Проблема России и Европы в теории культурно-исторических типов Н.Я. Данилевского
РЕФЕРАТ
по философии
на темуПроблема России и Европы в теории культурно-исторических типов Н.Я.
Данилевского.Выполнил: аспирант физического факультета СПбГУ
Груздов Константин Анатольевич.
(http://kong1.euro.ru , [email protected])Санкт-Петербург
1999 г.СОДЕРЖАНИЕ.
Н. Я. Данилевский. Страницы биографии 2
Культурно-исторические типы 4
Законы культурно-исторического движения. 7
Славянский культурно-исторический тип 11
Разряды культурной деятельности 14
Заключение 16
Литература 17
Н. Я. Данилевский. Страницы биографии.Николай Яковлевич Данилевский (1822-1885) родился 27 ноября 1822 г. в
селе Оберец Орловской губернии в дворянской семье. С 1837 по 1842 он
обучался в Царскосельском лицее, затем стал вольнослушателем Петербургского
университета. В 1847 г. он получил степень кандидата, а в 1849 г. —
магистра ботаники. В 1849 г. за связи с петрашевцами был выслан в Вологду,
где работал в канцелярии вологодского губернатора. В 1853 г. участвовал в
научных экспедициях под руководством К. Бэра, перед которым стояла задача
исследования озер и морей России для определения перспектив рыболовства.
Данилевским в этот период был собран богатый естественнонаучный материал,
использованный им позже, при написании книги «Дарвинизм. Критическое
исследование» (1879-1885). Однако как естествоиспытатель он не оказал
большого влияния на науку своего времени. Теоретически его больше
интересовали философско-исторические и культурологические проблемы. Осенью
1865 г. он начал писать труд, принесший ему впоследствии известность, —
«Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского
мира к германо-романскому». В 1868 г. работа над книгой была закончена, и
она была опубликована в журнале «Заря» за 1869-1871 гг. В 1871 г. было
осуществлено первое издание «России и Европы», встреченное публикой весьма
прохладно. Однако, последующие ее издания разошлись почти сразу, что было
обусловлено изменившейся социально-политической атмосферой России 80-х гг..
Книга Данилевского с ее попыткой дать ответ на возникшие в русском обществе
вопросы о дальнейших судьбах России, ее взаимоотношений с европейским
миром, с оригинальной концепцией всемирной истории, перевертывавшей
традиционные представления, обрела популярность. Данилевский тем временем
продолжал исследование вод европейской части России, а в 1879-1880 гг. был
директором Никитского ботанического сада в Крыму.
Начиная с 1879 г. он пишет объемистый труд «Дарвинизм. Критическое
исследование», который вышел в свет уже после его смерти, в 1885 г., и был
воспринят в научных кругах как неосновательное посягательство на авторитет
Ч. Дарвина. Книга Данилевского действительно была направлена против
«непогрешимого авторитета», однако естествоиспытателями того времени не
были замечены ни его оригинальные идеи, ни аргументация, содержавшая в себе
немало рационального и заставлявшего задуматься. Уже после смерти
Данилевского в защиту его концепции выступил Н. Н. Страхов, «сразившийся»
на страницах журнала с К. А. Тимирязевым, главным оппонентом Данилевского.
В 1890 г. вышел «Сборник политических и экономических статей», которые
были написаны Данилевским в разные годы и свидетельствовали о консервативно-
монархической настроенности автора, о чем свидетельствуют сами названия
статей: «Несколько слов по поводу конституционных вожделений нашей
«либеральной прессы», «Происхождение нашего нигилизма», «Г. Соловьев о
православии и католицизме». «Нигилизм не есть наше русское самобытное
явление, происшедшее как результат частных зол и неустройства нашей жизни»,
«конституция в России совершенно и абсолютно невозможна, т. е. нет власти и
могущества на земле, которые могли бы ей даровать ее» — эти и подобные им
идеи были восприняты как антипрогрессистские и антизападнические,
порожденные активизацией внутриполитической реакции 80-х гг. «Сборник»
успеха у читающей публики не имел, и Данилевский остался в памяти
современников как автор сформулированной в «России и Европе» теории
культурно-исторических типов. Она вызвала спектр противоречивых откликов –
от пространной аргументированной отповеди Вл. Соловьева до восторженного
превознесения эпигонами славянофильства, — в которых Данилевский то
обвинялся в «национальном обольщении», то превращался в создателя
«катехизиса славянофильства». «Задача наша не в том, чтобы вырастить
искреннюю «самобытную» цивилизацию из собственных национальных недр, но и
не в том, чтобы перенести на себя западную цивилизацию целиком со всеми
раздирающими ее противоречиями: надо брать хорошее отовсюду, откуда можно»
— писал Н. К. Михайловский, пытаясь найти «золотую середину» в спорах
ниспровергателей Данилевского с его защитниками. Теория существования
исторических «циклов», с обоснованием которой выступил Данилевский, не была
абсолютным новшеством в истории философии, подобные идеи высказывались Д.
Вико, И. Г. Гердером, Р. Ю. Виппером, Г. Лампрехтом. Но никогда, пожалуй,
она не оспаривалась и не защищалась с такой страстью, как в России
последней трети XIX столетия, ибо здесь она перестала быть отвлеченным
созданием «кабинетного затворника» и шагнула в мир политических
треволнений. Этому способствовала накаленная, взрывоопасная атмосфера
Российской империи, сжимаемой тисками десятилетиями не разрешаемых
противоречий, отчаянно политизирующейся после многовекового крепостного
сна, не желающей смириться с обнаружившейся безысходной отсталостью. В не
меньшей мере эта ситуация была обусловлена и тем, что сам Данилевский вошел
в мир истории, философии и публицистики как мыслитель классического типа,
претендующий на освоение и обобщение исследований предшественников, а как
человек, которому впервые открылась истина и который вправе защищать и
отстаивать ее невзирая на общепризнанные авторитеты.Культурно-исторические типы.
Как уже говорилось, в своей книге «Россия и Европа» Данилевский
пытается дать ответы на вопросы о дальнейшей судьбе России, взаимоотношении
России и европейского мира.
1864 год. Пруссия и Австрия нападают на Данию и отторгают от нее два
герцогства – Голштейн и Шлезвиг. Европа практически никак не замечает это
событие. Общественное мнение Европы если и осуждает этот захват, то делает
это инертно, безразлично. За одиннадцать лет до этого Россия требует у
Турции уважать интересы христианского населения этой страны. Реакция Европы
более чем резкая, Англия и Франция в 1854 году объявляют России войну. Что
это, единичный случай? Нет. Начиная свою книгу с анализа захвата Голштейна
и Шлезвига, Данилевский приходит к выводу, что подобное двойственное
отношение Европы к России – правило, а не исключение. «Вешатели,
кинжальщики и поджигатели становятся героями, коль скоро их гнусные
поступки обращены против России. Защитники национальностей умолкают, коль
скоро речь идет о защите русской народности, донельзя угнетаемой в западных
губерниях, — так же точно, впрочем, как в деле босняков, болгар, сербов и
черногорцев».
Такое поведение Европы заслуживает серьезного исследования. Пытаясь
понять причины враждебного отношения Европы к России, Данилевский приходит
к теории культурно-исторических типов.
Почему Запад и Восток, Европа и Азия противопоставляются друг другу?
Почему Европа считается полюсом прогресса, совершенствования, а Восток –
полюсом застоя? Это не так. Просто в любой части света есть страны «очень
способные, менее способные и вовсе неспособные к гражданскому развитию
человеческих обществ». Например, Китай имеет промышленность, во многом
превосходящую европейскую, китайское земледелие тоже находится на очень
высоком уровне развития. Есть у Китая и своя литература, философия. Разве
это не прогресс? Да, «…дух жизни отлетел от Китая… он замирает под тяжестью
прожитых им веков». Но ведь это удел всего человечества! Любая цивилизация,
в том числе и Европа, рано или поздно погибнет. «Народу одряхлевшему,
отжившему, свое дело сделавшему и которому пришла пора со сцены долой,
ничто не поможет, совершенно независимо от того, где он живет – на Востоке
или на Западе». Прогресс и застой – характеристики возраста народа.
Далее Данилевский рассматривает понятие «системы науки». Он уточняет,
что говорит не о «внутренней системе наук, т. е. о расположении,
группировке предметов или явлений, принадлежащих к кругу известной науки,
сообразно их взаимному сродству и действительным отношениям друг к другу».
Степень совершенства системы отражает степень совершенства самой науки.
Например, сначала считали, что Солнце и планеты вращаются вокруг Земли,
потом — что планеты и Земля вертятся вокруг Солнца по окружностям. Затем
окружности заменили эллипсами. Подобное происходит в любой науке. И только
когда наука начнет уяснять себе естественную (истинную) систему входящих в
нее явлений, тогда ее можно называть наукой.
Основными требованиями естественной системы являются следующие:
1) Принцип деления должен обнимать собою всю сферу делимого, входя в
нее как наисущественнейший признак.
2) Все предметы или явления одной группы должны иметь между собой
большую степень сходства или сродства, чем с явлениями или предметами,
отнесенными к другой группе.
3) Группы должны быть однородными, т.е. степень сродства, соединяющая
их членов, должна быть одинакова в одноименных группах.
Эти принципы можно применить и к истории. Историю принято делить на
древнюю, среднюю и старую. Падение Западной Римской империи (476 г.)
принимают за основание отделения древней истории от средней. Это
действительно значительное событие в жизни Европы, но только Европы. Какое
дело, например, Китаю и Индии, Древнему Египту и Греции до падения Рима?
Например, в VII в. возник и начал быстро распространяться ислам. Это важное
событие для арабского мира, в то время как прекращение существования
Римской империи не имеет никакого значения для арабов. Следовательно,
падение Рима не является удовлетворительным признаком, по которому можно
отделить древнюю историю от средней (признак не охватывает всю сферу
делимого, закон 1).
Отсюда можно сделать вывод: события, одинаково важного для всего
человечества, разделяющего историю человечества на разные периоды, попросту
не существует. Даже к христианству разные народы приходят в разное время.
Падение Рима не удовлетворяет и второму закону естественной системы.
Разве история Греции и Рима имеет большее сходство с историей Древнего
Египта, чем с историей новейшей Европы?
Рассмотрим третий закон, требующий одинаковую степень сродства в
одноименных группах. В группе древней истории присутствуют Египет, Индия,
Китай, Вавилон, Иран, Греция, Рим, проходившие в своем развитии различные
ступени. А история германо–романцев отнесена к двум различным группам –
средней и новой истории.
Вывод: все исторические племена имели свою древнюю, свою среднюю и
свою новую истории. Конечно, можно и не ограничиваться только этими тремя
периодами (их может быть и больше) развития исторических племен.
Данилевский приходит к понятию культурно-исторического типа, то есть «формы
исторической жизни человечества, как формы растительного и животного мира,
как формы человеческого искусства (стили архитектуры, школы живописи), как
формы языков (односложные, приставочные, сгибающиеся), как проявление
самого духа, стремящегося осуществить типы добра, истины и красоты». И
только для конкретного типа (цивилизации) можно ввести понятия древней,
средней и новой истории. Общечеловеческой же цивилизации просто не
существует.
Рассматривая историю отдельного типа, возможно определить возраст его
развития. Можно также попытаться предсказать историю типа, жизнь которого
еще не завершилась. Но сказать что-нибудь о развитии человечества вообще мы
не можем; так же невозможно определить и возраст всемирной истории.
Существуют следующие культурно – исторические типы (или самобытные
цивилизации): 1) египетский, 2) китайский, 3) ассирийско-вавилоно-
финикийский, 4) индийский, 5) иранский, 6) еврейский, 7)греческий, 8)
римский, 9) ново-семитический, 10) германо-романский, или европейский, 11)
мексиканский, 12) перуанский. Последние два погибли насильственной смертью
и не успели завершить своего развития. Среди этих типов существуют
уединенные и преемственные, результаты деятельности которых передавались от
одного к другому «как материалы для питания, или удобрение… той почвы, на
которой должен бы развиваться последующий тип». Преемственные типы:
египетский, ассирийско-вавилоно-финикийский, еврейский, греческий, римский
и германо-романский, или европейский. Ни один из культурно-исторических
типов не может бесконечно развиваться. Результаты, достигнутые
последовательными трудами преемственных цивилизаций, «получивших к тому же
сверхъестественный дар христианства», должны превзойти результаты
цивилизаций уединенных (китайская и индийская). Это и есть естественное
объяснение западного прогресса и восточного застоя. Но уединенные типы
развивали стороны жизни, не свойственные преемственным типам, и этим
содействовали «многосторонности проявления человеческого духа – в чем,
собственно, и заключается прогресс». К тому же многие изобретения
(десятичная система счисления, компас, шелководство, порох) были перенесены
в Европу с Востока. Индийская поэзия и архитектура по праву считаются
обогащением искусства.
Вышеперечисленные культурно-исторические типы являются положительными
деятелями в истории человечества. Но кроме них еще существуют и «временно
проявляющиеся феномены… как гунны, монголы, турки, которые, совершив свой
разрушительный подвиг, помогши испустить дух борющимся со смертью
цивилизациям и разнеся их остатки, скрываются в прежнее ничтожество» (бичи
Божьи). Это отрицательные деятели человечества. Иногда и положительная, и
отрицательная роль достается тому же племени (германцы, аравитяне). Также
существуют племена (например, финские), которым не свойственна ни
положительная, ни отрицательная роль. Они не достигают исторической
индивидуальности и составляют лишь этнографический материал для культурно-
исторических типов.
Таким образом, на долю народа могут выпасть три роли: положительная
деятельность самобытного культурно-исторического типа, разрушительная
деятельность бичей Божьих, служение чужим целям в качестве этнографического
материала.
Но если разделение исторических явлений по культурно-историческим
типам соответствует требованиям естественной системы в истории, то должны
существовать законы культурно-исторического движения.Законы культурно-исторического движения.
И Данилевский вводит эти законы:
Закон 1. Всякое племя или семейство народов, характеризуемое отдельным
языком или группою языков, довольно близких между собою для того, чтобы
сродство их ощущалось непосредственно, без глубоких филологических
изысканий,— составляет самобытный культурно-исторический тип, если оно
вообще по своим духовным задаткам способно к историческому развитию и вышло
уже из младенчества.
Закон 2. Дабы цивилизация, свойственная самобытному культурно-
историческому типу, могла зародиться и развиваться, необходимо, чтобы
народы, к нему принадлежащие, пользовались политическою независимостью.
Закон 3. Начала цивилизации одного культурно-исторического типа не
передаются народам другого типа. Каждый тип вырабатывает ее для себя при
большем или меньшем влиянии чуждых, ему предшествовавших или современных
цивилизаций.
Закон 4. Цивилизация, свойственная каждому культурно-историческому
типу, тогда только достигает полноты, разнообразия и богатства, когда
разнообразны этнографические элементы, его составляющие, — когда они, не
будучи поглощены одним политическим целым, пользуясь независимостью,
составляют федерацию или политическую систему государств.
Закон 5. Ход развития культурно-исторических типов всего ближе
уподобляется тем многолетним одноплодным растениям, у которых период роста
бывает неопределенно продолжителен, но период цветения и плодоношения —
относительно короток и истощает раз и навсегда их жизненную силу.
Первые два закона очевидны. Рассмотрим подробнее третий закон.
Как показывает история, цивилизация не передается от одного культурно-
исторического типа другому. Но это не значит, что они не воздействуют друг
на друга. Но это воздействие – не передача. Рассмотрим подробнее способы
распространения цивилизации.
Простейший способ — пересадка с одного места на другое посредством
колонизации. Так финикяне передали свою цивилизацию Карфагену, греки –
Южной Италии и Сицилии, англичане – Северной Америке и Австралии. Если бы
существовала общечеловеческая цивилизация, то в ее интересах было бы
повсеместно употребить этот способ. То есть других народов, не
принадлежащих к этой цивилизации, просто не должно существовать. Точно так
же, как в интересах земледелия не должно существовать сорняков.
Другая форма распространения цивилизации, которую часто рассматривают
как передачу цивилизации, — прививка. Но почка, вставленная в разрез
дерева, или черенок, прикрепленный к свежему срезу ствола, нисколько не
меняют характер растения. Цезарь привил римскую культуры кельтам. Надо быть
убежденным в негодности самого дерева, чтобы решиться на подобную операцию.
Прививка не приносит пользы тому, к чему она прививается, ни в
физиологическом, ни в культурно-историческом смысле.
Еще один способ воздействия одной цивилизации на другую заключается в
том, что народы одного культурно-исторического типа знакомятся с
результатами чужого опыта, заимствуя то, «что, так сказать, стоит вне сферы
народности, то есть выводы и методы положительной науки, технические приемы
и усовершенствования искусств и промышленности». А все то, что относится к
познанию человека и общества и, в особенности, к практическому применению
этого познания ни в коем случае не может быть заимствовано. Это можно лишь
принять к сведению. Так Египет воздействовал на Грецию, Греция — на Рим,
Рим и Греция – на германо-романскую Европу.
Согласно четвертому закону культурно-исторического движения
цивилизация данного типа достигает разнообразия и богатства тогда, когда
составляющие ее этнографические элементы разнообразны, но составляют или
федерацию, или политическую систему государств. Но тогда возникает вопрос:
где проходит граница между требованием национальной самобытности,
необходимым для свободного выражения жизненных проявлений культурно-
исторического типа, и требованием национального единства, обеспечивающим
политическую независимость? «Черта эта, кажется мне, проведена весьма ясно
самой природой». Народ, говорящий на языке с близкими наречиями, дающими
возможность свободно понимать друг друга при общении, должен составлять
политическое целое. Несмотря на различие в наречиях (великорусское,
малорусское, белорусское) русский народ сотавляет единое государство. То же
самое можно сказать и о немецком народе. Напротив, народы, говорящие на
отдельных языках, принадлежащих к одному лингвистическому семейству,
соответствующему культурно-историческому типу, должны предпочесть менее
тесную связь (федерацию или политическую систему государств, основанную на
межгосударственных договорах). Такая более или менее тесная связь должна
осуществляться только между членами одного культурно-исторического типа,
так как она подразумевает подчинение частных интересов интересам высшей
группы — всего типа. Тогда можно сказать, что сам культурно-исторический
тип – понятие, подчиненное в отношении к человечеству. Но человечество не
представляет собой некого определенного понятия, сознательно идущего к
какой-нибудь определенной цели.
Что же такое интерес человечества? «Кем сознаваем он, кроме одного
Бога, которому, следовательно, только и принадлежит ведение его дел?».
Разрушение Рима было в интересах человечества, но не один римлянин или
германец не мог этого знать. Но каждый из них понимал, чего требовал
интерес племени, к которому он принадлежал. Отсюда Данилевский заключает,
что если культурно-исторический тип и не является абсолютно высшей группой,
то он является высшей группой из всех тех, интересы которых человек может
понимать сознательно. То есть культурно-исторический тип – последний
предел, до которого простирается подчинение частных интересов высшим.
Пятый закон культурно-исторического движения: период цивилизации
каждого типа короток. Этот период истощает силы типа и вторично не
возвращается. Под цивилизацией Данилевский понимает время, когда народы
данного типа, выйдя из «бессознательной чисто этнографической формы быта
(что, собственно, должно бы соответствовать так называемой древней
истории), создав, укрепив и оградив свое внешнее существование как
самобытных политических единиц (что, собственно, составляет содержание
всякой средней истории), проявляют преимущественно свою духовную
деятельность во всех тех направлениях, для которых есть залоги в их
духовной природе, не только в отношении науки и искусства, но и в
практическом осуществлении своих идеалов правды, свободы, общественного
благоустройства и личного благосостояния. Оканчивается же этот период тем
временем, когда иссякнет творческая деятельность».
Период цивилизации оканчивается тогда, когда иссякает творческая
деятельность народов, составляющих тип. Народы или успокаиваются на
достигнутом, дряхлеют в апатии самодовольства (Китай), или достигают
неразрешимых противоречий, приходят к выводу, что их идеал был ошибочен, и
впадают в апатию отчаяния (Рим во время распространения христианства).
Период, предшествующий цивилизации (особенно период древней истории),
наоборот является очень длинным. Он может измеряться тысячелетиями. В этот
период накапливаются силы для последующей деятельности, закладываются
особенности в психологии народов, составляющих культурно-исторический тип,
формируется язык. Период цивилизации – это период растраты, пусть и
полезной, накопленных в предшествующее время сил.
Прогресс состоит не в том, чтобы всегда идти в одном направлении, а в
том, чтобы исходить все поле исторической деятельности человечества.
Следовательно, ни одна цивилизация не может гордиться достижением наивысшей
точки развития во всех сторонах развития. Греческая цивилизация достигла
высокого совершенства в искусстве, народы европейского типа пошли по пути
аналитического изучения природы, создали естественную науку.
Как уже говорилось, жизнь культурно-исторических типов разделяется на
длинный образовательный период, период строительства государства и период
создания цивилизации. Переходы между этими состояниями обуславливаются
толчком или рядом толчков внешних событий. Столкновение германских народов
с Римом выводит их из этнографического состояния. Государственность Индии
началась с борьбы вторгнувшихся арийцев с аборигенами. А период цивилизации
Индии начался, вероятно, с буддийского движения (VI-V вв. до н. э.). Общая
черта государственного периода развития культурно-исторических типов –
потеря большей или меньшей части племенной независимости, общая черта
цивилизационного периода – стремление освобождения от этой зависимости и
замена утраченной древней воли правильной свободой.
Таким образом, развитие человечества шло посредством самобытных
культурно-исторических типов, соответствующих великим племенам.Славянский культурно-исторический тип.
Отдельный самобытный культурно-исторический тип составляют и славяне.
Следовательно, если они откажутся от самостоятельного развития, то должны
отказаться от всякого исторического значения и стать этнографическим
материалом для чужих целей (в частности – для целей Европы). Но Запад,
Европа находятся сейчас в апогее своего цивилизованного величия, а это не
очень удобно для начала новой культуры. Кажется, что новая культура и не
нужна.
Но уже не раз во времена блеска старой культуры зарождалась новая.
Видимо, когда начинает жить новый культурно-исторический тип, старый должен
угасать. Ни это ли является причиной вражды старого к новому?
Момент развития тех сил, которые производят известный ряд явлений, не
совпадает с моментом наибольшего обилия результатов деятельности этих сил.
Этот момент наступает значительно позднее. Каким образом могут слабеть силы
целых обществ, непонятно. Однако история указывает, что это так. Обилие
результатов европейской цивилизации в XIX в. указывает на то, что
творческая сила Европы спадает.
Кульминация творческих общественных сил происходит тогда когда
процветают искусство и философия. А процветание положительных наук
свидетельствует об упадке.
Европа: XVI – XVII вв. – расцвет творческих сил (Микеланджело,
Рафаэль, Шекспир, Кеплер). XIX в. – накопление результатов. Цвет – конец
весны, плод – начало осени.
Россия не является частью Европы «ни по происхождению, ни по
усыновлению». Основой, почвой, на которой может вырасти самобытная
славянская цивилизация, может стать Всеславянский союз — новая политическая
система государств во главе с Россией, служащая противовесом Европе во всей
ее целостности. То есть Европе как таковой, а не конкретным европейским
государствам или союзам европейских государств.
Для западного славянства значение этого союза еще важнее, чем для
России. Если Россия не станет представителем славянства, то она лишиться
исторической цели своего существования. Но только цели. При этом она еще
долго будет оставаться заметной политической силой, «хотя и лишенною
внутреннего смысла и содержания». Но для других славянских народов вопрос
стоит не о смысле их существования, а просто о существовании.
Надо преодолеть свойственную славянам обязанность жертвовать своими
интересами общечеловеческим целям — целям, которых просто не существует.
Тем более, что при смешивании понятия «общечеловеческого» и «европейского»,
эта жертва идет на пользу все той же Европе. Но необходима не только
независимость славян, но и политическое могущество. Политическая сила
Славянского союза ни в коей мере не угрожает порабощением всему миру;
наоборот, Славянский союз – единственная преграда на пути Европы к мировому
господству. «Всеславянский союз имел бы своим результатом не всемирное
владычество, а равный и справедливый раздел власти и влияния между теми
народами или группами народов, которые в настоящем периоде всемирной
истории могут считаться активными ее деятелями: Европою, Славянством и
Америкою, которые сами находятся в различных возрастах развития».
Каким же способом можно ослабить стремление Европы ко всемирному
владычеству? Главным препятствием на пути этого стремления была внутренняя
борьба европейских государств между собой. Следовательно, равновесие
политических сил Европы вредно для России, а отсутствие этого равновесия –
выгодно. При нарушении равновесия и тот, кто его нарушил, и потерпевший от
этого нарушения будут заинтересованы в дружбе с Россией. Если Европа
стабильна, то ее внимание переносится на внешние дела, и ее враждебность к
России «высказывается во все просторе». Но все предлоги для нарушения
политического равновесия Европы постепенно исчезают, а само политическое
равновесие укрепляется. То есть это препятствие все больше сходит на нет.
Европа – это не одно государство, а система независимых государств.
Таким образом, говорить о стремлении Европы к господству вроде бы
некорректно. Но Данилевский подчеркивает, что опасность для истории
заключается не в политическом господстве одного государства, а в культурном
господстве одного культурно-исторического типа. И совершенно неважно,
каково внутреннее устройство этого типа. «Настоящая, глубокая опасность
заключается именно в осуществлении того порядка вещей, который составляет
идеал наших западников: в воцарении не мнимой, а действительной, столь
любезной им, общечеловеческой цивилизации. Это было бы равнозначно
прекращению самой возможности всякого дальнейшего преуспеяния или прогресса
в истории внесением нового миросозерцания, новых целей, новых стремлений,
всегда коренящихся в особом психическом строе выступающих на деятельное
поприще новых этнографических элементов». С уменьшением противоречий между
европейскими государствами и достижением стабильности Европы бороться с
соединенной Европой может только соединенное славянство – Всеславянский
союз.
Естественно, Россия не может прервать своих отношений с Европой. Но
эти отношения не должны быть «родственными». Во внешней политике
Данилевский отходит от каких бы то ни было «моральных» принципов.
Бентамовский принцип утилитарности – принцип полезности как основы и цели
деятельности – должен быть главным принципом международной политики.
Никогда интересы какой-либо страны, политического союза или той же Европы
не должны ставиться выше интересов России. Да, самопожертвование – высший
нравственный закон, но единственное основание для самопожертвования –
бессмертие. Душа человека бессмертна, следовательно, люди могут
руководствоваться в отношениях между собой принципами нравственности. Но
государство, народ – явления временные. В политике должно действовать
правило: око за око, зуб за зуб; относиться к другим надо так, как они
относятся к тебе: «весьма возможно, полезно и даже необходимо смотреть…
всегда и постоянно с нашей особой, русской точки зрения… какое отношение
может иметь то или другое событие, направление умов, та или другая
деятельность влиятельных личностей к нашим особенным, русско-славянским
целям…? К безразличным в этом отношении лицам и событиям должны мы
оставаться совершенно равнодушными…; тем, которые могут приблизить нас к
нашей цели, должны всемерно содействовать; и всемерно противиться тем,
которые могут служить ей препятствием, не обращая при этом ни малейшего
внимания на их безотносительное значение — на то, каковы будут их
последствия для самой Европы, для человечества, для свободы, для
цивилизации. У нас должно быть свое собственное, особое понятие о всех этих
предметах и твердая вера в то, что только действуя в своих видах, можем мы
споспешествовать им… что цель наша свята и высока… что, только служа ей…
можем мы содействовать всему высокому, какое бы имя оно ни носило:
человечества, свободы, цивилизации и так далее.
…Без ненависти и без любви (ибо в этом чуждом мире ничего не может и
не должно возбуждать ни наших симпатий, ни наших антипатий), равнодушные и
к красному, и к белому, к демагогии и к деспотизму, к легитимизму и к
революции, к немцам, к французам, к англичанам, к итальянцам, к Наполеону,
Бисмарку, Гладстону, Гарибальди, — должны быть верным другом и союзником
тому, кто хочет и может содействовать нашей единой и неизменной цели. Если
ценою нашего союза и дружбы мы делаем шаг вперед к освобождению и
объединению славянства, приближаемся к Цареграду, не совершенно ли нам все
равно: купятся ли этою ценою Египет — Францией или Англией, рейнская
граница — французами или вогезская — немцами, Бельгия — Наполеоном или
Голландия – Бисмарком?».Разряды культурной деятельности.
Данилевский вводит понятие разрядов культурной деятельности. Под эти
разряды подпадают все стороны деятельности народа, деятельности, которая
приводит к понятиям «культуры» и «цивилизации». Таких разрядов четыре:
1) Деятельность религиозная, объемлющая собою отношения человека к
Богу,— понятие человека о судьбах своих, как нравственного неделимого в
отношении к общим судьбам человечества и Вселенной, то есть, выражаясь
более общими терминами: народное мировоззрение не как теоретическое, более
или менее гадательное знание, во всяком случае, доступное только немногим,—
а как твердая вера, составляющая живую основу всей нравственной
деятельности человека.
2) Деятельность культурная, в тесном значении этого слова, объемлющая
отношения человека к внешнему миру: во-первых, теоретическое, научное; во-
вторых, эстетическое, художественное (причем, конечно, к внешнему миру
причисляется и сам человек как предмет исследования, мышления и
художественного воспроизведения) и, в-третьих, техническое, промышленное,
то есть добывание и обработка предметов внешнего мира, применительно к
нуждам человека и сообразно с пониманием как этих нужд, так и внешнего
мира, достигнутым путем теоретическим.
3) Деятельность политическая, объемлющая собою отношения людей между
собою как членов одного народного целого и отношения этого целого как
единицы высшего порядка к другим народам.
4) Деятельность общественно-экономическая, объемлющая собою отношения
людей между собою не непосредственно, как нравственных и политических
личностей, а посредственно — применительно к условиям пользования
предметами внешнего мира, следовательно, и добывания, и обработки их.
Какие же стороны деятельности присущи различным культурно-
историческим типам? Данилевский дает такой ответ на этот вопрос: еврейский
культурно-исторический тип развил религиозную сторону, греческий —
культурную, римский — политическую. Эти цивилизации можно отнести к
одноосновным.
Европейская наука достигла очень высокого уровня по сравнению с
другими цивилизациями. В искусстве народы Европы хотя и уступает Греции «по
степени совершенства достигнутых результатов, они, однако же, значительно
расширили его область и проложили в ней новые пути». Таким образом, германо-
романский культурно-исторический тип является двуосновным политико-
культурным типом (преимущественно научный и промышленный характер
культуры).
Славянский культурно-исторический тип имеет все возможности для того,
чтобы стать первым четырехосновным культурно-историческим типом.
Религиозная сторона культурной деятельности занимает значительное место в
славянской цивилизации. Да, славянские народы, за исключением русского, или
не успели создать самостоятельных государств, или не смогли их сохранить.
Но отсюда не следует политическая несостоятельность славян, даже если не
обращать внимания на внешние причины, мешавшие образованию и развитию
славянской государственности. Ведь существует Россия, огромное славянское
государство, просуществовавшее тысячу лет. Славянская цивилизация
представила «уже достаточно задатков художественного, а в меньшей степени и
научного, развития, по которым мы можем, во всяком случае, заключить о его
способности достигнуть и в этом отношении значительной степени развития, и
что только относительная молодость племени, устремление всех сил его на
другие, более насущные, стороны деятельности, которые их поглощали, — не
дали славянам возможности приобрести до сих пор культурного значения в
тесном смысле этого слова».
Какова дальнейшая судьба славянского культурно-исторического типа?
Ответить на этот вопрос нельзя, это сделало бы бессмысленным развитие
славянской цивилизации. По-видимому, его отличительной чертой будет «в
первый раз имеющее осуществиться удовлетворительное решение общественно-
экономической задачи. Какое взаимное отношение займут в нем три прочие
стороны культурной деятельности? Которая из них сообщит ему преобладающую
окраску? Не будут ли они преемственно занимать эту главную роль? Какой,
наконец, качественный характер примет собственно культурная деятельность,
до сих пор наименее других сторон деятельности успевшая определиться?… На
Русской земле пробивается новый ключ: справедливо обеспечивающего народные
массы общественно-экономического устройства. На обширных равнинах
Славянства должны слиться все эти потоки в один обширный водоем».Заключение.
Основные выводы, вытекающие из книги Данилевского:
Не существует понятия «общечеловеческой цивилизации». Развитие
человечества происходит посредством самобытных культурно-исторических
типов, и не об одном типе нельзя сказать, что он представляет собой
общечеловеческую цивилизацию. Задача истории – проявление в различное время
различными культурными типами свойственным им мировоззрения, целей,
стремлений. Славянство – тоже самобытный культурно-исторический тип, тип
своеобразный, имеющий задатки для того, что бы стать первым четырехосновным
культурно-историческим типом. Лишь альтернативный западному путь развития
этого типа приведет к самореализации славянских народов.Литература.
1. Л. Р. Авдеева. «Русские мыслители: Ап. А. Григорьев, Н. Я.
Данилевский, Н. Н. Страхов», Москва, 1992 г.
2. Н. Я. Данилевский. «Россия и Европа. Взгляд на культурные и
политические отношения славянского мира к германо-романскому», Москва,
1991 г.