династия
ранних Ле, в условиях складывания в Дайковьете централизованного государства,
смогла отбить первую попытку Сунов захватить страну. Весной 981 г. на р. Батьданг
произошло ключевое сражение, в ходе которого вьетнамский полководец Ле Хоан
отбил атаку сунской армии. Китайские войска вынуждены были отступить34.
Готовясь к
повторному походу на Дайковьет, сунский двор собрал под свои знамена 100 тыс. пехоты,
10 тыс. конницы, 200 тыс. носильщиков. Были сформированы морские части, в задачу
которых входила поддержка действий сухопутной армии. Вести китайских солдат в
атаку были призваны лучшие военачальники Го Куй и Чжао Гао. За несколько
месяцев до похода, в январе 1076 г., сунский император издал указ, в котором
ультимативно заявил об «объявлении Вьетнама своим краем»35. Решив
применить метод убеждения, император обратился с воззванием к вьетам: «Мы
обращаемся к тебе, народ! Вы будете раздавлены, тяжело пострадаете, если не
уговорите своего правителя присоединиться к Китаю. Если… он сам покорится и
захочет служить нам, мы удвоим постоянную норму рангов и пожалований, старое
зло и преступление будут смыты… Мы не пускаем слов на ветер. Надеемся, что этот
наш край будет землей обетованной»36. Таким образом, сунский Китай
едва ли не впервые попытался решить «проблему Вьетнама» мирным путем. Но
Древний Вьет такое предложение вряд ли устроило бы.
В стране Юга
же к тому времени власть прочно обосновалась в руках королей Ли, усилиями
которых к 1069 г. страна была успешно централизована. При поздних Ли
государство было переименовано в Дайвьет (Великий Вьет). Династия Ли заботилась
об укреплении государства, способствовала распространению в Дайвьете буддизма в
качестве основной государственной идеологии. Результаты их трудов не заставили
себя ждать: окрепший Дайвьет сначала с успехом отразил вторую попытку агрессии
со стороны сунской династии, а затем в предупреждение готовящегося китайского
похода совершает поход на Север. Блестящие победы Ли-тхыонг Кьета (1075-1077 гг.)
обеспечили возвращение Дайвьету некогда утраченных земель, богатых золотом и серебром
— совр. провинции Каобанг и Лангшон. Отстоявшая право на независимость страна
на время вздохнула спокойно.
Первые годы XIII столетия в Восточной Азии были отмечены кровавыми
событиями — жестокие кочевники во главе с Чингисханом начали свои завоевания. В
начале столетия был покорен Китай — самое могущественное на тот момент
государство Азии. В 1253 г. потомок Чингиса — Хубилай-хан завоевал граничившее
с Дайвьетом царство Наньчжао. Замыслив напасть на Сунов с юга, монголы
потребовали от короля Чан Тхань Тонга предоставить им проход через территорию
Дайвьета, но Чан это требование отверг, чем вызвал гнев кочевников. Полчища
лютых завоевателей хлынули в страну, вторглись в Тханглонг и учинили в столице
кровавую резню. Однако закрепиться монголам на вьетских землях не удалось. Немного
выждав, дайвьетская армия нанесла контрудар и выдворила чужеземцев из страны. Причиной
поражения кочевников стали, в первую очередь, климатические условия: привыкшие
к жизни в степи, в материковом климате, они с трудом переносили условия
тропического климата, негативно сказывавшемся на их здоровье. Выбитый из
Тханглонга, враг на всем пути отступления подвергался нападениям со стороны
вьетнамских партизан. Таким образом, первое нашествие монголов закончилось
поражением. На время кочевникам пришлось оставить мысли о владении вьетскими
землями.
К 1271 г. монголы
завоевали весь Китай, а Хубилай взошел на престол, основав династию Юань. Добившись
желаемого, Хубилай вспомнил и об оставшемся непокоренным государстве Юга, и о
соседе Дайвьета — Тьямпе, поход против которой в 1282 г. также успехом не
увенчался. Юани планировали превратить Тьямпу в плацдарм для развертывания
экспансии в странах Южных морей. Но, поскольку Тьямпа была отделена от Китая
территорией Дайвьета, завоевание ее без завоевания Древнего Вьета было
невозможным. По мере нарастания угрозы на севере, пришедшая в 1225 г. к власти
династия Чан, осознававшая неизбежность повторного монгольского вторжения,
готовилась к войне.
Все
вооруженные силы Вьетнама были сосредоточены под командованием еще одного
выдающегося вьетнамского полководца — Чан Хынг Дао. Армия Чан Хынг Дао умело
вела бой: не давая генерального сражения, она громила силы монголов и китайцев.
В боях погибло множество китайских и монгольских военачальников, в том числе и
предводитель монгольского похода — сын знаменитого хана Хубилая — Сагату. После
этого монголы предприняли еще 2 попытки покорить неуступчивый Вьетнам, но ни
один их поход не увенчался успехом. Более того, когда в 1288 г. на р. Батьданг
состоялось решающее сражение, монголы потерпели сокрушительное поражение от Чан
Хынг Дао, потеряв при этом 500 (!) кораблей. Год спустя был подписан мирный
договор, а имя Чан Хынг Дао вошло в когорту славных имен борцов за свободу и
независимость вьетнамского народа. Так, непобедимые монголы, истоптавшие земли
половины мира, покинули страну Юга несолоно хлебавши. День победы над монголами
ежегодно отмечается во Вьетнаме, как национальный праздник.
В истории
вьетнамского сопротивления фигура великого Чан Хынг Дао всегда вызывала особый
интерес. Этот человек не просто сумел отвести угрозу от вьетнамских границ, не просто
в очередной раз восславил силу вьетнамского народа — он оставил своим потомкам
важные наставления, касающиеся военного дела и просто человеческих отношений. Когда
в 1300 г. король Чан Ань Тонг посетил его, дабы задать один-единственный вопрос:
«что делать, если на страну вновь нападут с севера», великий полководец заметил:
«Враг воюет числом, наше же искусство состоит в том, чтобы малым одолеть
великое». «Когда захватчик наступает, как пожар и ураган, победить его нетрудно»,
— наставлял правителя Чан Хынг Дао, — «А вот если он терпелив, как шелковичный
червь, обгрызающий листья тутового дерева, если он действует не спеша…, не
стремится к быстрой победе, нужно найти хороших полководцев, обдумывать каждый
шаг, как при игре в шахматы». Чан призывал соотечественников к выдержке,
говорил о необходимости воспитания умения объединить свои усилия в случае
внешней угрозы. Армия, по его мнению, должна быть единой и дружной: важно,
чтобы солдаты и офицеры относились друг к другу как отцы и дети, государю же
вменялось беречь силы народа, чтобы «иметь крепкие корни, которые прочно
удерживают дерево». Чан Хынг Дао скончался вскоре после этой встречи, однако
наследие его осталось жить в веках. Вьетнамский народ, который и по сей день
бережно хранит память об этом выдающемся военачальнике, в самые трудные моменты
своей истории, перед лицом неоднократной внешней угрозы, объединял свои усилия
и оказывал захватчикам ожесточенное сопротивление. Вьетнамцы свято чтят имена
всех полководцев, благодаря которым их «корни» прочны настолько, что этот народ
не смогла сломить никакая агрессия. Каноны ведения войны, изложенные Чан Хынг
Дао и применяемые им на поле боя, вьетнамцы не раз использовали в бою. Эти
умения, которые вьетнамский народ пронес через поколения, впоследствии
пригодились ему в период войны с американскими агрессорами. Вьетнамские
партизаны умело применяли тактику Чан Хынг Дао, навязывая американцам частые
стычки, без генерального сражения, в котором американское оружие могло бы
проявить себя во всей своей «красе». Однако вьетнамцы, объединившись, смогли
малым победить великое, как и завещал Чан Хынг Дао. Однако до великой победы
вьетнамского народа над американцами было еще далеко, а уже в начале XV в. вьетам вновь представилась возможность проявить себя в
бою — над вьетскими землями вновь нависла китайская угроза.
Династия
Мин, пришедшая к власти в Китае в 1368 г., вслед за своими предшественниками
объявила Дайвьет своим вассалом на вечные времена40. Таким образом,
Дайвьет стал рассматриваться Минами как часть территории Китая. А в 1370 г. минский
император Тай Цзу издал свой знаменитый указ о включении всех гор и рек Дайвьета
вошли в число священных рек и гор Срединного государства. Стремясь реализовать
свой замысел на практике, Мины двинули в южном направлении экспедиционный
корпус численностью более 200 тыс. человек. Обстановка была благоприятна, как
никогда: у власти в государстве Юга в то время находилась не пользовавшаяся
популярностью династия Хо, узурпировавшая власть законной династии Чан. Реставрация
Чанов и стала предлогом для вторжения в Дайвьет.
Ввиду
слабости правящей династии, минским войскам понадобилось всего полгода для
завоевания южного соседа. Однако на этот раз китайская династия завоевала
Дайвьет с целью присоединения последнего в качестве административной единицы. Мины
превратили Древний Вьет в округ Цзяоджи.
В 1418 г. в
день национального праздника Тет (ставшего, как впоследствии выяснилось,
традиционным днем развертывания вьетнамского Сопротивления) повстанческая
армия, сформировавшаяся в Ламшоне и возглавляемая богатым землевладельцем Ле
Лоем, подняла знамя освобождения. И хотя вражеские силы заметно превосходили
силы повстанцев, армия Ле Лоя, поддерживаемая народом, вступила в неравный бой
с противником. В ходе упорных боев и партизанских действий в стане противника,
она нанесла китайцам ряд чувствительных уколов, а после этапа сражений в горных
джунглях Тханьхоа, стало очевидно, что сходу подавить мятеж минская армия не в
состоянии.
Период с
1423 по октябрь 1424 г. ушел на перемирие и стал передышкой для обеих сторон. Ею
очень удачно воспользовался другой лидер вьетнамской армии — Нгуен Чай. В то
время как китайцы, использовавшие паузу в целях разорения вьетнамских земель,
Чай дал солдатам возможность передохнуть. После чего предъявил китайцам
ультиматум, в котором предложил минским войскам сдаться и покинуть земли
Вьетнама. Китайцы ультиматум не приняли, позволив войне затянуться еще на
несколько лет.
Отказ от
ультиматума был во многом продиктован тем обстоятельством, что войска
противника ожидали подкрепления из Китая. Наконец, в ноябре 1426 г. оно прибыло.
Однако вливание свежей крови в виде 50-тысячной армии под руководством Ван Туна
не сказалось на результатах — китайские войска по-прежнему терпели поражение за
поражением. Еще до прихода подкрепления, в 1425 г. ламшонская армия освободила
Нгеан, где была создана опорная база, и Тханьхоа. В конце 1426 г. в результате
разгрома при Тотдонге повстанцы вынудили Ван Туна занять оборону в столице,
после чего китайский полководец запросил перемирия.
Осенью 1427
г. китайские войска вновь получили подкрепление: на этот раз Поднебесная
направила в страну Юга 2 армии общей численностью в 150 тыс. человек. Стремясь
окружить повстанческие отряды, обе армии двинулись из разных пунктов: 100-тысячная
армия под руководством генерала Лю Шена из Гуанси, 50-тысячная армия под
руководством генерала Му Цина — из Юньнани. Однако и эта мера оказалась
недейственной: повстанцы, предварительно заманившие неприятеля в ущелье
Тьиланг, нанесли решающий удар по китайским войскам. Это был полный и
безоговорочный разгром, после которого минские войска так и не смогли
оправиться. Окруженные в районе Тханглонга, остатки китайской армии во главе с
Ван Туном были вынуждены обратиться к королю Ле Лою с просьбой о капитуляции и
об обеспечении условий для вывода оставшихся войск в Китай. Ле Лой и Нгуен Чай
предоставили им такую возможность: они не только позволили врагу
беспрепятственно вернуться в Поднебесную, но и обеспечили их продовольствием и
средствами передвижения. Так была поставлена точка в многовековом
противостоянии земель Севера и Юга — временном промежутке, в который уложилось
7 антикитайских войн Сопротивления (сопротивление сестер Чынг против Ханей, Ба
Чьеу против Ци, Ли Бона против Лянов, Кхук Тхыа Зу и Нго Куйена против Танов, Ли-тхыонг
Кьета против Сунов, Чан Хынг Дао против Юаней, Ле Лоя против Минов). Войн, в
ходе которых были продемонстрированы лучшие черты вьетнамской нации —
патриотизм, героизм, а также глубочайшее самосознание. Венцом победы стало
подведшее итог многовековой эпохе «противления Китаю» величественное
провозглашение в 1428 г. воззвания по случаю изгнания китайцев — «Оповестительного
слова о замирении Нго».
§ 3.«Оповестительное слово о замирении Нго» — обретение
национальной независимости

«Оповестительное
слово…» — один из важнейших документов во вьетнамской истории — было составлено
и провозглашено героем освободительной войны против минских оккупантов Нгуен
Чаем.
Нгуен Чай (1380-1442)
— выдающийся вьетнамский полководец, дипломат, руководитель антикитайского
восстания, патриот. Целиком отдаваясь борьбе на поле боя, в перерыве между сражениями
он писал стихи. Помимо свободы, дарованной вьетнамскому народу, он оставил и
богатое литературное наследие. Его перу принадлежит несколько стихотворений,
неувядаемую славу Нгуен Чаю принес его знаменитый ультиматум минским войскам,
где он с присущим ему патриотизмом и, в то же время, дипломатично, перечислил 6
условий поражения китайцев. «Оповестительное слово» стало главным его
достижением на литературном поприще.
«Оповестительное
слово о замирении Нго», провозглашенное в 1428 г. можно с уверенностью назвать
Декларацией независимости вьетнамского государства. И действительно, первые
строки «Оповестительного слова» очень похожи на преамбулу Декларации
независимости Демократической республики Вьетнам:
[«Оповестительное
слово…»: «Всеми признано: Высшая праведность — обеспечить мир и дать счастье
народу!» Декларация независимости Демократической республики Вьетнам (провозглашена
Хо Ши Мином 2 сентября 1945 г): «Все народы на земле равны: каждый народ имеет
право на жизнь, счастье и свободу!]
За «преамбулой»
следует упоминание о главной теме «Слова» — изгнании китайцев. Как уже
упоминалось, в своих внешнеполитических начинаниях Поднебесная
руководствовалась положениями конфуцианского учения, следовательно, причисляла
вьетов к варварам, представителям низшей цивилизации. Более того, один из
китайских императоров в свое время даже включил вьетнамские горы и реки в
состав Поднебесной империи, что не могло не оскорбить народ Вьетнама. Именно по
этой причине, Нгуен Чай в «Оповестительном слове о замирении китайцев» сделал
особый акцент на том обстоятельстве, что вьеты в непрерывных боях отстояли свое
право на культуру, защитили ее от чужеземных посягательств:
«Наша
страна, Великий Вьетнам
Страна
великой древней и высокой культуры.
В южном
царстве свои горы и реки,
Из века в
век Чиеу, Дини, Ли, Чаны ковали мощь родной державы,
Чтобы стояла
она непоколебимо в соседстве с империей Ханов, Танов, Сунов, Юаней».
«Слово о
замирении Нго» — выдающийся памятник вьетнамской патриотической литературы. Каждая
его строка дышит любовью к Родине и безграничным самопожертвованием, которое
вьетнамский народ положил на алтарь победы. С глубоким презрением Нгуен Чай
говорит о многочисленных врагах, посягавших когда-либо на независимость вьетов:
«Мы развеяли честолюбивые мечты Лю Куна, отбили воинственные притязания Чжао Ци;
Сагату был пленен нами в Хамты, Омар — обезглавлен на реке Батьданг. Чэн Жи и
Шан Шу трепетали от страха». Это, однако, не означало, что бесчестно вели себя
исключительно китайцы — среди вьетов также нашлось много людей, которые,
погнавшись за легкой славой, пошли на сотрудничество с ненавистными
захватчиками («Мы выставили голову Чан Хиепа, служки захватчиков, на осмеяние
народа»). Чай клеймит позором тех, кто покрыл себя бесчестьем в веках, героев
же прославляет. Подводя итоги многолетнего вьетнамо-китайского противостояния,
Нгуен Чай приходит к следующему выводу:
«Наша земля
знала расцвет и упадок,
Но в ней
никогда не переводились герои»
Завершается
«Оповестительное слово о замирении Нго» строками, провозглашающими полную
свободу Вьетнама от имперского Китая, которой он добился через 20 столетий,
минувших с первого завоевания страны:
«Как светлый
день наступает после черной ночи,
Навеки смыв
позор порабощенья,
Для
поколений мы открыли эру благоденствия.
В броню
одевшись, мы сотворили подвиг, что будет славен в веках,
В четырех
морях воцарился мир и повеяло обновлением.
Пусть же все
узнают об этом!»44
Величие, с
которым написано «Оповестительное слово о замирении Нго», не случайно. В самом
деле: тот факт, что небольшая страна, порабощенная крупной, процветающей
державой, смогла полностью восстановить независимость, был беспрецедентным
событием в то время. Это свидетельствовало о зрелости вьетнамской нации, росте
ее самосознания, необычайной жизнеспособности, мужестве и героизме. Война
против Минов, начатая в горах Ламшона, носила характер, отличный от предыдущих
антикитайских войн Сопротивления: под знамена Ле Лоя были собраны все народы
Вьетнама, даже своенравные горцы вступили в ряды его армии. «Воззвание по случаю
замирения Нго» перечисляет все события, предшествующие той славной победе («Скрывшись
в горах Ламшона, замыслили мы великое дело… внезапными набегами мы одолевали
силу, нападая из засад мы, слабые одолевали силу. В Боданге мы молнией разящей
набрасывались на оккупантов, в Чалане валили их, как рубят бамбук»). При этом
Нгуен Чай не забывает и о великих предках, приносивших славные победы
вьетнамскому государству задолго до изгнания Минов:
«Наши короли
Чиеу, Динь, Ли, Чан, наследуя друг друга, созидали государство; И, так же, как
Хани, Таны, Суны и Юани, именовали себя императорами. 
Наша страна
знала расцвет и упадок,
Но в ней
никогда не переводились герои.
Потому и
обрел поражение Лю Гун, алкавший победы,
Потому и
потерпел разгром Чжао Се, стремившийся к величию».
Таким
образом, «Оповестительное слово о замирении Нго» подводит итог многолетней
эпохе «противления Китаю», на протяжении которой враги «несли во Вьетнам войну
и сеяли зло 2 десятилетия, на земле была растоптана гуманность, попрана
небесная справедливость». В течение всего этого периода вьеты вели непрерывную
борьбу с китайскими захватчиками, вновь и вновь предпринимавшими попытки
захватить южные земли. Причин повышенного внимания Китая к вьетским землям, как
мы выяснили, было несколько:
Прежде
всего, Китаем в его внешнеполитических начинаниях двигало естественное стремление
к расширению. В соответствии с простой формулой геополитики, более крупное и
развитое в цивилизационном плане государство неизменно стремится поглотить
уступающего ему в развитии соседа. Кроме того, проводя международную политику,
страна желает захватить те земли, которые впоследствии смогут сыграть ему
добрую службу, а именно: территории, имеющие выход к морям, долины рек и т.д. Вьетнам
в этом смысле являлся для Поднебесной лакомым куском, поскольку был ключевым
пунктом, открывавшим путь к странам Южных морей. Таким образом, государство Юга
на долгие века превратилось в объект пристального внимания китайского
государства;
Конфуцианская
мораль также сыграла свою роль в китайско-вьетнамских отношениях. Учение
Конфуция определило патернализм Срединной империи в отношении многих «варварских»
стран, и Вьетнам не стал исключением. Китай стремился нести на вьетские земли «чистые,
светлые» идеи Просвещения, однако, навязывание их силой ни к чему не привело: вьеты
заимствовали и усваивали только то, что было приемлемо для их нации. Добившись
независимости, Вьетнам завоевал право самому решать, что из китайского опыта
принять, а что — отвергнуть. При этом, нельзя не отметить, что контакты в
культурной сфере оказались крепче контактов в сфере политической: с поражением
минского похода в 1428 г., государства свели внешнеполитические контакты к
минимуму, однако китайская культура, хотя и превратилась из мощного потока в
тонкую струю, продолжала проникать на вьетнамские земли;
Богатство
земель Вьетнама во все времена приковывало внимание не только соседних, но и
других государств. Плодородность южных земель и насыщенность металлическими
рудами земель северных — вот то, что подстегивало Китай в его начинаниях. Развитие
золотодобычи на юге страны стало еще одним фактором, определявшим
захватнические настроения Поднебесной;
Ну и
наконец, еще одним поводом для регулярных вторжений во Вьетнам стала
вьетнамо-китайская идентичность, сложившаяся задолго до появления китайцев на
территории страны. Вьетские племена и южнокитайские народности долго и
плодотворно контактировали до заселения юга ханьцами: они обменивались
культурными достижениями, практиковали смешанные браки. Кроме того, единожды
привнеся изменения в государственную и социальную структуру Вьетнама, посеяв
семена своей культуры на благодатную вьетнамскую почву, Китай ощутил себя
полноправным хозяином страны Юга, а посему — не приемлел ее стремлений
освободиться от китайского бремени. Долгие годы Вьетнам был вассалом в глазах
Китая, и вьетам потребовалось приложить немало усилий и потратить немало
времени на то, чтобы сбросить с себя китайское иго. За те 15 столетий, которые
ушли на отвоевание независимости, вьеты развернули 7 антикитайских войн
Сопротивления, последняя из которых увенчалась долгожданным успехом и сняла
угрозу с вьетских земель на ближайшие 4 столетия.
После 10 лет
войны, начатой Ламшонским восстанием, национально-освободительная борьба
завершилась триумфом вьетнамского народа. Агрессивные устремления минского
Китая потерпели неудачу. Страна сбросила с себя ярмо иноземного господства и
вновь обрела свободу, избавившись более чем на 4 века (с начала XV до конца XVIII) от угрозы внешней
агрессии со стороны Китая.
Так
завершился один из самых тяжелых, и, в то же время, славных периодов в истории
вьетнамского государства. На протяжение всего этого исторического отрезка
Срединная империя не оставляла попыток завоевать своего южного соседа. Привлеченные
богатствами вьетнамских земель, движимые конфуцианской моралью, китайские
династии, одна за другой, снаряжали походы для покорения Юга. Порой китайское
владычество затягивалось на несколько столетий, как это было в случае с
династиями Хань, Лян и Тан, а иногда китайцы терпели сокрушительные поражения
уже на начальном этапе завоевания, как это, например, произошло с династиями
Сун и Мин. Но какой бы характер ни носила китайская экспансия, вьетнамский
народ всегда находил в себе силы, чтобы хоть ненадолго изгнать интервентов со
своих земель. Определяющим в истории китайско-вьетнамских отношений стал XV век: вьетнамцы смогли окончательно разбить китайцев и
впредь уже не допускали установления над собой китайского владычества. Однако
изгнание минских интервентов и последовавшее за этим «Оповестительное слово о
замирении Нго» не просто подвело черту под многовековым противостоянием
Вьетнама и Китая. Оно открыло перед вьетским государством и новые
внешнеполитические горизонты. Вьетнамцы, доселе если и помышляли о
территориальных приобретениях, то отводили этим начинаниям второстепенную роль —
куда как важнее было отвоевать у Поднебесной право на самостоятельность. И вот,
добившись, наконец, независимости, Дайвьет получил возможность оглядеться по
сторонам и начать проводить самостоятельную внешнюю политику, уже не
освободительного, а иного характера.



Глава III. Расцвет
страны Юга

Самым ярким
и спокойным периодом истории страны, из века в век боровшейся за
самостоятельность и свободу, стал период с XV по XVII вв. В течение этих двух столетий обретшая независимость
страна не только вступила в период расцвета феодализма, но и значительно
увеличила свой внешнеполитический вес. Дайвьет, особенно в период правления
поздних Ле — династии, основанной легендарным Ле Лоем, стал одним из наиболее
значимых государств ЮВА и смог существенно увеличить свою территорию. Однако
это не означает, что расцвет «страны Юга» имел исключительно положительные
последствия, ведь он не только поставил государства региона перед фактом, что
на азиатско-тихоокеанской авансцене появился еще один сильный персонаж. Дайвьет
стал крайне привлекателен и для европейцев, на тот момент только-только
разворачивающих свои «торговые войны»…
§ 1. Мудрая политика королей Ле

Итак, для
страны Юга, добившейся, наконец, независимости от Китая, начался мирный этап
развития. Этап, на котором рост страны больше не сдерживался иноземными
наместниками, этап, на котором государство Дайвьет больше не подвергалось
систематическим ограблениям. С этого момента страна Юга вступила в период
своего расцвета, что было обусловлено, помимо изгнания китайцев, другим
обстоятельством. Начиная с 1428 года, Дайвьетом стала управлять одна из самых
почитаемых в истории Вьетнама династий — династия поздних Ле.
Династия поздних
Ле (1428-1788) — победоносная династия, изгнавшая с вьетских земель минских
агрессоров, пользовалась несомненно большей популярностью и авторитетом в
народе, чем предшествовавшая ей династия Хо1. И дело здесь было не
только в их непосредственном участии в изгнании Минов. Короли Ле вели
рациональную, мудрую политику, как внутреннюю, так и внешнюю, что являлось
единственным возможным способом скорейшего восстановления страны.
Усилия
королей данной династии были направлены, прежде всего, на укрепление централизованного
аппарата. Они вели борьбу против крупных феодалов, наделяя землями опору
государства — воинов и крестьян, — за счет земель, конфискованных у крупных
феодалов и чиновников, сотрудничавших с Минами2. Это означало
непосредственное вмешательство государства в аграрный сектор. Укрепление
государственной земельной собственности изменило формы феодального владения в
Дайвьете. Исчезли крупные частные имения знати Чан, почти полное преобладание
получили различные формы условного держания. Государственная земельная
собственность в период правления поздних Ле в значительной мере развивалась в
форме военных поселений.
Таким
образом, после изгнания иноземных захватчиков и восстановления
государственности страна вступила в период неизбежного бурного подъема, а затем
— и расцвета. Это во многом объяснялось тем воодушевлением, тем зарядом
энергии, который вьетнамский народ получил по возвращении к привычному, мирному
образу жизни.
Другим
немаловажным фактором возвращения Дайвьета к жизни стало проведение ряда
реформ, предпринятыми первыми королями новой династии Ле. Своего высшего
расцвета дайвьетская феодальная монархия достигла именно те в годы, когда у
власти были короли Ле, а именно — в период правления Ле Тхань Тонга3.
Кроме того,
короли Ле уделяли большое внимание укреплению страны. И хотя династия Мин
больше не посягала на самостоятельность Дайвьета, эта мера лишней не была. Короли
Ле последовали традиционному пути, избранному еще правителями Ли и Чан. Развивая
традицию-закон «весь народ — солдаты», они организовали вооруженные силы
государства в виде королевской армии, периферийных войск и сельских вооруженных
отрядов.
XV в. по праву считается «золотым» веком» вьетнамского
феодализма. С приходом к власти династии Ле, после изгнания с вьетских земель
китайских агрессоров, открылись возможности для интенсивного развития. Дайвьет
переживал период наивысшего расцвета во всех сферах деятельности. Быстро росли
города, расширялась ирригационная сеть4. Успешное развитие ремесел и
удачное географическое положение создавали хорошую базу для развития торговли. В
рекордно быстрые сроки Тханглонг превратился в крупнейший торговый центр
страны, уже в XIII в. ремесленные корпорации в столице
занимали 61 квартал5.
Быстрыми
темпами развивалось производство хлопчатобумажной ткани, шелка, парчи. Большим
спросом у заморских купцов пользовалось оружие, а также ремесленные изделия: храмовая
и дворцовая утварь, украшения. Тростниковый сахар и сахарный песок были
своеобразным знаком качества южного района Дангчонга. Воск, пчелиный мед, алоэ,
слоновая кость, рог носорога — все это вывозилось в качестве податей
национальными меньшинствами.
В крупнейшие
вьетнамские порты — Дананг, Вандон, Тханглонг, Фохиен — за вьетнамскими
товарами заходили сиамские и яванские суда. Купцы обменивали привезенные товары
на душистые масла, слоновую кость, рога, соль, драгоценные металлы, которыми
особенно богата северная часть страны. Богатства земель Дайвьета стали объектом
пристального внимания извне.
Благодаря
послевоенному этапу мощного экономического развития к XVII
в. южная часть страны, традиционно отстающая, по развитию ремесла и торговли
догнала север. Главными центрами здесь стали Тхуанхоа и Куангнам. Эти районы
славились своими ткацкими и гончарными изделиями, отменным сахароварением,
также активно развивалась добыча полезных ископаемых. Иностранные купцы
называли Куангнам «золотым дном», поскольку главным экспортным товаром района
стало именно золото: богачи могли купить здесь целую гору и право на разработку
ее недр.
Одновременно
с появлением множества торговых пунктов строились и новые морские порты. На юге
важным торговым пунктом стал Хойан, где, как гордо отмечали вьеты, было «великое
множество товаров, что даже сотня больших кораблей не смогла бы их вывезти за
один раз»6. В Хойан, равно как в Тханглонг или Фохиен, часто
заходили китайские и японские торговые суда. Начиная с XVI
в., Вьетнам стал устанавливать торговые отношения с западными странами. Эти
контакты явились следствием экспансии развивающегося европейского капитализма
на Восток. С середины XVI в. во вьетнамские порты стали
заходить следовавшие из Макао португальские корабли. Вскоре голландцы, в
жестком соперничестве отвоевавшие у Португалии главенствующее положение на Востоке,
прочно обосновались в Индонезии, откуда вели торговлю с разными странами, в то
числе и с Вьетнамом. Некоторое время спустя голландцы основали ряд факторий и в
нескольких вьетнамских городах. Примерно в середине XVII
в. во Вьетнаме появились также английские и французские фактории7.
Таким
образом, чем интенсивнее развивалось государство, тем привлекательнее
становились вьетские земли для европейцев. Кроме того, в XVII
в. утратила свое влияние династия Ле. Короли Ле номинально управляли Вьетнамом
вплоть до 1788 г., однако, правление их было скорее символическим. Фактически
же власть в стране была сосредоточена в руках династийных домов Нгуен и Чинь. На
протяжение нескольких десятилетий эти династии вели непримиримую междоусобную
вражду, чем не могли не воспользоваться европейцы. Так, Португалия продавала
оружие и помогала его изготавливать Нгуенам, а Голландия трижды пыталась
вступить в военный союз с Чинями. И те, и другие были заинтересованы в победе
одной из сторон, дабы впоследствии установить монополию на вьетнамских рынках. В
июле 1643 г. Нгуены разбили голландскую эскадру в районе Куангнама. Англичане
несколькими годами позже захватили о-в Конлон, с целью превратить его в военную
базу. Однако в 1703 г. местное население с помощью армии Нгуенов освободило
остров, обратив англичан в бегство8. Активизировали свою
деятельность во Вьетнаме и французы, однако идти на прямые провокации они пока
не решались.
В то же
время расширение внешнеполитических связей практически не сказалось на развитии
экономики страны. Казалось бы, интенсивная торговля должна была стать фактором
мощного развития внутреннего рынка. Однако борющиеся дома Нгуен и Чинь
поставили экономические связи на службу целям взаимного соперничества. Посему,
торговые отношения с другими странами не только не оказали какого-либо
значительного влияния на вьетнамскую экономику, но и создали базу для
планомерного проникновения европейского капитала. Чем это обернулось — мы
узнаем в дальнейшем.
§ 2. Борьба Дайвьета за расширение территории

На
протяжение многих веков вьетнамцы имели весьма ограниченные возможности в
проведении внешней политики своего государства. Объяснялось это тем, что в
самом государстве не хватало стабильности: «страна Юга» во всех ее формах то
систематически подвергалась внешней угрозе со стороны Поднебесной империи, то
страдала от внутренних междоусобиц. Однако в XV веке
всему этому был положен конец: вьетнамский народ смог решить проблему
постоянной угрозы вторжения с севера, надолго изгнав китайцев со своих земель. Засим
последовал этап мирного существования, в ходе которого Дайвьет значительно
окреп как в экономическом плане, так и в плане государственности. 
И вот настал
момент, когда окрепший Дайвьет сам начал проводить политику расширения границ. Мы
уже говорили о том, что сильное государство, стремясь к расширению, в первую
очередь поглощает государства, расположенные недалеко от его собственных
рубежей. Посему, неудивительно, что объектами территориальных захватов
вьетнамского государства стали его соседи — Тьямпа и Камбоджа.



3.2.1 Отношения с Тьямпой

Южнее
Дайвьета долгое время находилось государство Тьямпа.
Это
государство, протянувшееся вдоль побережья южной части современного Вьетнама, было
образовано во II в. до н.э. Основную часть населения
Тьямпы составляли тямы, принадлежащие к малайско-полинейзийской и отчасти к
мон-кхмерской группе. Население Дайвьета и Тьямпы издавна поддерживали тесные
экономические и культурные отношения. Характерной чертой этих отношений было
объединение двух народов перед лицом опасности завоевания их другими странами (например,
в период китайского господства во Вьетнаме). В такие моменты оба народа
укрепляли узы боевой солидарности против общего врага. Однако в условиях
феодализма на первый план вышли неизбежные пограничные конфликты и взаимные
территориальные захваты9.
Первая
попытка агрессии на Вьетнам была предпринята Тьямпой в 543 г. В мае того года
войска Тьямпы вторглись на территорию тяу Дык, но были разбиты повстанческими
вооруженными силами, во главе с соратником Ли Бона — Фам Ту. Однако в те времена
еще сильно было влияние китайского фактора, а посему — государство Вансуан
вскоре было покорено суйской династией. Вьеты тогда были слишком заняты борьбой
за обретение независимости и не могли еще думать о территориальных
приобретениях. Для того чтобы развернуть завоевательный поход, им прежде
необходимо было избавиться от китайского гнета.
Как мы
помним, вьетнамский народ добился этого в 939 г., после победы Нго Куйена. Эта
виктория обеспечила стране более чем полувековую передышку в борьбе с Поднебесной
и создала благоприятные условия для развития страны под руководством
могущественной династии Нго10. И вот, окрепший, ставший на ноги
Дайвьет вновь начинает борьбу, уже за расширение собственной территории. Главным
соперником на пути расширения страны стала как раз Тьямпа, к тому моменту — мощное
государство, занимавшее половину современной территории Вьетнама. В 1069 г. армия
вьетнамского полководца Ли-тхыонг Кьета заняла столицу этого государства —
Виджайю12, а также аннексировала 3 его северные провинции, на
территории которых ныне располагаются вьетнамские Куангбинь и Куангчи. Обескровленная
Тьямпа не только была вынуждена признать свое поражение, но и обязалась
выплачивать Дайвьету дань. Южная граница Дайвьета, таким образом, передвинулась
южнее: ею стала река Тхать-хан (протекает на территории современной провинции
Куанг-чи).
В XIII-XIV вв. Тьямпа предприняла ряд
попыток вернуть себе утраченные территории. Дважды за достаточно короткий
промежуток времени (1369-1377 гг.) армия Тьямпы захватывала Тханглонг13.
Однако реальной выгоды из этих попыток Тямпа извлечь не смогла. Более того,
мощное доселе государство начало понемногу утрачивать свои позиции в Индокитае.
В стране
Юга, напротив, с приходом к власти сильной династии Ле во второй половине XV века феодальная централизация достигла своего апогея. Благодаря
грамотной политике Ле Дайвьет превратился в мощное государство, одного из
лидеров в ЮВА. Численность вьетнамской армии поддерживалась на уровне 100 тыс. человек.
Эта мера была, во многом, продиктована постоянной угрозой с севера. Кроме того,
фактор многочисленной армии способствовал повышению престижа страны в регионе. В
период правления Ле китайские феодалы не решались на повторение агрессии, в
Дайвьет с дипломатическими миссиями прибывали из Тьямпы, Сиама, Ченла, Лаоса и т.д.
О том, что
Дайвьет стал одним из сильнейших государств в ЮВА, говорит и тот факт, что в
1447 г. Ле присоединили к территории Дайвьета район Бонман, образовав округ
Чаннинь, а в 1471 г. Ле Тхань Тонг, дважды напав на Тьямпу, аннексировал
значительную часть территории когда-то могущественного государства. «Тот, кто
осмелится отдать
даже пядь
земли врагу, будет наказан», — говорил Ле Тхань Тонг14. Южные
границы Дайвьета, при этом, расширились до провинции Биньдинь включительно, и были
установлены по перевалу Кумонг.
В конце XV в. Тьямпа окончательно раскололась на 3 небольших
государства, а постоянные столкновения между феодальными группировками
приводили к дальнейшему их ослаблению15. Благодаря этому, к XVII в. вьетнамская династия Нгуенов постепенно подчинила их
себе. Тямы, однако, не согласились с таким положением дел: они упорно
сопротивлялись гнету Нгуенов. Однако со временем тямы стали все ближе
контактировать с Дангчонгом — вотчиной Нгуенов, при этом, незаметно становясь
частью вьетнамской нации. Так, древняя и богатая культура тямов влилась в не
менее древнюю и столь же богатую вьетнамскую культуру.
Другой
важной задачей Ле на пути централизации страны и укрепления собственной власти
стало «умиротворение» склонных к сепаратизму горных княжеств. Помимо собственно
вьетов на территории Вьетнама исторически проживало более 60 народностей и
этнических групп, принадлежащих к мон-кхмерской, китайско-тибетской и
малайско-полинезийской языковым семьям. Представители этих племен неоднократно
пытались обособиться от равнинной части вьетнамского государства. Посему,
решение вопроса, касающегося горцев, надолго стало одной из важных составляющих
политики вьетнамских королей-представителей практически всех династий.
3.2.2 Вьетнам и горные народности

Титульной
нацией вьетнамского государства традиционно являлись вьеты (или кини).
Но заселяли
они, как правило, дельты рек и зону побережья. Горные же районы были заселены
народами, составляющими этническое меньшинство государства: тхаями, нунгами,
таями, тэями, горными кхмерами и монами, народностями мео и ман. Отношения
между вьетами и горцами на протяжении всей истории оставались сложными, хотя
народы и имели тенденцию к объединению. Мешала вышеуказанному объединению, как
правило, непримиримая вражда, вспыхивавшая время от времени. Главной проблемой
разногласий становилось посягательство вьетского феодального государства на
независимость горцев. Мандарины-вьеты стремились к эксплуатации и порабощению
этнических меньшинств, на что те отвечали систематическими восстаниями. Самое
крупным из них стало восстание нунгов (народность, этнически близкая к тхаям). Предводитель
нунгов — Нунг Ти Као освободил народ от сюзеренитета вьетнамской династии Ли,
однако в 1036 г., когда Нунг Ти Као объявил себя королем, он был схвачен Ли
Тхай Тонгом.5 лет спустя его сын Ти Као вновь поднял мятеж и провозгласил
создание королевства Дайлить16. Вьетнамский король Ли Тхай Тонг
разгромил Ти Као и пленил его. Однако короля не могли не настораживать постоянные
конфликты с горцами, ведь те же нунги заселяли не только территорию горной
части Дайвьета, но и часть Южного Китая, что грозило Дайвьету конфликтом с
могущественным северным соседом. Посему династия Ли предложила нунгам
компромисс — Ти Као отводился в правление большой горный округ17. Однако
Ти Као этого было мало: несколько лет спустя он захватил один из районов Южного
Китая и создал там свое королевство. Китайские императорские войска с большим
трудом выбили бунтаря с юга, и преследуемый ими Ти Као был вынужден обратиться
за помощью к Ли Тхай Тонгу. Однако король Ли не решился бросить свои полки
против своего более сильного противника. Ти Као был схвачен и в 1053 г. казнен.
Однако
короли династии Ли и последующей династии Чан смогли извлечь положительный урок
из восстания нунг: они смогли добиться лояльности горных племен путем
установления с их вождями брачных связей. Это дало Дайвьету огромное
преимущество — на севере таким образом был создан горный вал, явившийся щитом,
который надежно укрывал вьетов от китайской агрессии.
Короли Ле
управляли горными районами при посредничестве местных вождей. Вождям даровались
мандаринские титулы, за что те обязывались выплачивать дань королевскому двору.
На протяжении всего XV в. этнические меньшинства не раз
поднимали восстания: еще при Ле Лое в 1432 г. в провинции Ляйтьяу восстали
тхаи, в 1439 и 1440 гг. взбунтовались уже в провинциях Шонла и Тхуантяу. На
севере страны четырежды восставали тэи. А в западной провинции Нгеан в 1428 г. вождь
Кам Куи поднял восстание, в результате которого основал княжество в уезде
Нгокма. Оно продержалось вплоть до 1435 г., а после было покорено18.
Однако
постоянные восстания вовсе не отражали всей глубины отношений вьетнамского
государства и горцев. Несмотря на то, что высшие чины вьетнамской власти
регулярно посягали на независимость горных народов, снаряжали карательные
походы (без которых не обходилось ни одно правление), вьеты и другие
народности, проживавшие на территории Вьетнама традиционно были очень близки. Примечательно,
что фактор этого сближения был не внутренним, а внешним. В условиях постоянной
угрозы с севера, народы Вьетнама были вынуждены вступать в диалог, дабы уберечь
страну от чужеземного завоевания. Несмотря на различие во взглядах относительно
статуса горных территорий в составе вьетского государства, все нации сходились
в одном — больше всего на свете они ценили свободу и независимость.
Так, в годы
минской оккупации страны малые народы, жившие в горах, не остались в стороне. Ле
Лой и его соратники призвали горцев влиться в ряды борцов за независимость. Правда,
с изгнанием китайских агрессоров с вьетских земель, все вернулось на круги своя:
вьетнамские феодалы вновь обратились к политике угнетения этнических меньшинств.
Но, несмотря на то, что все восстания недовольных жестоко подавлялись, было
очевидно, что конфликт с центральной властью не отвечал интересам ни страны в
целом, ни горных народностей. Диалог равнин и гор, волею судеб разлучавшихся и
воссоединявшихся вновь, с трудом, но налаживался. Полностью же устранить
сепаратистские тенденции, вражду и рознь между народами Вьетнама окажется под
силу лишь социализму.
Однако на
стабилизации обстановки в горных районах и покорении свободолюбивых тямов вьеты
не остановились: тенденция к расширению продолжилась после изгнания в 1428 г. Минов
и, как следствие, окончательного снятия с вьетнамских границ китайской угрозы. Так,
спустя некоторое время с начала правления династии Нгуен, вьетское государство
приняло привычные, идентичные с современными очертания и границы. Нгуены
развили большую военную и внешнеполитическую активность: было подчинено тямское
княжество Пандуранга19, а также земли в районе р. Меконг20.
Расширение в районе дельты Меконга объяснялось, в первую очередь, тем, что
плотность кхмерского населения здесь во все времена была достаточно низкой. Кроме
того, на этих землях без вытеснения кхмеров и без вступления в конфликты с ними
давно обосновались некоторые вьетские племена. Неудивительно, что
обосновавшиеся на юге страны Нгуены решили прибрать к рукам эти почти «бесхозные»
земли. И Нгуены преуспели в этом начинании.
Залогом их
успеха стал тот факт, что претенденты на кампучийский престол неоднократно
прибегали к помощи династии Нгуен во внутренней борьбе. Это позволило им
постепенно укрепить свои позиции в восточной части дельты Меконга21.
В 1673 г. войска Нгуенов выступили в поддержку одного из претендентов на
престол — Анг Нона, создавшего с их помощью владение в юго-восточной части
дельты, и признавшего впоследствии их верховенство в этом районе. Со временем,
поддерживая Анг Нона и умело используя раздоры в кампучийской верхушке, Нгуены
смогли присоединить к южному Вьетнаму левобережье дельты. Расширение своих
владений по Меконгу Нгуены прекратили к 20-м гг. XIX в.,
однако, не удовлетворившись этим, вьетские короли решили навязать западному
соседу свою власть, вначале в качестве реального (а не номинального, как прежде)
сюзеренитета, а после — и прямое управление22. Но эта попытка
привела к войне. Пришедший к власти в Камбодже Анг Дуонг был решительным противником
чужеземного влияния, посему, Нгуенам пришлось отказаться от намерений подчинить
себе всю территорию западного соседа, хотя военные действия и продлились вплоть
1845 г. Воевать дальше двум соседям по Индокитаю не было смысла: над обеими
странами нависла угроза внешнего завоевания. С началом французской экспансии
Вьетнам и Камбоджа забыли о взаимных претензиях: кхмеры и вьеты объединили свои
усилия для борьбы с общим врагом, хотя усилий этих оказалось недостаточно. Однако
не будем забегать вперед: в преддверии французского вторжения в Индокитай в
стране Юга произошло еще достаточно много событий. Что же касается обретения
Дайвьетом очертаний, сходных с современным Вьетнамом, то здесь стоит добавить,
что в 1789 г. вьеты нейтрализовали последнюю попытку доживающего свои дни
имперского Китая поработить их страну. С этого момента для Дайвьета начался
мирный этап развития государства, а уже в 1804 г. государство получило свое
современное название — Вьетнам («Южный Вьет»).
Существенное
территориальное расширение и обретение внешнеполитического веса в регионе не
могло не отразиться на облике Вьетнама в глазах других государств. Благодаря
окончательной победе над Китаем в XV веке и
значительному экономическому рывку в период с XV по XVII вв. Вьетнам превратился в одного из лидеров ЮВА и стал
лакомым куском для европейцев, к тому времени уже начинающих борьбу за
неевропейское пространство. Прежде интерес к вьетским землям проявляли только
соседние государства: Китай, стремившийся завладеть богатствами края и приобрести
в свое подчинение важный в стратегическом плане регион (Вьетнам считался
ключевым государством на пути выхода к странам Южных морей, «перекрестком
культур», где перемежались вьетские, мон-кхмерские, южнокитайские народности, а
также важным пунктом в диалоге с Индией, которую с вьетским государством
связывали тесные узы буддизма), другие государства региона, пытавшиеся либо
отобрать у «страны Юга» часть ее земель (как, например, Тьямпа), либо получить
доступ к вьетнамским рынкам (как Сиам или Ява). Начиная же с XVI
в. «страна Юга» стала устанавливать внешнеполитические отношения со странами
Запада, что дало старт к планомерному проникновению европейского фактора на
вьетнамские земли. Европейцы с жадностью поглядывали на богатые и плодородные
земли Вьетнама, желая прирастить вьетнамские рынки к своим собственным. И, как
мы уже отмечали, со временем им это удалось.
Итак,
принимая во внимание все вышеуказанное, нельзя не отметить резкое изменение
вектора внешней политики Дайвьета. На протяжение предыдущих 18 столетий вьетам
приходилось вести кровопролитные бои с китайскими интервентами и думать о расширении
территории им практически не доводилось. Тем не менее, Древний Вьет смог добиться
главного — обрести свободу как внутренних, так и внешних действий (хотя китайцы
и продолжали «приглядывать» за северными районами страны). Благодаря этому период
с XV по XVII вв. был куда более
продуктивным во внешнеполитическом плане. В течение этих двух столетий страна
не только вступила в период расцвета феодализма, но и значительно увеличила
свой внешнеполитический вес. Во многом благодаря рациональной, взвешенной
политике королей династии Ле Дайвьет стал одним из наиболее значимых государств
ЮВА: была налажена внешняя торговля, бурно росли города, развивались ремесла. Кроме
того, Дайвьет смог добиться значительных территориальных приобретений: была
окончательно разбита некогда грозная Тьямпа, ликвидированы очаги сепаратизма в
горных районах, присоединены западные территории в районе дельты р. Меконг. Нгуенам
даже удалось распространить свой сюзеренитет на Камбоджу и Лаос23. Таким
образом, Дайвьет превратился в одно из наиболее развитых государств ЮВА, а
слава о богатстве его земель простерлась далеко за пределы региона. Неудивительно,
что вскоре на него с интересом стали взирать многие европейские страны, к тому
моменту уже готовившиеся к проникновению на Азиатский континент. Возросший
интерес европейцев и предопределил последующее завоевание «государства Юга» французскими
колонизаторами. Однако в преддверии завоевания в стране произошло еще
достаточно много событий, которые также явились причиной превращения Дайвьета в
часть французской колониальной империи. Что это были за события, мы узнаем в
следующей главе.



Глава IV. Вьетнам
накануне колонизации

Начиная с
середины XVII века, Вьетнам вступил в период
нестабильности, вызванной, в первую очередь, упадком феодализма в «государстве
Юга». Этот период продлился вплоть до 1858 г. и имел вполне логичный исход: ослабленный
Вьетнам не смог должным образом противостоять внешней угрозе со стороны Франции
и вскоре оказался частью огромной колонии — Французского Индокитая. Вспыхнувшее
в третьей четверти XVII века восстание Тэйшонов
ненадолго подарило вьетнамскому народу надежду на объединение страны, расколотую
на две части по прихоти крупных феодалов семей Чинь и Нгуен. Однако этим
надеждам не суждено было сбыться: Тэйшоны дважды смогли разрушить
захватнические планы Сиама и цинского Китая, однако противостоять французскому
вмешательству и внутренним противоречиям они уже не смогли. Во многом из-за
неразумной политики Нгуенов и Чиней Вьетнам накануне завоевания предстал перед
французскими колонизаторами одним из самых отсталых государств региона с «шатающимся»
государственным аппаратом, ослабленным властными противоречиями.
§ 1. Кризис вьетнамского феодализма: война домов
Чинь и Нгуен

Десятилетия
правления королей династии Ле не прошли даром: государство, переживавшее период
расцвета, вышло на новый уровень своего развития. На заре Нового времени
вьетское общество было одним из наиболее динамичных и сложных в ЮВА, а
государство Дайвьет (наравне с Сиамом) — одним из сильнейших в регионе1.
Однако вскоре в Дайвьете, как и в любом феодальном государстве того времени,
стали происходить необратимые изменения, подрывающие мощь государства вьетов. XVII в. был ознаменован завершением эпохи развитого
феодализма восточного типа во вьетнамском государстве. Причин тому было
несколько: прежде всего, интенсивно разлагалось общинное землевладение, что
неизбежно влекло за собой появление в деревне наследственных, в том числе и
служилых землевладельцев, чей привилегированный статус был во многом связан с
военной службой или выполнением чиновничьих функций. Одновременно у
значительной части крестьян сокращался размер владений, что ставило их в
экономическую зависимость от привилегированной группы: крестьяне вместо того,
чтобы производить самим, поставляли крупным землевладельцам рабочую силу. Слой
среднего крестьянства неуклонно размывался, общинная организация постепенно
превратилась в орудие господства помещика в деревне2.
Что же
касается класса феодалов, то и внутри его происходили необратимые изменения,
проявлявшиеся в резком ослаблении позиций высшего и среднего гражданского
чиновничества, а также упадком власти императора: начиная с XVII
в. правящая династия Ле начала постепенно утрачивать свое могущество, что, в
свою очередь, способствовало замене их власти на высшем уровне властью тюа —
правителей округов, наследственных военных руководителей3. Рост
городов и развитие в них ремесел позволяли им обеспечить себя всем необходимым.
В двух
основных частях Дайвьета — Северной и Южной — указанные процессы протекали
по-разному. Так, в районе дельты Красной реки сложилось княжество Дангнгоай —
владение тюа из рода Чинь. Особенностью развития этого княжества являлось усиливавшееся
аграрное перенаселение, характерное для Северного Дайвьета. Оно, с одной
стороны, способствовало уменьшению размеров крестьянских наделов и укрепляло
позиции крупных помещиков, а с другой стороны — мешало созданию крупных
помещичьих владений, так как земель в принципе было мало. Таким образом, для
Севера в XVII в. были характеры участившиеся конфликты
в деревне, при условии сравнительно быстрого развития городов, ремесла и
торговли.
Решить
проблему перенаселения северных районов могло бы массовое переселение крестьян
на юг, где процветало рисоводство. Однако после образования на юге самостоятельного
княжества тюа из рода Нгуен — Дангчонг, процесс переселения заметно осложнился.
Попытки Чиней захватить обширные и менее заселенные земли Юга успехом не
увенчались4.
Война двух
крупнейших феодальных домов Дайвьета привела к плачевным последствиям для
крестьянства: в несколько раз выросли налоги, сократился размер крестьянских
наделов, многие земледельцы были вынуждены оставить привычный род деятельности
и отправиться батрачить на богатых наделах феодалов. Такое положение дел не
могло не вызвать негодование крестьянского люда. Однако феодальные дома Чинь и
Нгуен бездействовали, занятые междоусобицами и стремлением к обогащению. Их
увлеченность взаимными склоками привела ко вполне логичному исходу: во второй
половине XVIII века в горных районах страны вспыхнуло
крестьянское восстание, в рекордные сроки охватившее всю страну, и получившее
название «крестьянская война Тэйшонов».
Тэйшоны —
название берет свое начало от вьетн. «Тэй шон» — Западная гора, поскольку
крестьянское восстание началось в горной провинции Кюиньон. Восстание
возглавили 3 брата: чиновник Нгуен Ван Няк, торговец Нгуен Хюэ и буддийский
монах Нгуен Ван Ли. Основными требованиями тэйшонов были: уменьшение налогов,
передача власти от Нгуенов к Ле, замена нгуеновской администрации5. Начав
выступление в 1771 г., восставшие изгоняли чиновников Нгуенов, захватывали
имущество чиновников и феодалов, делили его между крестьянами. Социальный
состав восстания был довольно пестрый: здесь были и крестьяне, и мелкие
государственные служащие, купцы и ремесленники. Однако всех этих людей
объединяло одно: желание сбросить с себя феодальный гнет, прекратить разорение
земледельцев, остановить произвол Нгуенов. Восстание, начавшееся в Кюиньоне,
быстро охватило всю страну и приобрело характер крестьянской войны.
Нгуены,
занятые своими склоками с Чинями, не смогли своевременно задушить восстание: лишь
когда с момента его начала прошло 3 года, Нгуены направили против повстанцев
регулярную армию. В то же самое время Чини решили воспользоваться этой
ситуацией, чтобы захватить ряд земель. Тэйшоны на тот момент были еще слабы,
чтобы противостоять им, поэтому вынуждены были подчиниться, получив титулы от
Чиней. Эту передышку тэйшоны использовали для успешной борьбы с Нгуенами на
юге, в несколько раз расширив подчиненную им территорию. В 1778 г. Нгуен Ван
Няк объявил себя императором государства Тэйшонов. Побежденные Нгуены
обосновались в провинции Зядинь, сделав ее население своей опорой в борьбе с
Тэйшонами
В это время
уже шел процесс феодализации верхов движения тэйшонов, причем, утверждаемый ими
порядок шел вразрез с интересами крестьянства, которое тэйшоны поддерживали в
начале восстания. Росли налоги на содержание армии, двора, чиновничьего
аппарата. Руководители движения Тэйшонов в большинстве своем превратились в
представителей феодальной бюрократии, что позволяет говорить о складывании к
концу XVIII — началу XIX в. феодального
государства с сильной феодальной бюрократией, но без опоры на помещика, как это
было прежде6. Крестьяне продолжали играть значимую роль в
государстве Тэйшонов, их положение было куда лучше, чем на севере у Чиней, но
хуже, чем в богатом Зядине — опоры Нгуенов в борьбе с Тэйшонами.
В 1786 г. армия
тэйшонов во главе с Нгуен Хюэ выступила на Север и в очень быстро разгромила
Чиней. После чего власть формально была передана королям Ле; фактически же она
находилась в руках Нгуен Хюэ. Представители дворов Чинь и Ле постепенно
включились в число тэйшонских чиновников. С этого времени страна была
объединена тэйшонами практически полностью, исключение составлял лишь Юг, где
еще сохраняли свое влияние Нгуены. Однако активная феодализация государства
Тэйшонов не могла не привести к разногласиям между его лидерами: в результате
ссоры Нгуен Няка и Нгуен Хюэ страна была поделена на 2 части — первый стал
править в центре, второй — на Севере.
Обострением
отношений в верхушке тэйшонского государства не могли не воспользоваться
Нгуены, к тому моменту вытесненные из Зядиня и мечтавшие вернуть себе былое
могущество. Однако их лидер — Нгуен Ань — прекрасно понимал, что сил для борьбы
с тэйшонами у него недостаточно. Поставив цель возвращения Нгуенам власти в государстве
выше интересов вьетнамского народа, он обратился за помощью извне.
§ 2. Сиамская агрессия 1784-1785 гг.

Итак, будучи
не в силах самостоятельно справиться с Тэйшонами, Нгуен Ань, стоявший во главе
реакционно настроенной южновьетнамской феодальной клики, был вынужден ступить
на путь предательства: он призвал на помощь Сиам. Представитель клана Нгуен,
таким образом, прибегнул к классическому средству эксплуататоров, видящих себя
в опасности: он привлек к внутреннему конфликту внешнюю военную силу7.
Сиамский же король увидел в этом предложении возможность захватить Зядинь и
аннексировать государство Ченла. Король незамедлительно распорядился отправить
в Зядинь 50 000-ную армию, возглавляемую его сыновьями — тьеу Тангом и тьеу
Шыонгом8. Сиамская армия вторглась в южный Дайвьет с двух сторон: с
суши и с моря. Нгуен Ань и его свита, некогда вытесненные в район Меконга
Тэйшонами, тайком вернулись в страну в обозе сиамской армии. Вернуться напрямую
им мешала сила народной ненависти, которая была сильна настолько, что сам Нгуен
Ань признал: «Чтобы завладеть страной, нужно завладеть душами людей»9.
Однако честолюбивый представитель клана Нгуен так сильно мечтал о возвращении
власти в свои руки, что готов был поступиться отношением к нему вьетнамцев —
императорский престол оказался дороже народной любви.
Поначалу
ситуация на полях сражений складывалась в пользу завоевателей. Вторгшись в
пределы Зядини со стороны государства Ченла, сиамцы вскоре начали теснить
тэйшонов с их позиций на юге. Оба сиамских корпуса, объединившись, нанесли
тэйшонскому генералу Чынг Ван Да несколько тяжелых поражений, заставив его
начать планомерное наступление. Опьяненные первыми победами сиамские воины
принялись грабить и убивать местное население, набивать трюмы кораблей золотом
и увозить его в Сиам. Тем не менее, после 5 месяцев агрессии, к концу 1784 г. сиамцам
удалось захватить лишь западную часть территории Зядинь10. Главные
крепости территории — Митхо и Зядинь, равно как и восточную часть территории,
по-прежнему удерживали Тэйшоны.
Руководители
восстания Тэйшонов наблюдали за развитием событий из Куиньона, готовясь к
началу ответных военных действий. В начале 1985 г. тэйшонская армия под руководством
Нгуен Хюэ совершила морской переход и высадилась в Митхо. Сиамцы в это самое
время оккупировали западную часть Тиензянга, где готовились к атаке на Митхо. Это
была хорошо укрепленная, выгодная для сиамцев позиция, поэтому вьетнамские
отряды, используя прилив, неоднократно подбирались к сиамским расположениям, нанося
им точечные удары, чтобы, тем самым, выманить их из Тиензянга на речной отрезок
от Ратьгама до Соаймута, который был избран плацдармом для контрнаступления. Таким
образом, все было готово к генеральному сражению.
В ночь с 19
на 20 января 1785 г. армия Сиама решила нанести решающий удар по тэйшонам в
Митхо и Зядини. Однако проницательный Нгуен Хюе устроил сиамцам засаду, и,
подпустив противника на расстояние удара, открыл артиллерийский огонь. Пришедшие
в замешательство сиамцы нарушили строевой порядок, и вьетнамцы,
воспользовавшись этим, обрушились на них из засад. Все корабли агрессоров были
потоплены, было убито около 40 тыс. сиамских воинов. Остатки войска бежали на
территорию Ченлы, а после — поспешили вернуться в Сиам. Вместе с ними бежал и
едва избежавший смерти Нгуен Ань12.
Блестящая
победа Нгуен Хюэ, одержанная им в молниеносном бою, навсегда отбила у сиамцев
охоту вмешиваться в дела страны Юга. Очистив южные границы страны от
интервентов, он заслужил славу величайшего полководца и национального героя. Благодаря
победе у Ратьгама и Соаймута тэйшоны смогли освободить большую часть Зядини,
однако восточная часть района по-прежнему находилась в руках Нгуен Аня,
который, признав недееспособность сиамцев в борьбе с Тэйшонами (которых они
теперь боялись, «как тигров»), был вынужден искать новые варианты для
возвращения власти в свои руки.
Не оставляли
надежд на возвращение себе былой власти и представители формально правящей
династии Ле. Ле Тьеу Тонг, как и Нгуен Ань, пренебрег многовековыми традициями
предков и тоже решил обратиться за помощью к иноземным феодалам, а именно — к
маньчжурам.
§ 3. Маньчжурский поход против Тэйшонов

Более трех
столетий с момента разгрома Ле Лоем и Нгуен Чаем минской династии, китайцы не
осмеливались ступать на вьетнамскую землю. Однако король Ле, жаждавший одной
лишь власти, был слишком далек от патриотических настроений, а обстановка в
стране была такой сложной, и оттого заманчивой, что китайские феодалы не могли
не воспользоваться сложившейся ситуацией: они замыслили новый завоевательный
поход на вьетские земли. Так начался новый этап вьетнамо-китайского
противостояния уже в Новом времени, начало которому положила агрессия последней
династии Поднебесной империи — династии Цин.
Маньчжурская
династия Цин пришла к власти в Китае после свержения в результате крестьянского
восстания против династии Мин. К концу XVIII в. Цины,
успешно подавившие крестьянские выступления, приступили к захвату соседних
территорий. Вскоре после начала своего правления, они захватили Внешнюю
Монголию, Синьцзян, Тибет и Джунгарию13. В период правления
императора Цянь Луна цинский Китай достиг расцвета своего могущества, во
вьетском же государстве царили междоусобицы. Именно по этой причине император
решил, что готов для похода на Дайвьет. Провозгласив своей целью возвращение
власти «исконной» династии, Цины отправили во Вьетнам армию численностью в 200
тыс. солдат ударных войск и еще сотни тысяч солдат транспортных и
вспомогательных подразделений14. Возглавлял китайские войска
известный военачальник Сун Шии.
Схема 1.
Цинская армия:
I колонна                            II колонна                           III
колонна                         IV колонна






Ком.                       Сун Шии Ком.                   Чжан Идун
Ком.                               У Дацин 
1 колона -(шла к Йенкуангу)
2 колона — (шла через Лангшон в Тханглонг) 
3 колонв — (шла через Каобанг) 
4 колона (шла через Туенкуанг)
Император
Цянь Лун распорядился с максимальной выгодой использовать внутренние
противоречия Дайвьета, дабы реализовать свои захватнические замыслы. Цины также
предусмотрели и морскую экспедицию, которая, в случае необходимости, должна
была высадиться в районе Куангнам и соединиться с основными силами цинской
армии.
Армия
Тэйшонов, в свою очередь, насчитывала всего несколько десятков тысяч человек, и
располагалась в Бакха, оборонительные укрепления которой рухнули после первого
же удара китайской дружины. Руководивший бакхайской армией генерал Нго Ван Шо
был вынужден перейти в отступление, приняв единственное возможное в такой
ситуации решение: отступить сейчас, «не потеряв ни одного бойца, а после, когда
враг даст слабину, изгнать его»15. Так и было сделано. Перед
отступлением вьеты разрушали мосты, уничтожали средства перевозки, оставляли на
пути следования китайских колонн заградительные отряды. Сун Шии, пришлось
потратить 20 дней на то, чтобы совершить переход до Тханглонга, ибо на всем
пути следования его отряды подвергались многочисленным нападениям.
Тем не
менее, Тханглонг был взят в рекордные сроки, что дало не встретившему
сопротивления в столице Сун Шии повод для невероятной гордости. Силы I китайской колонны обосновались в западной части Тханглонга,
после чего было принято решение отложить следующее наступление до весны. Армия
Чжан Идуна расположилась в Кхыонгтхыонге16, войска У Дацина разбили
лагерь в Шонтэе. IV колонна остановилась в Хайзыонге. Ни
одна из колонн не встретила серьезного сопротивления по мере вторжения во
вьетнамские города. Все говорило китайцам о неминуемой легкой победе. Большим
подспорьем для Цинов также стало сотрудничество с ними представителя правящего
феодального дома Ле — Ле Тьеу Тонгом, который помогал цинским захватчикам
грабить и убивать свой народ, выполнял все поручения Сун Шии, и за свою «преданность»
получил титул «Правитель Аннама»17.
Предательство
выонга потрясло весь народ. «Никогда еще не бывало, чтобы правитель нашей
страны так заискивал и унижался», — говорили вьеты. Падение престижа короля —
по сложившейся исторической традиции опоры и надежды народа в борьбе с
интервентами, — по мнению Нгуен Хюэ, могло подорвать силы и боевое настроение
вьетов. Именно по этой причине 21 декабря 1788 г. он организовал церемонию
своего восшествия на имперский престол под именем Куанг Чунга. «Мы [Тэйшоны] дважды
восстанавливали на троне семейство Ле, однако оно оказалось неспособно защищать
нас», — так пояснил свое решение стать выонгом Нгуен Хюэ в «Эдикте о восшествии
на престол»18. По восшествии на престол, Нгуен Хюэ отдал немедленный
приказ о переходе в наступление. Фактически, новый император взял на себя
ответственность перед народом за дело спасения отчизны.
Перед
походом Куанг Чунг обратился с воззванием к вьетнамскому народу: «Цины напали
на нашу землю, захватили столицу Тханглонг… Со времени династии Хань захватчики
не раз топтали нашу землю, убивали и грабили наших людей. Наш народ не мог
мириться с этим, восставал и изгонял их. Против Хань были сестры Чынг, против
Сунов — Ли-тхыонг Кьет, против Юаней — Чан Хынг Дао, против Минов — Ле Лой. Цины
забыли, какая участь постигла Сунов, Юаней, Минов, и вновь вознамерились
подчинить нашу страну, превратить ее в провинцию. Поэтому мы должны выбить их с
нашей земли»19.
Враги воочию
убедились, что армия Тэйшонов «многочисленна, как муравьи, неистова, как вода в
час прилива». Разгром цинской армии под Тханглонгом был настолько ошеломляющим,
что сам император Цянь Лун был вынужден признать ущерб, нанесенный престижу
империи. Но главным было даже не это. После поражения агрессии Китай более не
решался ни на реванш, ни на новые захваты. Китайский император, стремясь скрыть
истинные причины нежелания продолжать войну, в одной из своих речей отметил: «Страна
Аннань — это отдаленное и опасное место, где много топей и ядовитых испарений. Там
плохая вода и нездоровый климат»20. Но эти оправдания не несли в
себе истины. На самом деле, даже если бы Цины решили вновь направить войска во
Вьетнам, им бы пришлось приложить немало усилий для того, чтобы «держать ее в
подчинении». Цянь Лун понимал это, посему, принимая во внимание опыт предыдущих
столетий, сделал соответствующие выводы: «При прежних династиях, когда страна [Аннань]
входила в состав нашей территории, всегда кончалось тем, что они [вьеты] восставали.
Если мы вновь захватим их земли, через несколько лет они устроят смуту»21.
С момента разгрома под Тханглонгом китайцы на долгие десятилетия оставили мысль
о подчинении себе неуступчивых соседей: династия Цин более никогда не посягала
на независимость вьетских земель, а события, развернувшиеся в обеих странах в
конце XIX — начале XX в. и
вовсе не способствовали развертыванию китайской агрессии в отношении
вьетнамского государства.
Великолепная
победа вьетнамского народа во главе с Куанг Чунгом никого не оставила
равнодушным: она отозвалась в сердце каждого вьетнамца. Так, вьетнамский поэт
Нго Нгок Зу передал атмосферу, царившую после этой великой победы, в своих
строках:
«Враг в
злости ярился,
Окруженный
со всех сторон морем ненависти,
Со сказочной
быстротой мы ударили,
Как гром
среди ясного неба,
И никто не
смог нам противостоять.
Разбит
неприятель, словно испепелен огнем из пасти дракона,
Бросая
крепости, хватая лодки,
Бежал он,
скрываясь как можно быстрее,
И наши
войска вступили в Тханглонг»22.
Легендарные
победы Нгуен Хюэ, в короткие сроки разгромившего 200-тысячное цинское войско и
полностью, в течение всего нескольких дней, уничтожившего 50-тысячную армию
сиамского короля, стали возможны благодаря объединенной силе 2 факторов: национального
и антифеодального подъема народных масс23. В борьбе с Цинами, как и
в случае с другими китайскими династиями вьеты развернули движение
Сопротивления, призывая воинов дать отпор оккупантам.1789 г. подвел итог
многовековой борьбе за независимость, в ходе которой были продемонстрированы
лучшие черты нации: героизм, патриотизм, любовь к свободе и глубокое
национальное самосознание. После изгнания Цинов, Нгуен Хюэ, или император Куанг
Чунг, приступил к реализации целого ряда прогрессивных реформ. Новый король
способствовал подъему экономики, поощрял земледелие. Позитивные тенденции
наблюдались и во внешней политике: придя к власти, Куанг Чунг первым делом
предложил Цинам открыть проходы из страны в страну для торговцев, чтобы не
залеживались товары, и народ ни в чем не знал нужды24. Куанг Чунг
попытался наладить торговлю и с европейцами: вьетнамские порты были открыты для
западных торговых судов. Казалось бы, были созданы все условия для дальнейшего
процветания страны Юга. Однако победе Тэйшонов во главе с Нгуен Хюэ не суждено
было восторжествовать окончательно: они потерпели поражение. С помощью
очередного иноземного вмешательства — на этот раз французского — династия Нгуен
добилась реставрации своего режима. Причиной тому стали усилившиеся раздоры
между лидерами Тэйшонов, которые не смогли должным образом противостоять
активизировавшемуся Нгуен Аню (будущему императору Зя Лонгу). Нгуен Ань,
опиравшийся на европейских и сиамских наемников и мелкопоместных феодалов юга,
смог вытеснить Тэйшонов из Центрального Вьетнама — оплота тэйшонского движения,
и в течение нескольких лет (1792-1802 гг.) подчинил себе и Север, сосредоточив
в своих руках всю полноту власти в стране25. Все прогрессивные
начинания Куанг Чунга были свернуты. Несмотря на это, движение Тэйшонов явилось
ключевым событием в истории Вьетнама, поскольку создало все предпосылки для
того, чтобы вьетнамский народ совершил важный поворот в своей многовековой
истории. Однако произошло это лишь в 1945 г. Объяснялась подобная задержка
единственным обстоятельством: вновь пришедшая к власти династия Нгуен, дабы
добиться собственной реставрации, совершила тягчайшее преступление против
собственного народа — преступление, последствия которого были в разы страшнее
предшествующего «призвания сиамцев». Прихоть Нгуенов открыла дорогу для
фактора, более чужеродного и опасного, чем сиамское или китайское вторжение: она
дала старт проникновению в страну западноевропейского колониализма.



Глава V. Утрата
национальной независимости

1858-1914 гг.
Эти годы открыли, пожалуй, самый мрачный период вьетнамской истории. На
протяжение этого периода страна оказывала ожесточенное сопротивление
французским оккупантам. Но если прежде вьетнамский народ был в состоянии
противостоять любому, даже превосходящему его в силе сопернику, то в этот раз
они оказались бессильны перед лицом французского вторжения. Французское
колониальное господство, окончательно установившееся в 1883 г., не было
своевременно ликвидировано вьетнамским народом, хотя тот и приложил для этого
все усилия, и увенчалось включением Вьетнама в объединенный союз
государств-колоний ЮВА — Французский Индокитай.
§ 1. Исторические предпосылки французской агрессии
во Вьетнаме

Первопричиной
завоевания Вьетнама французскими колонизаторами многие исследователи называют
упадок феодализма, вызванный противоречиями среди вьетнамских династийных домов.
Вьетнам, ослабленный усобицами, стремлением реставрированной династией Нгуен к
абсолютизму и, в результате, бедственным положением основной массы населения,
оказался не в состоянии определять свою судьбу самостоятельно. Мало того, что
вьетнамский народ, который в былые времена и в любых условиях мог дать отпор
чужеземным агрессорам, утратил эту способность, так еще и Нгуен Ань «слона
привел топтать могилы предков»1 — призвал иностранные державы решать
проблемы государства, а на самом деле — подарил им возможность присоединить к
себе государство Юга. И если с сиамским вторжением вьетнамцы усилиями Нгуен Хюэ
справились, то противостоять планомерному французскому проникновению они уже не
смогли.
Несомненным
подспорьем в освоении и последующем завоевании полуострова стала деятельность
миссионеров. Ведущие колониальные державы мира использовали деятельность миссионеров
в качестве «разведки боем»: католические проповедники не просто вливались в
жизнь чужого общества, они безошибочно выявляли наличие самых недовольных его
категорий и оказывали влияние непосредственно на этих жителей страны. Таким
образом, миссионеры обретали вес в обществе и подготавливали почву для
постепенного завоевания заморской страны. Так было с Японией, Филиппинами,
Малаккой. То же случилось и с Вьетнамом…
5.1.1 Первые миссионеры

Первый опыт
миссионерства во Вьетнаме датирован 1533 годом, когда в провинции Намдинь начал
проповедовать католический монах.
Имя монаха в
источниках не упоминается, да и об участи его известно только одно — он был
изгнан из страны. С тех пор, начиная с 1553 г. миссионеры безуспешно пытались закрепиться
на юге страны, а с конца XVI в. эти попытки стали
систематическими2.
Первыми в
этом нелегком начинании преуспели, разумеется, испанцы и португальцы — ведущие
мореплаватели того времени. Испанские миссионеры решили искать поддержки среди
людей, приближенных ко двору. Так, например, сестра короля Ле-тьеу Тонга приняла
крещение сама, обратила в католичество придворных и способствовала созданию
первого в Дайвьете женского монастыря3.
Иначе дела
обстояли в отношениях христианства и крестьян: одна только проповедь могла
стоить миссионеру жизни.
С 1624 г. на
юге страны начал проповедовать иезуит Александр де Род, которого иногда
называют отцом вьетнамской церкви4. Этот период крайне важен для
вьетнамской католической церкви, ведь именно с этих пор миссионеры начали вести
проповедь на вьетнамском языке, ими же была переведена Библия на языки ряда
народностей страны. Как и во многих других азиатских странах, миссионеры
способствовали развитию грамотности.
Но все же
главная цель католических миссионеров на вьетнамской земле была продиктована не
стремлением спасти «погруженные во мрак невежества» души вьетнамцев, а, скорее,
колониальными устремлениями европейских держав. Миссионерам просто необходимо
было закрепиться во Вьетнаме, а для этого нужно было сделать себя необходимыми
правительству страны. Это с блеском удалось сделать французскому аббату Пиньо,
более известному под именем епископа Адранского. Именно этот человек сумел
добиться подписания первого неравноправного договора с династией Нгуен. Нгуены,
заручившись поддержкой Франции, сумели добиться собственной реставрации, а
помощь в разгроме Тэйшонов принесла значительные привилегии и христианской
церкви, и французам.
Но на этом
французы не остановились. В 1858 г. Франция предприняла попытку нападения на Вьетнам.
Свои действия европейцы мотивировали стремлением «защитить миссионеров» от
преследования вьетнамских властей. Связано это было с тем, что после смерти Зя
Лонга европейские (французские и испанские) миссионеры не раз принимали участие
в дворцовых заговорах против правящей династии. Разумеется, католическое
население Вьетнама последовала за миссионерами, на что вьетнамский король
отреагировал незамедлительно: в свет вышли указы, запрещающие вести
католические проповеди. Начались гонения на миссионеров.
В августе
1858 г. объединенная франко-испанская эскадра атаковала Дананг — крупнейший
порт Вьетнама, разрушение укреплений которого фактически открывало путь к
вьетнамской столице. Однако достигнуть ее французам не удалось. Возможность
прочно обосноваться в стране у католической церкви появилась лишь в середине XIX в., одновременно с захватом французами Камбоджи и Южного
Вьетнама. Близость христианской общины к высшим эшелонам власти обеспечила ей
достаточно высокий статус: принадлежность к общине служила показателем
лояльности к власти и давала доступ к европейскому образованию. Однако народные
массы, в большинстве своем, так и не приняли христианства, а если и приняли, то
формально, не оставляя своих культов6. Тем не менее, применение
миссионерства сыграло свою роль и наряду с торговой деятельностью стало
характерной чертой французской колониальной политики в XIX
в.
Другим
важным обстоятельством стал внешний, не зависящий от Вьетнама фактор — торговые
войны крупнейших колониальных держав. Колониальная политика как
внешнеполитический феномен с самого начала была связана с войнами, которые
государства вели с целью добиться колониального и торгового преобладания5.
Эти войны обычно сопровождались грабительскими нападениями на чужие
колониальные владения, развитием пиратства. Упорство и ожесточение, с которым
велись торговые войны, объяснялись, с одной стороны, стремлением каждой из
соперничающих стран монополизировать в своих руках ограбление стран Азии,
Америки и Африки, а с другой стороны — тем исключительным значением, которое в
то время приобрели внешние колониальные рынки, обычно закрытые для иностранной
конкуренции. В этой борьбе европейских государств, собственно, и решался
вопрос, кто из них завоюет право на торговую, морскую и колониальную гегемонию,
и тем самым обеспечит себе благоприятные условия для развития собственной
промышленности. Цель была слишком заманчива, и именно по этой причине ни одно
из ведущих государств того времени не осталось в стороне — торговые войны
затронули каждое из них.
Не избежала
этой участи и Франция. В XVII в. начались
англо-французские войны торговые войны. Причиной тому стал тот факт, что
колониальные интересы Франции и Англии сталкивались буквально в каждой точке
мира: в Вест-Индии, Северной Америке, Африке, Индии. Одновременная война на
море (против Англии) и на суше (против континентальных государств,
сотрудничавших с Англией) истощила силы французского государства, ввязавшегося
в колониальную гонку. Заметно подорвала морское могущество Франции и война за
Австрийское наследство. К концу этой войны большинство французских фрегатов и
линкоров уже покоилось на морском дне. После заключения мира Франция
располагала всего 67 линкорами, против 140 английских7. В середине XVIII в. англо-французские противоречия вылились в Семилетнюю
войну, которая закончилась разгромом Франции на море и в колониях. В Северной
Америке она навсегда потеряла Канаду, в Вест-Индии лишилась нескольких островов.
Даже в Индии англичане разрушили хрупкую цитадель французского господства: Франции
хоть и удалось сохранить за собой 5 приморских городов, однако впоследствии они
были разрушены. Фактически, все, что теряла побежденная
феодально-абсолютистская Франция, приобрела уже ступившая на путь капитализма
Англия.
Таким
образом, в жестком соперничестве колониальных держав Франция терпела поражение
за поражением. Вдобавок ко всему, в 1822 г. англичане, прочно обосновавшиеся в
Сингапуре, направили во Вьетнам миссию с целью добиться соглашения с
вьетнамским имперским двором Нгуенов об открытии морских портов для торговли. Для
Франции, до этого вытесненной из Индии, это сотрудничество могло обернуться
потерей еще одного потенциального рынка. Именно поэтому, правящие круги Франции
форсировали подготовку территориальных захватов на вьетнамских землях. Французский
премьер-министр Гизо в 1843 г. выступил с заявлением о необходимости создания
форпоста на Дальнем Востоке. В планах французского премьера было создание
военной базы в Китайском море и колонии на соседних с Китаем территориях.
Отсюда
вытекает еще одна важная предпосылка поражения Вьетнама перед лицом французской
колониальной агрессии — бездействие его правящей верхушки. Правящие круги
государства Юга были прекрасно осведомлены о планах Франции: они не могли не
заметить агрессивные нотки, звучавшие в действиях европейцев. Но непопулярные в
стране Нгуены побоялись сделать то, что во все времена являлось залогом побед
вьетнамцев в их борьбе с чужеземными агрессорами, — они не осмелились опереться
на народ и предпочли приблизить французов к своему двору, а когда осознали всю
опасность такого шага, то запретили миссионерскую деятельность на территории
страны. Но механизм был уже запущен: вьетнамские правители не смогли остановить
проникновение в страну французского капитала, и, что самое главное,
деятельность главного козыря европейцев — Общества иностранных миссий, которая
с начала XIX в. уже не ограничивалась
сбором информации о стране, а включала в себя планомерное проникновение в дела
государства. Несмотря на это, высшие слои вьетнамского общества закрывали глаза
на происки европейцев и пытались угодить миссионерам, раздавая им титулы (в
частности, Пиньо было пожаловано звание «наставника принца-наследника» и второй
по рангу титул «куан-конг»), тем самым, только усугубляя ситуацию. Под
покровительством вьетнамских властей и самого Пиньо французские миссионеры
чувствовали себя в стране вольготно и раскованно, осознавая, что любое их
действие будет фактически безнаказанно. Католики были замешаны почти во всех
крестьянских восстаниях (бактханьское, зядиньское восстания) 8. Не
стеснялись они и подстрекать местное население к шпионажу, сбору сведений,
настраивали вьетнамских христиан (которых к тому моменту насчитывалось около
500 тыс. человек) против властвующей династии, действующих законов9.
В преддверии вторжения французы стремились усилить дестабилизирующие процессы
во вьетнамском обществе, подорвать складывавшиеся веками порядки изнутри и, тем
самым, ослабить дух вьетнамского народа.
Осуществляя
замысел Гизо в отношении Вьетнама, французские колониальные круги прибегали и к
военным провокациям. После введения Нгуенами запрета на деятельность
миссионеров, в 1822 и 1825 гг. французские корабли дважды вторгались в порт
Дананг, предъявляя императорскому двору требования об освобождении арестованных
миссионеров и предоставлении возможности свободной торговли10.
Внутриполитические
события во Франции — буржуазная революция 1848 г. и реставрация монархии 1852 г.
— слегка охладили завоевательный пыл европейцев. Однако в последующий период
подготовка к вторжению во Вьетнам вновь стала проводиться ускоренными темпами. Влиятельные
католические епископы буквально заваливали Наполеона III
петициями, призывая монарха к решительным действиям. В 1856 г. епископ Пельрен,
тайно пробравшись на подошедший к Данангу французский корабль, изложил свои
соображения касательно ситуации в стране, а по прибытии во Францию заверил
Наполеона III, что «аннамиты-христиане с появлением
французов поднимутся против действующих властей и будут следовать за своими «освободителями»,
так что операция должна завершиться в короткий срок». Дополнительным стимулом
здесь явилась и вышеупомянутая активность англичан, которые к тому моменту
начали «присматриваться» к Данангу. Французы опасались, что, узнав об этих
далеко идущих планах, англичане сумеют их опередить. Сложив все эти факторы
воедино, французские власти пришли к выводу о необходимости создания комитета
по изучению аннамского вопроса. Такой комитет был создан в 1857 г., тогда же
французы приняли решение о реализации плана военного вторжения. Таким образом,
путь был намечен. Оставалось только найти предлог для начала агрессии.
В 1858 г. правительство
Наполеона III направило в Хюэ посольство с требованием
обеспечения «свободы проповеди христианства и свободы торговли», после чего
французское министерство флота и колоний увеличило силы экспедиционного корпуса
на Дальнем Востоке, которые вместе с английскими и американскими вооруженными
формированиями приняли участие в совместных акциях против Китая. По окончании
военных действий в Китае и заключении 27 июня 1858 г. Тяньдзиньского договора,
командующий французскими вооруженными силами адмирал Риго де Женуйи получил
приказ начать боевые действия против Вьетнама. В 1858 г. под предлогом защиты
миссионеров и в связи с отказом имперского двора в Хюэ принять навязываемые ему
требования, во вьетнамские порты вошли европейские корабли. Так началось
французское вторжение в страну Юга.
§ 2. Начало экспансии

На побережье
Южного Вьетнама в нескольких километрах от Хюэ раскинулся великолепный вьетнамский
порт Дананг. Когда-то одноименный город принадлежал тямскому государству и
носил название Индрапура12. Вьеты, отвоевавшие город у Тьямпы,
приобрели настоящее сокровище — более удобного порта во Вьетнаме и не сыскать,
по значимости с ним может соперничать, пожалуй, только Хайфон на севере, да и
тот, скорее всего, уступит Данангу в очном споре. Так уж исторически сложилось,
что порт Дананг представлял собой важный в стратегическом отношении район. Это
во многом объяснялось его выгодным географическим положением: точка, которой
порт отмечен на побережье Вьетнама, фактически, делит страну на 2 части; его
местоположение обладало весомым преимуществом — удобным заходом в порт,
поскольку Дананг расположен немного южнее от того места, где береговая линия
делает глубокий крен и вместе с о-вом Хайнань образует залив Бакбо13.
Морская бухта Дананга, окруженная горами, глубоководная и тихая, способная
принять несколько крупных кораблей сразу, во все времена выглядела крайне
заманчивой для торговцев. Посему неудивительно, что начать свои завоевания
французы решили именно с этого стратегического объекта.
Надо
сказать, что поначалу французы демонстрировали уверенность в том, что захват
Аннама (по отношению к Вьетнаму они традиционно применяли переделанное на
европейский лад китайское название Аннань) будет делом в высшей степени легким
и не потребует от Франции практически никаких расходов. Французский миссионер Э.
Юк даже заметил, что аннамиты — «люди мягкого нрава, трудолюбивы, с симпатией
встречают проповедь веры, но стонут от крайней жестокости властей»13.
Это дало ему основания полагать, что их, французов, во Вьетнаме встретят как
освободителей и благодетелей. Юку следовало прежде ознакомиться с
произведениями китайских ученых, которые утверждали, что жители Вьетнама «опасны
и вероломны, легко поднимаются на бунт и трудно управляемы». Посему,
неудивительно, что после того как 30 апреля 1958 г. французская эскадра при
поддержке военно-морских сил Испании атаковала укрепления Дананга, вьетнамцы не
растерялись и оказали французам достойное сопротивление: в марте 1860 г. они
вытеснили франко-испанские войска из Дананга. И лишь нерешительность
вьетнамской феодальной верхушки помогла интервентам сохранить свои позиции в
районе Сайгона — Телоне и избежать полного разгрома14.
Однако
поражение под Данангом не обескуражило колонизаторов: окончание войны с Китаем
позволило Франции перебросить во Вьетнам дополнительные войска, после чего
французы перешли в новое наступление. В ходе наступления весной 1861 г. агрессорам
удалось захватить ряд южновьетнамских провинций, а 5 июня 1861 г. был подписан
Сайгонский договор, по которому Франция получила о-в Пулокондор, а также 3
провинции Южного Вьетнама — Бьенхоа, Зядинь и Диньтыонг. Французские суда
получили возможность плавать по р. Меконг до Камбоджи15. Таким
образом, весь Южный Вьетнам (Намбо) оказался в руках колонизаторов16.
Вьетнам также обязывался выплатить Франции 20 млн. франков контрибуции и
открыть 3 порта для торговли в Бакбо и Чунгбо. Сразу же после заключения
договора императорский двор в Хюэ отдал приказ очистить от повстанцев отданные
французам провинции. Фактически хюэсский двор своими руками отдал Юг неприятелю.
Потеря Юга и
подписание кабального договора вызвали негодование всего вьетнамского народа. Повсеместно
начали создаваться добровольные партизанские отряды, постепенно формировалось
традиционное вьетнамское национально-освободительное движение, о котором южный
народ ввиду ослабления угрозы с севера успел позабыть. В 1882-1883 гг. Франция
приступила к завоеванию Центрального (Чунгбо) и Северного (Бакбо) Вьетнама. Захватом
Бакбо колонизаторы планировали обеспечить себе возможность проникновение в
южные районы Китая.
Однако при
кажущейся легкости, покорение Вьетнама стоило Франции больших усилий и
гигантских финансовых затрат. Кровопролитные бои продолжались на протяжение
нескольких десятков лет. Французы, несмотря на активную деятельность
миссионеров, продемонстрировали полное незнание вьетнамской истории, а именно —
историю борьбы вьетнамского народа с китайскими захватчиками. Они не учли тот
факт, что большой опыт освободительной борьбы не мог не отразиться на уровне
военного мастерства вьетнамцев, их умении вести себя в условиях сражения. Так,
в 1884 г. французы захватили вьетнамскую базу Бадинь17, которая
произвела на них большое впечатление. Это был настоящий бастион среди болот: тщательно
замаскированная, база ничем не отличалась от обыкновенной деревни. Ознакомление
с творением военачальника Динь Конг Чанга привело французов в восхищение — настолько
грамотно все было устроено. «Нас поразило мастерство, с которым было возведено
это фортификационное сооружение, — отмечал участник тех событий, французский
офицер Массон, — Продовольствие имелось в изобилии, дисциплина была строгой. На
случай падения Бадиня в западной части Тханьхоа была построена запасная база»18.
Маловероятно, что эта база была построена непосредственно перед войной с
французами — несомненно, это результат многолетнего, кропотливого труда. Судите
сами: Бадинь со всех сторон окружала ограда из бамбука, вдоль которой тянулись
высокие земляные валы и глубокие рвы. На валах были установлены корзины с
землей, которые при попытке осады сбрасывались на противника. Подходы к
крепостному валу были усеяны копьями и пиками. Территория вала была покрыта
густой сетью траншей, блиндажей, ходов, путей сообщения. Поистине, одно только
представление, сколько труда было вложено в строительство Бадиня, вызывает
чувство глубокого уважения.
Учитывая все
вышесказанное, совсем неудивительно, что французы затратили на взятие крепости
огромное количество времени: осада длилась почти полгода, с сентября по март. Когда
французское командование приняло решение применить против повстанцев
артиллерию, вьетнамцы продержались 35 суток под шквальным огнем. Их мужество и
смекалка восхитили французов. Офицер Массон рассказал, что уже после полного
поражения один из солдат, зная, что спустя некоторое время он будет казнен,
попросил разрешения похоронить своего командира19. Другой повстанец
во время допроса, не испугавшись грозивших ему пыток, сказал французам, что
никогда не расскажет им о том, что может повредить его стране. Подлинный
героизм и безграничная любовь к Родине — вот, что двигало этими бесстрашными
людьми, которые своим примером зажгли в сердцах всего вьетнамского народа
неистовый огонь Сопротивления.
Сильнейший
отпор европейцы получили и в горных районах, уже со стороны национальных
меньшинств. Что характерно, возглавили вооруженную борьбу этнических меньшинств
представители родовой знати, которые, в отличие от правящей династии, не
подчинились оккупантам, а подняли знамя Сопротивления. Так, например, борьбу
мыонгов и тхаев возглавили Ха Вон Мао и Кам Ба Тхыок — члены родовых домов этих
народов. Отряды восставших народностей мео и зао возглавили Тхао Тень Лу и Данг
Чук Тхань — также высокопоставленные лица в своих районах (Вантянь, Туле). Сопротивление
горцев, как и жителей равнин, приняло сходные формы и проявилось в отказе
сотрудничать с захватчиками, огораживании деревень, устройстве западней,
ловушек, организации восстаний. Мы уже затрагивали тему традиционно сложных
отношений титульной вьетской нации и горных народностей, которые во все времена
имели повод для вражды. Но перед лицом внешней угрозы эти распри были забыты,
взаимные претензии — отброшены в сторону. Потомки Лак Лонга и Ау Ко вновь
воссоединились, и это воссоединение в достаточной мере осложнило жизнь
французским захватчикам. «Население вело партизанскую войну, нападая средь бела
дня на обозы и военные части», — свидетельствовали французские историки20.
Антифранцузское движение Сопротивления приняло такие масштабы, что европейцы не
могли не признать: им противостоял не какой-то отряд мятежников, вооруженных
80-100 ружьями, — им противостоял весь народ. Неудачи королевской армии с
лихвой компенсировались чувствительными «уколами», наносимыми французам
партизанами. Непосредственный участник тех событий историк Паллю де Лабаррьер
так объяснял успехи партизан: «Фактом было то, что центр Сопротивления
находился всюду, что он подразделялся до бесконечности, почти на столько же
единиц, сколько существовало аннамитов. Центром Сопротивления вернее было бы
считать каждого крестьянина, связывающего пучок риса»21. Несколько
подпортило завоевательные настроения французов и поражение в войне с Пруссией
1870-1871 г. Разгром под Седаном охладил пыл Франции: европейская держава
отныне не желала быть втянутой в новый кровопролитный конфликт22.
Но, несмотря
на это, хюэсский двор не смог выстоять перед натиском европейцев: королевская
армия терпела поражение за поражением. Противник был прекрасно вооружен и
хорошо мотивирован — не выдержав схватки с Англией за колонии в других
регионах, французы не собирались упускать свой шанс в Индокитае. В апреле 1882
г. французы под командованием Ривьера захватили Ханой, а в марте следующего
года — Намдинь23.18 августа 1883 г. в результате жестоких и
кровопролитных боев колонизаторы смогли нанести Вьетнаму тяжелое поражение,
вынудив тем самым «государство Юга» пойти на перемирие, а после — подписать
новый кабальный договор. Согласно договору от 25 августа 1883 г. Вьетнам
передавал Франции все военные суда и форты в окрестностях Хюэ24. Также
согласно договору Вьетнам признавал протекторат Франции. Такое положение вещей
не могло устроить Китай, чьи войска до сих пор присутствовали в Северном
Вьетнаме. По договору Китай должен был немедленно вывести войска из Бакбо. Тем
не менее, в ноябре 1883 г. руководящие слои Китая заявили, что не признают
франко-вьетнамский договор, поскольку присутствие на севере Вьетнама китайских
отрядов было обосновано тем обстоятельством, что в глазах Китая Вьетнам, даже
после обретения независимости, оставался «вассалом на вечные времена». Но
попытки французов атаковать о-ва Хайнань и Тайвань, а также 2 Тяньцзиньских
договора переубедили Поднебесную25.9 июня 1884 г. в Тяньцзине был подписан
франко-китайский договор, по которому Китай отказывался от сюзеренитета по
отношению к Вьетнаму, а также признавал французский протекторат над «страной
Юга». Для Вьетнама это означало прекращение существования в качестве
самостоятельного государства и утрату возможности проведения собственной
внешней политики — «страна Юга» стала частью французской колониальной империи.
§ 3. Стабилизация французского режима

Итак, начав
покорение Индокитая в 1858 г. с агрессии в отношении Вьетнама, французские
колонизаторы лишь к концу XIX века смогли подавить
героическое сопротивление народов Вьетнама и Камбоджи. После захвата 3
восточных провинций на юге Вьетнама в 1963 г., Франция установила протекторат
над Камбоджей, а после завоевания всего Вьетнама — утвердила свое господство в
Лаосе (1885-1893) 26. По решению французского правительства Вьетнам
и Камбоджа в 1887 г. были объединены в Индокитайский союз, в 1899 г. к ним
присоединился Лаос. Административное устройство было закреплено декретами 1887
г., которые передавали протектораты Аннам и Тонкин (Бакбо) под управление
министра по делам флота и колоний Франции и объединяли Камбоджу Аннам, Тонкин и
Кохинхину (бывший Чунгбо) в объединение под названием Французский Индокитай. Высшее
управление покоренным Индокитаем было возложено на гражданского
генерал-губернатора, в ведении которого находилось 5 департаментов,
возглавляемых соответственно главнокомандующим сухопутными силами, главкомом
флота, генеральным секретарем, начальником юридической службы и директором
таможенной службы27. Первым генерал-губернатором покоренного
Индокитая стал известный своей жестокостью П. Думер. Назначение этого матерого
колонизатора продемонстрировало стремление Франции установить в этом районе
мира классический колониальный режим с характерными для него порядками и
институтами28. Отныне названия стран п-ова Индокитай, попавших в
колониальную зависимость от Франции, стирались с карты мира. Они становились
административно-территориальными единицами Французского Индокитая. Находившаяся
под непосредственной властью генерал-губернатора Кохинхина управлялась
губернатором, Аннамом и Тонкином руководил генеральный резидент, Камбоджей —
другой генеральный резидент. Каждая из территориальных единиц сохраняла
автономную организацию и имела собственный бюджет29.
Административно-территориальное
членение Вьетнама сопровождалось усилением централизаторских тенденций в
создаваемой структуре колониального аппарата в масштабе всего Индокитая, что
облегчало управление каждой из стран Союза. Устанавливался также
структурированный репрессивный аппарат, призванный, по словам Думера, «умиротворить»
страны Индокитая, обеспечить их оборону и защитить интересы Франции в регионе30.
Был проведен набор в смешанные колониальные войска, вооруженные силы
подразделялись на регулярные (использовались как на территории Индокитая, так и
за его пределами) и местные. Одновременно с формированием военного аппарата шло
реформирование судебной системы, велось строительство тюрем по всей территории
страны. Для судов над вьетнамскими патриотами создавались отдельные трибуналы. Местное
население судили по так называемому «Туземному кодексу». О качестве работы
карательного аппарата и его значении в системе управления Индокитаем говорят
цифры: только в период с 1902 по 1912 гг. к суду было привлечено 24380 человек31.
Одни были приговорены к пожизненному заключению, другие казнены. Самые
известные тюрьмы — в Ханое, Шонла, Сайгоне и Тхайнгуене — не пустовали никогда.
Но ни в коем
случае не стоит думать, что французы сеяли на вьетских землях одно только зло. Так,
например, нельзя не отметить прогрессивные тенденции, в частности, в области
образования. Долгое время единственным высшим учреждением во всем Индокитае рвавшуюся
в Японию молодежь. Колониальная же администрация создала во Вьетнаме ряд
научно-исследовательских учреждений: институт океанографии, институт сельского
хозяйства, Французскую школу Дальнего Востока, институт Пастера. Важным
позитивным фактором в культурной жизни вьетнамского общества в период французского
господства явилась также замена традиционной иероглифической письменности
ханван на вариант с латинской основой — тьы куок нгы. Латинизированная
письменность способствовала появлению и развитию во Вьетнаме журналистики,
облегчила работу по ликвидации безграмотности населения32.
Однако в том
положении, в котором оказался закабаленный вьетнамский народ, «минусы» перевесили
все имевшиеся «плюсы»: колониальный аппарат, созданный на основе сотрудничества
высших колониальных кругов с реакционными феодальными слоями, являлся орудием
политики угнетения народа, расчленения страны. Вьетнам, равно как и другие
страны Индокитая, эксплуатировался самыми жестокими средствами, превращаясь в
сырьевой придаток Франции. Французы не рассматривали Вьетнам как место, куда для
освоения могли бы переместиться значительные массы колониалистов — прежде всего
из-за сложных климатических условий. Зато они рассматривали «страну Юга» как
колонию, перспективную для экономического освоения. «Никакая страна в мире не
имеет столь много источников выгод, как Тонкин», — говорили французы33.
Думер был уверен, что метрополия сможет сколь угодно долго черпать свое
достояние из Вьетнама, а потому заботился о том, чтобы все в колонии
соответствовало нуждам французского рынка: так, производство в «стране Юга» было
нацелено на обеспечение Франции тем сырьем или продукцией, в котором она
нуждалась. Развитие в колониальных владениях промышленности допускалось лишь в
том случае, если это не наносило вред экономической структуре метрополии. Безжалостная
эксплуатация вьетнамских ресурсов и жестокое закабаление местного населения не
могло не вызвать гнев простых вьетнамцев, которых оказалось не в силах защитить
собственное правительство. Осознав, что помощи ждать неоткуда, вьетнамский
народ решил взять судьбу в свои руки: вьетнамцы в который раз в своей истории
подняли гордое знамя Сопротивления.
Первая фаза
Сопротивления. На самом же деле движение Сопротивления не затухало ни на минуту.
Вьетнамский народ даже после полной капитуляции продолжал борьбу с колонизаторами.
Укреплялось народное самосознание активной деятельностью некоторых
представителей высших кругов страны — чиновников-мандаринов во главе с Тон Тхат
Тхуетом. Еще в 1883 г. Тон отдал приказ построить в горном районе Куангчи
опорную базу, в которую впоследствии были перевезены государственные сокровища.
В июле 1884 г. Тон Тхат Тхует способствовал возведению на престол нового короля
— 12-летнего Хам Нги. В защиту малолетнего правителя и с целью обретения
независимости вьетнамский народ развернул мощное национально-освободительное
движение. Это движение, начавшееся с провозглашением «Эдикта о поддержке
императора» 1885 г. и в короткие сроки охватившее практически все районы
страны, получило название кан-выонг — «верность императору»34.
схема 2
  Крупнейшие районы
движения «кан-выонг»

Бадинь                                 Байшай                                                               Хунглин
                              Хыонгшон
(1886-1887)                        (1885-1889)                                                       
(1886-1892)                       (1885-1896)
Бадиньское
движение явилось первой ласточкой «кан-выонга». Старт движению в Бадине дало
призвание императора Хам Нги об оказании сопротивления французским интервентам35.
В этом районе патриоты, умело используя благоприятные природные условия,
создали ряд крупных, укрепленных опорных пунктов*. Сопротивление в
Бадине возглавили Фам Бань, Динь Конг, Ха Ван Мао. Повстанцы проявили подлинное
мужество и доставили колонизаторам ряд неприятных мгновений. Тем не менее,
восстание было жестоко подавлено.
Эстафету
Сопротивления у бадиньцев переняли жители р-на Байшай. Байшайское движение
оказалось жизнеспособнее бадиньского. В этом районе действовала крестьянская
армия, численность отдельных отрядов которой достигала 600 человек. Сначала
французы ничего не могли поделать с байшайцами, однако вскоре после разгрома
бадиньского восстания они незамедлительно перебросили дополнительные силы в
район. Повстанцы, ведомые Нгуен Тхиен Тхуатом, сопротивлялись европейцам вплоть
до 1889 г. Лишь к концу 1889 г. французы смогли разбить последние байшайские
отряды. Большинство бойцов и лидеров движения погибли на поле боя.
Восстание в
Хунглине, начавшееся незадолго до разгрома байшайского мятежа, стало самым
успешным из всех ополчений. Хунглинские войска, возглавляемые Тонг Зуи Таном,
причинили французам наибольший ущерб, нанося частые и весьма болезненные удары
по французским отрядам. Однако хунглинскому восстанию не суждено было победить:
ввиду бедственного положения отрядов Тонг Зуи Тан вынужден был распустить своих
бойцов. А осенью 1892 г. руководитель восстания был схвачен оккупантами и
казнен в Тханьхоа36.
Кульминацией
движения «преданности императору» в XIX веке стало
хыонгшонское движение, которое возглавили Фан Динь Фунг и Као Тханг. Повстанческая
армия Фан Динь Фунга насчитывала несколько десятков тысяч человек и
подразделялась на 15 отрядов, каждый из которых носил название местности, в
переделах которой он действовал, и состоял из 100-500 бойцов, имея в своем
распоряжении специальную группу связных, находившихся в постоянном контакте с
другими отрядами. Непрерывные военные действия длились несколько лет, однако
деятельность движения была существенно подорвана смертью одного из лидеров —
Као Тханга. Кроме того, начиная с 1893 г. район, в котором действовали
хыонгшонские отряды, оцепили французы, превратив его в объект своих постоянных
атак. Так начался период героического сопротивления европейцам, в ходе которого
повстанцы несли невосполнимые потери, самой существенной из которых стала
смерть Фан Динь Фунга в декабре 1895 г. Обезглавленное восстание более не могло
сопротивляться натиску французов, которые продолжали преследовать хыонгшонцев,
действовавших в горных районах, вплоть до 1896 г., когда были подавлены
последние очаги хыонгшонского сопротивления37.
Народная
борьба, развернувшаяся под девизом «кан-выонг» в поддержку императора Хам Нги,
стала серьезным препятствием на пути установления французского господства во
Вьетнаме. Однако очаги движения были разбросаны по всей стране и слабо
координированы, и посему — не стали серьезным препятствием на пути установления
колониального режима. Император Хам Нги вскоре был схвачен и сослан в Алжир.
Вторая фаза
Сопротивления. После пленения Хам Нги патриотически настроенная вьетнамская
интеллигенция продолжала от его имени поднимать народ на борьбу с
колонизаторами. Среди освободительных движений, которыми была отмечен второй
этап Сопротивления, нужно отметить два: под руководством Фан Динь Фунга и Хоанг
Хоа Тхама.
Движение под
руководством Фан Динь Фунга: развернулось начиная с 1889 г. Вплоть до этого
года повстанцы создавали военные базы, приобретали и изготовляли оружие,
запасались продовольствием. Сочетая методы партизанского боя с позиционной
обороной, отряды Фан Динь Фунга развернули активные боевые действия сначала в
Хатине, а после — в провинциях Куангбинь, Нгеан и Тханьхоа. Французы
перебросили в указанные районы внушительные силы с целью подавления этого
восстания: в результате их наступления повстанцы лишились ряда важных опорных
пунктов. Стремясь вернуть себе утраченные позиции, армия Фан Динь Фунга
решилась на рискованную операцию по взятию центра провинции Нгеан — г. Винь. Однако
воплотить свой план мятежникам не удалось: повстанческая армия потерпела
поражение, на поле боя погиб помощник Фан Динь Фунга — Као Кханг. Смерть Као
Кханга подорвала силы повстанцев, которых продолжали активно теснить французы. После
смерти в 1896 г. Фан Динь Фунга движение распалось.
Движение под
руководством Хоанг Хоа Тхама: выросло из восстания на севере страны в уезде
Иентхе. Выходец из народа, Хоанг Хоа Тхам сумел завоевать симпатии народных
масс, которые оказали ему значительную поддержку. Восстание в Иентхе продолжалось
вплоть до 1913 г. Отряды Хоанг Хоа Тхама на протяжение нескольких лет держали в
страхе колониальные власти провинций Бакзианг, Лангшон, Бакнинь и Тхайнгуен, а
все карательные экспедиции в этих районах не приносили французам успеха. В
итоге, в 1894 г. колонизаторы были вынуждены заключить с руководителем
восстания договор, по которому Хоанг Хоа Тхаму предоставлялись в
самостоятельное управление 4 волости в провинции Бакзианг. К тому времени почти
все очаги народного сопротивления были уже подавлены, посему неудивительно, что
оккупанты позволили Хоа Тхаму сосредоточить в своих руках Бакзианг — местная
армия оказалась отрезана от остальных районах. В 1910 г. после ряда
массированных карательных операций (в которых участвовали в общей сложности 15 000
солдат) французам удалось выбить повстанцев из их опорной базы. Хоанг Хоа Тхам,
потерявший почти всю армию, был убит в 1913 г.
Итак, с
падением движения в Иентхе завершился этап адаптации французского колониализма
на вьетских землях. К 1918 г. французских режим был окончательно
стабилизирован, хотя время от времени вьетнамцы пытались организовать
вооруженное сопротивление, выливавшиеся в крупные, по большей части
крестьянские восстания (восстание в г. Футхо, 1915 г., восстание в пров. Тхайнгуен,
1917 г). Однако все восстания жестоко подавлялись французскими оккупантами. В
то же время, французы при помощи частичных уступок пыталась задобрить местную
элиту: например, обещаниями провести широкие демократические преобразования по
окончании I Мировой войны. С поражением движения «кан-выонг»
и подавлением «второй волны» народной борьбы фактически завершилась эпоха
сопротивления захватчикам, возглавляемого феодалами-националистами. Вьетнам
превратился в сырьевой придаток Франции и на некоторое время оставил попытки вернуть
себе независимость. Пробуждение национального самосознания у передовых,
патриотически настроенных кругов вьетнамского общества было связано с
событиями, имевшими место на Дальнем Востоке и Восточной Азии, а именно с
русско-японской войной и синьхайской революцией в Китае. В этот период,
называемый также периодом «пробуждения Азии», во Вьетнаме развернулась
пропаганда буржуазного развития. Однако среди патриотов не было единства: одна
их часть настаивала на свержении монархии и установлении демократического
строя, а другая — на первоочередном изгнании иноземных захватчиков. Большое
влияние на дальнейший ход событий во Вьетнаме оказала Великая Октябрьская
революция, ибо именно она подсказала первому вьетнамскому пропагандисту ее идей
— Хо Ши Мину, — что организовать национально-освободительное движение народных
масс, составить его новую основу сможет только сильное социальное объединение,
а именно — коммунистическая партия. Но это, как говорится, уже совсем другая
история…



Заключение

«В битве…ломали мы вражеские копья,
брали в плен врагов.
В мирное время мы копили силы, 
чтобы наша страна жила в веках»
Чан Куанг Кхай, вьетнамский поэт
Вьетнам
прошел огромный путь с момента зарождения государственности и вплоть до
колониального закабаления. И на протяжении многих столетий, начиная со времен
образования союза Ванланг и до эпохи Тэйшонов, вьетнамский народ неустанно
демонстрировал чудеса стойкости. Хотя на первый взгляд это далеко не так
очевидно. Вьетнамцы — невысокие, в большинстве своем щуплые люди, по внешнему
виду которых трудно догадаться, на какие проявления мужества они способны, тем
не менее, упорно отстаивали свое право на самостоятельность, неуклонно отбивая
атаки более мощных противников, будь то Китай, Сиам или Тьямпа. Но драма,
разыгравшаяся на вьетнамской земле в конце XVIII в.,
носила куда более сложный характер и была чревата последствиями, намного
опаснее, чем испытания предыдущих столетий. Ибо прежде угроза исходила извне. Теперь
же ее источник возник внутри страны, одновременно возросла и внутренняя угроза1.
Из-за неспособности вьетнамской правящей элиты должным образом противостоять
планомерному проникновению в страну европейских колонизаторов и истощения
внутренних ресурсов государства ввиду последовавших одна за другой двух внешних
агрессий, «страна Юга» вновь оказалась под властью интервентов, чьи порядки и
обычаи были еще более чужды вьетам, чем китайские или тямские. В прежде
замкнутое пространство региона проник совершенно новый фактор, который и стал
определять положение вещей в последующие десятилетия.
Таким
образом, в XX век Вьетнам вступил, будучи покоренным,
отсталым государством, сырьевым придатком капиталистической Франции. Однако
нельзя не отметить, что вьеты вступили в новое столетие, еще и неся за плечами
огромный исторический опыт. Вьетнамский народ немало пережил за свою более чем
22-вековую историю, но смог с достоинством выдержать все испытания. Вьеты
традиционно верили в свою избранность, в то, что «небо хотело испытать их волю,
а посему — возложило на них особую, великую миссию»2. Листая
страницы вьетнамской истории, невольно приходишь к той же мысли. Выдержать то,
что за всю свою историю выдержали вьетнамцы, мог лишь поистине особый,
избранный народ. Возможно, секрет в том, что вьетнамская нация, как таковая,
сформировалась достаточно давно, намного раньше, чем европейские и даже
некоторые азиатские. Складывание вьетнамской нации, по сути, началось еще до н.э.,
с объединения в одно целое двух ветвей народности вьет — лаквьет и аувьет. Неустанные
войны с Поднебесной империей лишь укрепили узы, связывавшие народы гор и
равнин, а боль за порабощенную Отчизну в периоды зависимости и последующие
победы над противником послужили стимулом к росту национального самосознания, в
полной мере отразившемся в легендарном «Воззвании по случаю замирения Нго». Некоторый
разлад в отношениях народов южной и северной части страны произошел в период
феодальных войн в XVII веке, но в условиях французской
агрессии вьеты вновь объединили свои силы с тем, чтобы противостоять
несравненно более мощному противнику. Однако, как мы помним из истории, пройдет
еще достаточно много времени, прежде чем они сумеют это сделать.
Нельзя не
отметить еще один важный момент: шагнув в эпоху Новейшего времени, вьетнамцы,
как и многие другие азиаты, оказались на пороге другого значимого периода в
истории — эпохи «пробуждения Азии». К тому моменту, как в «стране Юга» были потушены
последние очаги движения «верности императору», уже отгремели морские сражения,
вылившиеся в немыслимую доселе победу Японии над Россией. Большое влияние на
дальнейшее развитие ситуации как во Вьетнаме, так и в других азиатских
государствах, оказали также события, произошедшие в 1912 г. в Китае — там
победила Синьхайская революция. Эти события показали, что народы Азии, как бы
ни держали их под спудом, в состоянии вершить свою судьбу собственными руками. А
пример России, где в 1917 г. установилась советская власть, еще больше укрепил
уверенность порабощенного Вьетнама, что страна сможет сбросить с себя иноземный
гнет — нужно только найти новое средство объединения масс для поднятия его на
борьбу. Этим спасительным средством стала коммунистическая партия, деятельность
которой в итоге и принесла мир, покой и, самое главное, свободу вьетским землям.
Однако это уже материал для следующей курсовой работы.
Итак, «страна
Юга» после периода своего развития и «мужания», к моменту превращения в колонию
в XIX в., добилась двух вещей: неделимости собственной
территории (в основном, благодаря эпохе Тэйшон) и подлинного единства нации,
которые стали главными ее достижениями на внутригосударственном поприще. Но в
том, что касается внешней политики, действия Вьетнама, как мы помним, долгое
время были весьма ограничены. Связано это было с тем, что на протяжение первых
15 столетий своей истории вьетнамский народ был вынужден в борьбе с Китаем
отстаивать свое право на независимость. Такое положение дел объяснялось, прежде
всего, значимостью вьетнамского государства. Вьетнам был, есть и остается
важным пунктом ЮВА. Это страна, земли которой таят в себе несметные богатства: в
недрах северной ее части, как мы уже говорили, можно отыскать всю таблицу
Менделеева, знак качества вьетнамского Юга — это рис, каучук и, конечно же,
золото, вспомнить хотя бы «золотое дно» Вьетнама — Куангнам3. Кроме
того, Вьетнам — это прибрежное государство, имеющее в своем распоряжении
большое количество портов, через которые традиционно велась международная
торговля. С Вьетнамом традиционно торговали другие страны региона, например,
сиамское и яванское государства, а начиная с XVI в. вьетнамские
рынки были открыты и для европейцев. Но и это еще не все: Вьетнам исторически
являлся своеобразным «стратегическим коридором», на одном конце которого был
выход к странам Южных морей, а на другом — прямая дорога в Китай, а оттуда и в
Индию, которых с вьетнамским государством связывали, в первую очередь,
культурные узы и некоторые аспекты межэтнического сходства. Принимая во
внимание все вышеуказанное, неудивительно, что многие страны с интересом
поглядывали на Вьетнам. Этими причинами и объяснялись систематические попытки
той же Поднебесной завоевать «государство Юга». Все изменилось в XV веке: вьетнамцы добились изгнания китайских агрессоров со
своих земель, тем самым обеспечив стране спокойное существование в течение 3
последующих столетий.
Добившись
независимости, вьетнамский народ получил не только право на самоуправление, но
и возможность собственноручно проводить внешнюю политику. Тогда же проявилась и
естественная тенденция вьетского государства к расширению. Вьетнам более никто
не сдерживал в его внешнеполитических начинаниях, и вскоре в политике «страны
Юга» начало проявляться стремление к освоению и последующему присоединению
соседних территорий, а после — и тенденция к движению вглубь полуострова. Так,
завоевав территории доживающей свои дни Тьямпы и продвинувшись на юг к дельте р.
Меконг, вьетнамское государство обрело свои нынешние очертания. Но продвинуться
вглубь полуострова и окончательно овладеть Лаосом и Камбоджей Вьетнаму помешало
сопротивление местного населения, а также внешняя угроза со стороны
капиталистической Франции, которая на внешнеполитическом поприще терпела
неудачу за неудачей. Именно этим объяснялся тот факт, что французы вцепились во
Вьетнам мертвой хваткой — упустить вьетнамские рынки Франция, к тому моменту
уже лишившаяся ряда колониальных владений, себе позволить не могла. Вьетнамские
власти, сначала потакавшие деятельности миссионеров, а после решившие запретить
их деятельность и фактически закрыть страну, спохватились слишком поздно: французский
фактор к тому времени проник в страну настолько, что отказаться от идеи
завоевания Вьетнама французы уже не могли. То же самое, как мы помним,
происходило и с Китаем в его притязаниях на вьетские земли. То же произойдет и
с Соединенными Штатами Америки, но только — в свое время…
Когда люди
говорят о Вьетнаме, они вспоминают о войне. Эта истина понятна и легко
объяснима: то, что удалось сделать вьетнамскому народу в 60-70 гг. XX века, вызывает искреннее восхищение и подлинный интерес к
этой замечательной нации. Однако одной лишь войной знания о Вьетнаме
ограничиваться все же не должны. История Вьетнама исчисляется тысячелетиями: за
это время вьетнамский народ накопил колоссальный опыт и воспитал в себе
удивительную терпимость, силу которой не смогли сломить никакие испытания. Слова
«Вьетнам» и «война» действительно синонимичны, но не только ввиду военных
успехов вьетнамского народа в XX столетии: вся история
Вьетнама — это бесконечная борьба за независимость, справедливость и свободу. Состояние
борьбы — это, пожалуй, самое что ни на есть естественное состояние,
характеризующее внешнюю политику традиционного Вьетнама. Кто бы ни посягал на
вьетнамские земли: Китай ли, Сиам ли, Франция ли, как бы ни был силен
противник, в ответ на каждую агрессию вьетнамский народ неизменно разворачивал
движение Сопротивления. И каждый раз для «страны Юга» все заканчивалось
благополучно: вьеты изгоняли «непрошенных гостей» из своей страны. Возможно,
дело действительно в избранности вьетнамского народа, на стороне которого
всегда была небесная справедливость. Ведь, как сказал однажды великий Хо Ши
Мин, «народ, который мужественно сражался в течение многих лет, имеет право
быть свободным и должен быть независимым»4. В XIX
веке Вьетнам был покорен и взят в колониальную кабалу. А вьетнамские патриоты,
безрезультатно боровшиеся с французскими оккупантами в разных частях страны, на
время прекратили свою деятельность. Но сделали они это лишь для того, чтобы
накопить силы и вновь погрузить «страну Юга» в ее естественное состояние —
состояние «Вьетнама в борьбе», поскольку для любого народа, вне зависимости от
его экономических ресурсов и военного потенциала, нет ничего в этом мире дороже
свободы и независимости.



Список литературы

Учебная
литература:
1.        
Всемирная история. Становление государств Азии. Т.5 / А.Н. Бадак, И.Е. Войнич.
— М.: Изд-во социально-экономической литературы, 1958. — 782 с.
2.        
Вьетнам в борьбе / сост. Е.П. Глазунов. — М.: Главная редакция восточной
литературы изд-ва Наука, 1981. — 255 с.
3.        
Вьетнам / ред. В.Н. Кюзаджян. — М.: Наука, 1969. — 431 с.
4.        
Вяткин А.Р. Юго-Восточная Азия / А.Р. Вяткин. — М.: Наука, 1984. — 216 с.
5.        
Деопик Д.В. Вьетнам: история, традиции, современность / Д.В. Деопик. — М.:
Вост. лит., 2002. — 551 с.
6.        
История Вьетнама, сер. XIX —
нач. XX в. / сост. И.Д. Бакшт, В.И. Мещерякова. — М.: Наука,
1991. — 363 с.
7.        
История Востока / гл. ред.Р.Б. Рыбаков. — М.: Наука, 1994. — 562 с.
8.        
История Древнего мира: Древний Восток. Индия, Китай, страны ЮВА / А.Н. Бадак,
И.Е. Войнич, Н.М. Волчек. — Минск: Харвест, 1999. — 848 с.
9.        
История Китая с древнейших времен до наших дней / М.В. Крюков, Л.С. Переломов,
Л.В. Симоновская. — М.: Наука, 1974. — 534 с.
10.     
История стран Азии и Африки в новое время. Ч.1/ред.Ф.М. Ацамба, В.И. Павлов,
М.Н. Пак / М.: Изд-во МГУ, 1989. — 384 с.
11.     
Мировая политика и международные отношения: Учебное пособие / под ред. С.А.
Ланцова, В.А. Ачкасова. — СПб: Питер, 2006. — 448 с.
12.     
Мурашева Г.Ф. Вьетнам и мир / Г.Ф. Мурашева // Восток: Афр. — азиат. о-ва:
история и современность. — 2004. — №5, С.60-75.
13.     
Олтаржевский В.П. История международных отношений. Часть I. От древности до конца XVII века /
В.П. Олтаржевский. — Иркутск: Изд-во Иркут. гос. ун-та, 2004. — 320 с.
14.     
Познер П.В. История Вьетнама эпохи древности и раннего Средневековья / П.В.
Познер. — М.: Наука, 1994. — 563 с.
15.     
Холл Д. Дж.Е. История Юго-Восточной Азии / Д. Дж. Е Холл. — М.: Изд-во
иностранной литературы, 1958. — 598 с.
16.     
Цветов П. Вьетнам на грани веков / П. Цветов // Азия и Африка сегодня. —
2002. — № 10, С.16-20
17.     
ЮВА в мировой истории / Д.В. Деопик, Ю. Дементьев, В.А. Гюрин. — М.: Наука,
1977. — 351 с.
Источники:
18.     
Вьетнам. Справочник / сост. Хо Куок Ви. — М.: Наука, 1993. — 144 с.
19.     
История Вьетнама: Lịch sử Việt Nam
/ отв. ред. С.А. Мхитарян. — М.: Наука, 1983. — 302 с.
20.     
Очерки истории Вьетнама / под. ред. Нгуен Кхак Вьена. — Ханой: Изд-во
лит-ры на иностранных языках, 1978. — 526 с.
21.     
Дайвьет ши ки тоан тхы / Полное собрание исторических записок Дайвьета.
— Т.1. — М.: Вост. лит, 2002. — 343 с.
22.     
Традиционный Вьетнам: сб. статей. История Вьетнама, история Китая. Сборник
статей / отв. ред. Д.В. Деопик, В.И. Антощенко. — М.: Вьетнамоведческий центр,
1993. — 307 с.
Иностранная литература:
23.     
Chinese populations in contemporary Southeast
Asian societies: Identity, Interdependence and International influence / Ed. M.
Jocelyn Armstrong, R. W. Armstrong. — Richmond: Gurzon, 2001. — 268 p.
24.     
Classical civilizations of Southeast Asia / comp.
V. Braginsky. — London, New York, 2002. — 524 p.
25.     
Dobby E. H. Southeast Asia / E. H. Dobby. — London,
1950. — 350 p.
26.     
Kenny H. J. Shadow
of the dragon /
H. J. Kenny, 2002 — History — 177 p.
27.     
SarDesai D. R. Southeast Asian history: essential readings / D. R. SarDesai, 2006. — 374 p.
28.     
Seah A. Vietnam / A. Seah, C. Nair. — NY: Marshall
Cavendish Benchmark Books, 2004. — 144 p.
29.     
Womack
B. China and Vietnam: the politics
of asymmetry / B. Womack,
2006. — p.281 ‎
Интернет – источники:
30.     
An introduction to Vietnam [Электронный ресурс] / http://www.geografia.com/vietnam
31.     
Asian nations: History of Vietnam [Электронный
ресурс] / http://www.asian-nations.org/vietnam-history/shtml
32.     
Nguyen C. Tai lieu tham khao [Электронный
ресурс] / http://www.viettouch.com/hist/
33.     
Karnow S. Vietnam: a History [Электронный
ресурс] / http://www.amazon.com/Vietnam-history-Stanley-Karnow/dp/0140265473
34.     
Lịch sử Việt Nam [Электронный ресурс] / http://vi. wikipedia.org/wiki/L%E1%BB%8Bch_s%E1%BB%AD_Vi%E1%BB%87t_Nam
35.     
Lịch sử Việt Nam: tu thoi thuong co den thoi hun dai [Электронный ресурс] / http://www.avsnonline.net/library/book_show. php%3Fbook_id%3D66&ei=stfuSdagGcyC_AaVr_zrDg&sa=X&oi=translate&resnum=8&ct=result&prev=/search%3Fq%3DL%25E1%25BB%258Bch%2Bs%25E1%25BB%25AD%2BVi%25E1%25BB%2587t%2BNam%26hl%3Dru%26lr%3D%26sa%3DG%26newwindow%3D1
36.     
Vietnamese continuing struggle against China [Электронный
ресурс] / www.encyclopedia.com/doc/1G1-109580240. htm