Е.Б. Сухоцкая, Омский государственный университет,
кафедра общего языкознания

Метаметафористы
— поэты, продолжающие традицию сложного поэтического стиля. Поэтому в текстах
И. Жданова, А. Парщикова, А. Еременко и ряда других поэтов активно реализуются
возможности семантического развития слова, что в свою очередь порождает
огромное количество семантических окказионализмов. 

В
одной из статей мы уже рассматривали функции окказиональных новообразований в
текстах метаметафористов [1], и основное внимание уделялось роли семантических
дериватов в организации поэтического текста и поддержке ими сквозного образа
стихотворного цикла или сборника. 

Выходя
за пределы образной системы одного автора в интертекстуальное пространство
всего поэтического течения метаметафористов, можно отметить еще одну функцию
семантических окказионализмов: участие их в создании поэтичес кого мотива.
Данная статья — всего лишь попытка пристальнее рассмотреть, из каких
«волокон» могут быть сотканы смыслы поэтического текста. На
материальном, словесном уровне нас будет интересовать взаимодействие разных
видов тропов (и, конечно, сами способы преобразования семантики слов) при
развертывании мотива зрения. Материалом для иллюстраций служат тексты из
коллективного поэтического сборника «Порыв: Новые имена» (М., 1989) и
сборника И. Жданова «Место земли» (М., 1991) [2]. 

Мотив
зрения — важное организующее начало в текстах метаметафористов. В этом плане
современные поэты продолжают классическую традицию в литературе, выводя на
первый план зрительное постижение мира как максимально интеллектуальное и
субъективное. Современные тексты синестетичны: на небольшом текстовом
пространстве зачастую реализуются практически все способы восприятия мира.
«Языческое» отношение к окружающему (осязательные, обонятельные,
вкусовые ощущения) отражает стремление современных авторов возродить цельное,
неомифологическое (через сознательные операции) мироощущение. Но современный
человек — не естественный, а интеллектуальный, поэтому ведущим способом
восприятия остаются все же зрительные ощущения. 

Мотив
зрения воплощается различными способами, его развертывание в тексте
осуществляется с помощью практически всех типов тропеических преобразований. 

Так,
у И. Жданова зрение неоднократно представлено как процесс. Но при этом в
символическом употреблении со значением «восприятие; постижение мира»
всегда используется стилистически окрашенное слово: Есть такая кровь с незрячим
взором,/ что помимо сердца может жить ИЖ — взор* «эмоциональное восприятие
мира« или »реакция вообще». Глагол прозревать контекстуально
реализует сразу два слова со значениями «становиться зрячим, начинать
видеть» (это слово поддержано еще одним глаголом зрительной семантики, уже
узуальным, увидишь) и «начинать понимать» (реализуется процесс
морфемного словообразования от семантически производного слова зрить
«понимать»): Вот тогда ты увидишь, впритык, изумленно/ прозревая, что
нет ни вблизи, ни в округе / ни тебя, ни того, что тебя возносило ИЖ. 

Предельное
воплощение символической параллели процессов «видеть — знать»
представлено в морфемном новообразовании всезрение (ср. существующее в языке
слово, практически идентичное по смыслу: всезнание): Системас
которой ты сроднился / настолько, что она 1- как состоянье болящей кожи,
рвущейся к всезренью ИЖ — в этом отрывке проявляется синестетичность
«осязание + зрение», кожа реализует метонимию по модели «часть 
целое« со значением »существо»). У других поэтов тоже можно
встретить эту устойчивую поэтическую модель, тяготеющую к гиперонимизации
слова. Так, у В. Еременко читаем: В сухом неоне ровно серы / Два зренья
накануне веры -/ и объясненье, и догадка ВЕ — зрение* «восприятие мира». 

Если
сам процесс зрения осмысляется как нечто большее, чем просто физическая функция
организма, естественно вовлечение в круг семантических преобразований и других
слов этого поля. Интересно, что характеристика по признаку «способность
видеть» в текстах представлена отрицательным компонентом: часто
встречаются слова слепой, незрячий, ослепший. Среди слов этой группы чаще
встречаются метонимически преобразованные, нежели метафоры и символы. В сферу
психического значение слова слепота* в строках: …Исполниться местью и стать целокупной
/ мукой в сквозной слепоте и повытчиком дани? ИЖ — образ слепоты,
характеристика эта стала уже узуальной по отношению к чувству (ср. слепая
ярость, слепая любовь), но в данном тексте слово слепота* мотивировано и
символическим зрение* «понимание», а потому имеет значение
«нежелание понимать» (речь идет о сцене ревности). 

Слепой*
в значении «без разумного основания» реализуется в строках
стихотворения В. Еременко: Драгоценная сущность потери любой / Остается за
гранью волненья слепого ВЕ. У этого же автора встречается слово незрячий*
«эгоистически замкнутый на себе»: Так в незрячем величье сбываемся мы
ВЕ — текст позволяет прочитать и незрячий* «невидимый», с изменением
отношений типа залоговых. Интересно, что такой перенос в словах с семантикой
зрения встречается нередко. Адъективная метонимия реализуется, например, в
следующем отрывке: 

Ты,
смерть, красна не на миру, а в совести горячей. 

Когда
ты красным полотном взовьешься надо мной,

и
я займусь твоим огнем навстречу тьме незрячей, 

никто
не скажет обо мне: и он нашел покой. ИЖ. 

Незрячая
тьма — та, которая делает незрячим, наводится сема каузативности. С другой
стороны, в причастиях нередко встречается одновременная реализация двух
залогов: незрячий здесь еще и «далающий незримым, невидимым» (смерть
— тьма, делающая человека отсутствующим для других). Близко в грамматическом
плане слово незрячий* из такого контекста: …Вырву цветок незрячего цвета ИЖ —
незрячий* «невзрачный, неброский», цветок незрячего цвета —
бесцветный. 

В
слове слепнуть* осуществлен метонимический перенос с каузативным элементом в
значении: И слезы летят, разбиваясь,

И
слепнет стекло,

И
ливни секут

Мой
вагон на крутом перегоне. МД. 

Слепнуть*
«мешать видеть». 

Одновременно
две точки зрения, а в лингвистическом плане — опять совмещение в одном
экспоненте двух форм глагола, реализуется в следующем отрывке:…Из наших жил
натянута струна, она гудит 

и
мечется, как нитка болевая, 

и
ржет, и топчется, и, полночь раздвигая, 

ослепшей
молнией горит. ИЖ. 

В
этих строках развернут сложный образ грозы. Во-первых, с самого начала
стихотворения проводится сравнение грозы и коня, во-вторых, восприятие грозы
передается и через человеческое присутствие (сидя в шалаше, мы видели). Эта
точка зрения, «на грозу», эксплицирует в слове ослепший* значение
каузативного глагола ослепить  ослепивший. Но поскольку одновременно
характеризуется сама гроза, проявляется и точка зрения «изнутри
грозы«, где ослепший* — »погасший» (одной из основных сем в
производном слове становится сема «внезапный»). 

Если
процесс-состояние «зрение/слепота» в поэтических текстах может быть
реализован с помощью символа, метафоры и метонимии, то обозначение органа
зрения претерпевает семантические процессы преимущественно метонимического
характера. 

Нередко
встречается узуальный перенос глаза* «взгляд»: А теперь он ждет, прогибая
глазами тьму ИЖ — в этой фразе еще и гиперонимизируется слово прогибать*,
оставляя в своем значении самую общую сему производящего «преодолевать»;
…Сползает торжество медвежьих глаз, остановивших липы ИЖ — в данном случае
происходит смещение субъектно-объектных отношений, устойчивая конструкция
остановить глаз (взгляд) на чем-либо подразумевает отстраненное отношение
субъекта к наблюдаемому предмету, а конструкция без предлога в данном тексте
сигнализирует изменение в семантике слова остановить* «запечатлеть в себе» (для
современной поэзии, в частности, для поэтической системы И. Жданова, характерен
мотив постижения как обладания, заключения в себя, что напоминает языческое
пожирание). 

В
проанализированных текстах встретился и обратный перенос взгляд* «глаза»: Это
автобусный дым или чад…/ свет разрушающий, режущий взгляды ИЖ. Интересно
воплощение идеи «зрение» в следующем отрывке: Благословен, чей путь
ясен и прост с утра,/ кто не теряет 1затылком своим из виду / цель
возвращенья.. ИЖ — в стихотворении разворачивается мысль о неразрывности начала
и конца: цель пути находится в его начале, важно не потерять ее, не забыть.
«Терять затылком из виду» — забывать. Зрительная семантика фразы
эксплицирует расхожее выражение глаза на затылке со значением «взгляд назад». 

Перенос
глаза* «взгляд» выявляется и в следующих примерах: …Кто б сумел помочь / мне
вытравить себя из глаз, пророчащих участье,/ неумолимых, как и ты, и обращенных
в ночь ИЖ; Бродячим отраженьем,/ не находя ответных глаз, по городу бреду ИЖ.
Возможно и сужение значения производящего в производном, глаза* «точка зрения»:
Плыли и мы в берегах, на которых стояли / сами когда-то, теперь вот и нас
провожают,/ смотрят глазами потока, теряя детали ИЖ. 

Но
в семантических преобразованиях участвует не только слово, обозначающее целое,
орган зрения, но и слово зрачок (зрачки) «часть глаз». Перенос по типу
синекдохи осуществлен в отрывке: И душа, нагая, как натурщица,/ проступала в
сумерках зрачков АВ — зрачки* «глаза» (в тексте изображена ситуация, когда в
глазах художника отражается душа, а не внешность портретируемого); Хлябь
разверзлась,/ и камни вскочили на ноги, чтоб / мне в зрачки заглянуть / и
шепнуть кости моей: улови,/ даже если не через живое,/ приращенье любви АП —
здесь в значении слова зрачки* сохраняется сема «ядро» и наводится сема
«сущность»; контекстуально синонимом слову зрачки* выступает слово душа
(перенос сущностных смыслов в сферу материально-телесного). 

Слово
зрачки может участвовать в чресступенчатом метонимическом преобразовании:
зрачки «часть глаз» rihgtarrow зрачки* глаза + глаза* «взгляд»
= зрачки** «взгляд». Но в значении семантически производного слова появляются
семы, связанные с уточнением функции органа зрения: Втиснувший горизонт в
плоскость / неподвижных зрачков, устремленных в себя КД — здесь зрачки** порождающие
взгляд rihgtarrow сам взгляд; И не стряхнуть листвы грунто-игольной
дрожи,/ и не поднять руки, и не поймать зрачки ИЖ — здесь зрачки**
«фокусирующие взгляд rihgtarrow сам взгляд». На этих примерах видно, как поэты
пытаются углубить значение слова, оживить его древний смысл: зрак — то, чем
зрят, то есть не только видят, но и постигают, развивается мотив «зрение —
постижение». 

В
связи с мотивом зрения хочется привести ряд семантических новообразований с
семантикой прозрачности, слова эти находятся в метонимических отношениях
«предпосылки, условия rihgtarrow результат, следствие». 

Слово
прозрачный в текстах И. Жданова может претерпевать изменения различного характера.
Так, в значение слова может наводиться метафорический предикат «создающий
ощущение, кажущийся»: Так в час рассветный белая стена меж окон беззаботна
и прозрачна ИЖ — в ряду однородных членов встречаются два семантических
окказионализма, беззаботный* «забывший о своих функциях» (ядерными становятся
потенциальные периферийные семы; это характеристика стены «изнутри»,
самой по себе) и прозрачный* «кажущийся прозрачным») в значении слова
сохраняются все основные семы; характеризуется впечатление от предмета. 

В
стихотворении И. Жданова «Гроза» природное явление сравнивается с
конем, автор подчеркивает построенность образа характеристикой прозрачный*
«призрачный, невидимый». Это — преобразование метонимического характера,
признаки невидимости и прозрачности находятся в причинно-следственных
отношениях: Гроза становится все яростней и злей,/ в соломе роются прозрачные
копыта ИЖ — копыта прозрачны, так как невидимы, они существуют лишь в
воображении. Похожие семантические изменения испытало производящее в таком
контексте: Еще остекленевшее дыханье… тебе напомнит привкус хлорофилла,
прозрачного в безлиственном лесу ИЖ — прозрачный* «невидимый, отсутствующий»,
свежий воздух во время дождя напоминает лесную свежесть, причина которой —
хлорофилл, узуально не обладающий зрительной характеристикой
«прозрачность». Отметим синестетичность приведенного отрывка,
сочетание зрительных (прозрачный), вкусовых (привкус), тактильных
(остекленевшее), висцеральных, относящихся к функционированию внутренних органов
(дыханье), скрыто, через мотив свежести — обонятельных ощущений, все они лежат
в основе образа. Интересно, что встретившееся в данном отрывке слово
остекленевший* и однокоренное ему стеклянный* из: И грива черная дождя насквозь
прошита / палящим запахом стеклянных тополей ИЖ — претерпевают метафорическую
трансформацию с предикатом «похожий на…», признак, по которому
образуется метафора,- «хрупкий, прозрачный». 

В
стихотворении А. Парщикова одновременно реализуются два производных от слова
прозрачный: Темна причина, но прозрачна / бутыль пустая и петля АП —
противопоставление слов темный/прозрачный эксплицирует во втором смысл ‘легко
постижимый’, обращает читателя в сферу переживаний; но отнесенность слова
прозрачный к существительному бутыль выявляет значение «пустой»
(причинно-следственные отношения: прозрачный, так как пустой), одновременная
характеристика этим прилагательным и слова петля выводит на передний план
значения семы «позволяющий видеть насквозь». Так в одном экспоненте
пересекаются предметно-материальный и эмоционально-интеллектуальный планы
стихотворения. 

Прозрачный*
«ясный, легко постижимый» употреблено и в тексте И. Жданова: То, что прозрачно
греху, незаметно для дара ИЖ — в отличие от предыдущего текста здесь
противопоставляются слова прозрачный и незаметный, это противопоставление
выявляет уточняющие семы «легко обнаруживаемый», подчеркивает процессуальность,
длительность ситуации. Сравним предыдущие сочетания прозрачные копыта,
прозрачный хлорофилл, где слово прозрачный* было синонимично слову незаметный. 

На
представленном материале можно убедиться, что в создании поэтического мотива в
интертекстуальном поэтическом пространстве участвуют семантические
окказионализмы разных типов, зачастую метафора накладывается на метонимию; в
реализации мотива участвует и символ, который может образоваться также либо на
основании сходства, либо на основании смежности предмета-символа и
обозначаемого явления. Важно отметить, что постоянно присутствует параллель
между мотивами «зрение» и «знание, постижение». Воплощение,
развитие определенного мотива с помощью семантических окказионализмов
организует интертекстуальное пространство автора в целом — или даже всего
поэтического направления. В этих случаях выявляются развернутые
словообразовательные гнезда, актуализируются метонимические связи слов одной
семантической сферы. 

Список литературы

См.
об этом: Осипов Б.И., Сухоцкая Е.Б. К вопросу о функциях окказиональных
новообразований в лексической организации поэтического текста // Художественный
текст: Единицы и уровни организации. Омск, 1991. С. 135 — 142.

Фамилии
авторов текстов даны в сокращении: АВ — А. Волос; АЕ — А. Еременко; АП — А.
Парщиков, ВЕ — В. Еременко, ИЖ — И. Жданов, КД — К. Джангиров, МД — М. Дубаев.