I.       
Введение.
1.  
Постановка
проблемы и обоснование ее выбора.
2.  
Обзор литературы
по данной теме.
II.      
Основная
часть.
1.  
Историческая и
логическая эволюция проблемы интуиции.
2.  
Характерные черты
творческой интуиции.
3.  
Интуиция как
результат особого механизма функционирования человеческого мозга.
4.  
Интуиция как
самодостраивание.
III.     
Заключение.

Введение

Постановка проблемы и обоснование ее выбора.

            Научное
познание – очень сложный и во многом загадочный процесс. Как совершаются
научные открытия? Каким образом в сознании ученых рождаются новые научные
представления и идеи? Зачастую сами их авторы просто не в состоянии объяснить,
как и почему это произошло. Но когда ученые все же предпринимают попытки
рассказать о процессе своего творчества, дело редко обходиться без ссылок на  “догадку”,
“озарение”, “прозрение” и т.п. Интуиция! Вот что, по-видимому, играет самую
существенную, даже более того – решающую роль в создании новых научных
представлений и идей, согласно едва ли не единодушному признанию их творцов.

Интуиция, если собрать все
высказывания о ней, оказывается поистине вездесущей: она дает направления
исследованиям, формирует наглядные мысленные модели объектов, истолковывает
эмпирические данные, конструирует фундаментальные понятия и общие принципы
теории, вырабатывает гипотезы, стимулирует выбор эффективных приемов и методов
исследовании. Короче, трудно назвать какой-либо познавательный процесс, ведущий
к новым научным результатам, который сами деятели науки связывали бы с
интуицией.

Как известно в мире происходит постоянный рост
числа людей, занятых в области науки, в том числе и их доля в составе
населения. Таким образом, научно-исследовательская работа быстро превращается в
массовую специальность и проблема научного открытия, рождения новых идей
становится все более актуальной.

Особенно актуальна проблема научного творчества и
интуиции, как главного его инструмента, в нашей стране. Неправомерное
подчеркивание в нашем обществе таких понятий, как класс, народ, массы на
протяжении многих десятилетий привело к понижению возможностей личного
творчества. Подобное подавление индивидуальности неизбежно способствует
снижению творческой инициативы у человека, утрате им чувства собственного
достоинства. Поэтому сейчас необходимо изменить устаревшие представления о
творчестве, трактуя его не только, как особого рода деятельность, но и как
проявление полноценности жизни, адекватного отношения к себе и к миру. Следует
учитывать недостатки сложившейся системы образования. Не секрет, что в вузах
готовят много технически грамотных работников и значительно меньше талантливых,
оригинально мыслящих специалистов. Наибольшее внимание уделяется насыщению
студентов специальными знаниями, но не развитию общего творческого потенциала
личности.

Кроме того, механизм интуиции имеет
достаточно общий характер, т.е. присутствует практически во всех сферах
человеческой деятельности. Интуитивные компоненты обнаруживаются во многих
профессиях и разнообразных жизненных ситуациях. Прежде всего, это практически
все художественное творчество. В юриспруденции от судьи требуется знать не
только “букву” но и “дух” закона. В филологии интуиция важна для развития “языкового
чувства”. Очень часто интуиция проявляется в медицине, когда врач может точно
поставить диагноз “с первого взгляда”, затрудняясь объяснить свое решение.
Нередко интуиция оказывается спасительницей для работников “скоростных профессий”.

Таким образом, в жизни каждого
человека, независимо от его профессии, встречаются ситуации, когда при
недостатке информации и времени для принятия ответственного решения,
срабатывают интуитивные механизмы.

Обзор литературы по данной теме.

В
книге Грановской Р.М. и Березной И.Я. “Интуиция и искусственный интеллект”
развивается новый и конструктивный взгляд на интуицию. Она рассматривается как
результат взаимодействия моделей мира в представлениях человека. Показано, как
ее развитие, связанное с преодолением человеком своих осознанных и
подсознательных  внутренних барьеров, ведет к раскрепощению форм
мировосприятия, способствующих творчеству. Излагаются доступные методы
стимулирования интуиции.

В
брошюре Кармина А.С. и Хайкина Е.П. “Творческая интуиция в науке” делается
попытка анализировать природу творческой интуиции. Творческая интуиция
рассматривается как особый познавательный прогресс, сущность которого
заключается в своеобразном взаимодействии наглядных образов и абстрактных
понятий. Описываются характерные черты творческой интуиции, ее основные
разновидности. Раскрываются “механизмы”, с помощью которых она проявляется.
Освещается ее роль в развитии науки и познания в целом.

Похожие
аспекты проблемы освещены в книге Бунге М. “Интуиция и наука”. Кроме того, в
ней освещается историческое развитие взглядов на место интуиции в научном
познании.

Историческая и логическая эволюция проблемы
интуиции

Проблема интуиции имеет богатейшее философское
наследие. Без учета историко-философских традиций невозможно было бы осмыслить
сложнейшую эволюцию взглядов на природу интуиции и создать научное
представление о ней. Проследим развитие этих взглядов на ранних этапах
возникновения проблемности в данном вопросе.

Под
интуицией древние мыслители понимали непосредственное усмотрение (в буквальном
смысле слов) реально существующего положения вещей. Такого рода знание получило
впоследствии наименование чувственной интуиции. Простота и наглядный характер
этой формы знания лишали ее всякой проблемности.

Впервые
черты философской проблематики в вопросе об интуиции наметились в учениях
Платона и Аристотеля. Но именно здесь была отвергнута чувственная природа
интуитивного познания. Интуиция была как бы перенесена в сферу абстрактного
мышления.

Однако
первостепенную значимость в качестве высшей способности к познавательной
деятельности интуиция приобретает в философии нового времени. Френсис Бэкон –
родоначальник английского материализма 17 в. – занимает в истории философии
особое место. С его произведениями в науку пришли нерешенные проблемы познания
и метода. Чему отдаст предпочтение наука будущего: ощущениям или разуму, методу
интуитивного постижения или логического рассуждения. Не решаясь использовать
чувственную интуицию древних, скептически он относился и к интеллектуальной
интуиции средневековья. Зато его разработка индуктивного метода была
необходимой предпосылкой исторической эволюции проблемы интуиции.

В
роли полноправной и полнокровной философской концепции интуитивное знание
выступило в эпоху рационализма 17 в. От натурализма Бэкона материалистическая
линия пройдет затем через Томаса Гоббса к Бенедикту Спинозе. Естествознание и
математика 17 в. вступили в эпоху так называемого механистического
естествознания с господствующим в нем метафизическим способом мышления.

Арифметика,
геометрия, алгебра достигли почти современного уровня развития. Галилей и
Кеплер заложили основы небесной механики. Получают распространение атомическое
учение Бойля, механика Ньютона. Кеплер, Ферма, Кавальери, Паскаль
подготавливают своими открытиями дифференциальное и интегральное исчисления.

Такое
бурное развитие естествознания и математики в 17 в. выдвинуло перед наукой
целый ряд гносеологических проблем: о переходе от единичных фактов к общим и
необходимым положениям науки, о достоверности данных естественных наук и
математики, о природе математических понятий и аксиом и т.д. Требовались новые
методы в теории познания, которые позволяли бы определить источники
необходимости и всеобщности выведенных наукой законов. Интерес к методам научного
исследования повышается не только в естествознании, но и в философской науке, в
которой появляются теории интеллектуальной интуиции.

Отправным
пунктом рационалистической концепции было разграничение знания на
опосредованное и непосредственное, т.е. интуитивное, являющееся необходимым
моментом в процессе научного исследования. Появление такого рода знания, по
мнению рационалистов, обусловлено тем, что в научном познании (и особенно в
математическом) мы наталкиваемся на такие положения, которые не могут быть
доказаны и принимаются без доказательств. Это прямое усмотрение истины вошло в
историю философии, как учение о существование истин особого рода, достигаемых
прямым, “интеллектуальным усмотрением” без помощи доказательств.

Рене
Декарт является одним из “первооткрывателей” философской проблемы интуиции.
Декарт тесно увязывает и с логическим процессом, считая, что последний просто
не может начаться без некоторых исходных, предельно ясных положений. При этом
не делается никакого противопоставления интуитивного и дискурсивного знания.

Различные
трактовки и подходы к проблеме интуиции в истории философии начиная с 17 в.
развиваются в диалектической взаимосвязи с задачами, выдвигаемыми естественными
науками и математикой. Новые открытия требовали от философии более строгой,
научно обоснованной методологии и глубокого изучения способностей человеческого
разума. Прямого усмотрения сущности вещей с помощью интеллектуальной  интуиции
было явно недостаточно для естествознания, которая к этому времени (18 в.)
перешла от простого собирания и описания фактов к опыту, эксперименту и
научному доказательству.

Не
останавливаясь на этом вопросе более подробно, отметим лишь что проблема места
интуиции в научном познании и далее продолжала интересовать просвещенное
человечество и до сих пор проблема не утратила своей актуальности. И хотя на
этом пути сделано, несомненно, много взгляды ученых как на место интуиции, так
и на механизмы ее действия зачастую неоднозначны и противоречивы. Ниже как раз
и остановимся на некоторых современных воззрениях на данную проблему.

Характерные черты научной интуиции

В данной главе выделим наиболее
характерные черты научной интуиции. Прежде всего, это необходимо для выделения интуиции
из прочих механизмов познавательной деятельности человека.

Среди таких черт, чаще всего, выделяют
следующие:

1.   Принципиальная невозможность получения
искомого результата посредством прямого логического вывода.

2.   Принципиальная невозможность получения
искомого результата посредством чувственного познания окружающего мира.

3.   Безотчетная уверенность в абсолютной
истинности результата (это никоим образом не снимает необходимости дальнейшей
логической обработки и экспериментальной проверки).

4.   Внезапность и неожиданность
полученного результата.

5.   Непосредственная очевидность
результата.

6.   Неосознанность механизмов творческого
акта, путей и методов, приведших ученого от начальной постановки проблемы к
готовому результату.

7.   Необычайная легкость, невероятная
простота и скорость пройденного пути от исходных посылок к открытию.

8.   Ярко выраженное чувство
самоудовлетворения от осуществления процесса интуиции и глубокого
удовлетворения от полученного результата.

Итак, все, что совершается интуитивно,
должно быть внезапно, неожиданно, непосредственно очевидно, неосознанно быстро,
безотчетно легко, вне логики и созерцания и в то же время само по себе логично
и основано на предшествующем чувственном опыте[1].

Классификация форм интуиции

Остановимся на вопросе о классификации
форм интуиции. Чаще всего исследователи ссылаются на классификацию,
предложенную М. Бунге. Бунге различает, прежде всего, чувственную и
интеллектуальную интуиции.

Чувственная
интуиция по Бунге
имеет следующие формы:

I.       
Интуиция
как восприятие

1.   Интуиция как восприятие, выражающаяся
в процессе быстрого отождествления предмета, явления или знака.

2.   Ясное понимание значения и
взаимоотношения или знака.

3.   Способность интерпретации.

II.      
Интуиция
как воображение

1.   Способность представления или
геометрическая интуиция.

2.   Способность образования метафор:
умение показать частичную тождественность признаков и функций, либо полную
формальную или структурную тождественность в остальном различных объектов.

3.   Творческое воображение.

Интеллектуальную
интуицию Бунге
классифицирует следующим образом:

I.       
Интуиция
как разум.

1.   Ускоренное умозаключение –
стремительный переход от одних утверждений к другим, иногда с быстрым
проскакиванием отдельных звеньев.

2.   Способность к синтезу или обобщенное
восприятие.

3.   Здравый смысл – суждение, основанное
на обыденном знании и не опирающемся на специальные знания и методы, либо
ограничивающееся пройденными этапами научного знания.

II.      
Интуиция
как оценка.

1.   Здравое суждение, проницательность или
проникновение: умение быстро и правильно оценивать важность и значение
проблемы, правдоподобность теории, применимость и надежность метода и
полезность действия.

2.   Интеллектуальная интуиция как обычный
способ мышления.

Однако
классификация, приведенная Бунге, несмотря на ценность исследования в целом, не
может претендовать на решение проблемы.

Проблема
классификации интуиции представляет собой один из самых сложных моментов в
исследовании проблемы в целом. Это объясняется тем, что сам предмет,
подвергающийся операции классифицирования, не поддается действию правил,
необходимых, скажем, для формальной классификации. Всякая формальная
классификация предполагает, прежде всего, четкое, резкое обособление предметов
одной группы от предметов другой группы. Вполне понятно, что интуиция не
поддается формальной классификации. Установление четкого сходства и различия
разновидностей интуиции не представляется целесообразным.

В
отличие от формальных содержательные классификации опираются на диалектические
принципы. В содержательных классификациях главный акцент делается на раскрытие
внутренних закономерностей между группами классифицируемых предметов.
Содержательные классификации соответствуют естественным классификациям.
Последние строятся на учете всей совокупности признаков классифицируемого
предмета, взятых в их взаимной связи и обусловленности. По-видимому, этот
способ классифицирования может быть применен к проблеме интуиции.

Классификация
Бунге не соответствует ни одному из рассмотренных способов классификации. За
основу своей классификации Бунге берет видовое деление различных интуиций,
имеющих место в процессе научного познания, причем выбирая из общей иерархии
те, которые наиболее часто употребляются исследователями.

Наиболее
удачным исследованием в нашей литературе является работа Кармина А.С. и Хайкина
Е.П. “Творческая интуиция в науке”. Авторы предлагают подразделение интуиции на
две формы: “концептуальную” и “эйдетическую”.

Концептуальная
интуиция – процесс
формирования новых понятий на основе имевшихся ранее наглядных образов.

Эйдетическая
интуиция – построение
новых наглядных образов на основе имевшихся ранее понятий.

Предложенный
вариант классификации предназначен специально для гносеологического анализа и
представляет собой не просто условное разделение, а своего рода рабочую схему
исследования, освобожденного от необходимости феноменологического описания
таинственных интуитивных эффектов.

Опираясь
на эту схему, мы получаем возможность не просто констатировать факт
существования интуиции, как формы познавательного процесса, но перейти к
анализу ее действительных проявлений в сфере научного познания.

Интуиция как результат особого механизма
функционирования человеческого мозга.

В данной главе остановимся на
механизмах работы мозга в процессах познания, что поможет определить, в какой
мере в них используются интуитивные компоненты, а также выявить принципиальные
возможности управлять интуицией, если это возможно. 

            Как известно, мозг
человека состоит из двух полушарий, каждое из которых по-своему  преобразует
информацию. Данная особенность организации мозга, называемая латерализацией
с возрастом и развитием человека усиливается и оказывается столь существенной,
что постепенно полушария начинают совсем по-разному участвовать во всех
психических процессах. Кроме того, динамика работы мозга такова, что они
действуют по очереди, то есть в каждый момент с максимальной активностью
функционирует одно из них, а другое несколько приторможено. Такая особенность
их взаимодействия называется реципроксностью. Латерализация и реципроксность
накладывают свой отпечаток на все высшие психические процессы человека.
Отражаются они и на индивидуальных особенностях личности в связи с
доминированием определенного полушария. Модель мира строится в большей мере по
законам доминирующего полушария.

Проблемы творчества, интуитивных
решений не могут содержательно обсуждаться без понимания языка каждого из
полушарий, поскольку для развития интуиции необходимо их гармоническое
взаимодействие, полноценный вклад каждого из них в решение проблемы.

Последние исследования в этой области
позволили определить вклад каждого полушария в восприятие, память, эмоции,
язык, мышление и сознание человека. Согласно им, все высшие психические
процессы обладают существенными отличиями в каждом полушарии. В правом – восприятие
образное, память эпизодическая и автобиографическая, обобщение ситуативное,
логика непрерывная и многозначная. Когда же этот процессы протекают в левом
полушарии, то включаются восприятие понятийное, память категориальная,
классификация по признакам, логика двузначная.

Таким образом, в каждом из высших
психических процессов человека асимметрия полушарий играет значительную роль.
Однако психические процессы функционируют сами по себе и человек не сумма их.
Психические процессы – это орудия, атрибуты психического образования более
высокого уровня — личности.

Довольно распространено дилетантское
представление, что для интуитивного получения результата не требуется серьезной
предварительной подготовки и длительного накопления знаний. Приведем высказывания
великих ученых, многие из которых смущались и даже огорчались, когда кто-то
считал их гениями, достигшими всего быстро-интуитивно, то есть как бы без
углубленной работы. Так, Д.И. Менделеев писал: “Ну какой я гений. Трудился,
трудился, всю жизнь трудился. Искал, ну и нашел.” Эйнштейн: “Я думал и думаю
месяцами и годами. Девяносто девять раз заключение неверно. В сотый раз я прав.”
Пастер: ”Случай помогает лишь умам, подготовленным к открытиям путем усидчивых
занятий и упорных трудов”[2].

Понятие интуиции соотносится не только
с положительными моментами, но, что характерно, как и во всех мало понимаемых
явлениях, и с негативными: отсутствием причин (приводящих к результату),
отсутствием предшествующих понятий, отсутствием подтверждения правильности
продукта, отсутствием символов. Из этого перечня видно, что понятие
используется фиксации особого рода (непосредственного) восприятия какой-то
связи, зависимости, когда она понимается, как существо знания. Кроме того,
учитывается, что непосредственно усмотрение связей достаточна для усмотрения
истины, но недостаточна для того, чтобы убедить в этой истине других, — для
этого необходимы доказательства.

Анализ выделенных свойств наводит на
мысль, что все они имеют самое тесное отношение к правополушарным процессам.
Действительно, чувственная непосредственность, независимость от рациональных
рассуждений, ощущение достоверности, переживание внезапности – все это говорит
в пользу большей заинтересованности правого полушария. С другой стороны в ряде
определений отмечается, что интуиция, несмотря на всю ее внезапность, не есть
озарение свыше, а опирается на жизненный опыт человека. При этом не только
упоминается роль длительной подготовки ума, но и значение синтеза чувственной и
моторной информации.

Традиционно инсайт, как результат
интуиции рассматривается, как следствие некоторого скачка, разрыва в мышлении,
когда человек обнаруживает  результат, не вытекающий однозначно из посылок. При
этом, как правило, поражает не сам факт скачка, а его величина, ибо небольшие
скачки присущи практически каждому творческому процессу.

Наблюдательные люди отмечают у себя
определенное состояние, предшествующее озарению, эмоциональное предчувствие
приближения к чему-то значимому. Не исключено, что субъективное состояние
неожиданности озарения объясняется тем, что результат получен в правом
полушарии с его специфическими подсознательными механизмами и особой логикой.
Тогда ощущаемый разрыв – это скачок не только между неосознаваемым и
неосознаваемым результатом, но и между разными способами обработки информации.

Существует свойство, непременно
сопутствующее интуиции – эмоциональное возбуждение. Люди творческого труда
знакомы с ощущением счастья и радости в момент озарения. Замечено, что когда
после эмоциональных предвестников появляется новорожденная интуитивная идея,
она воспринимается и переживается скорее чувственно и в образах, чем мысленно. 
Требуются значительные усилия, чтобы понять и интерпретировать ее словами.

С позиций, развиваемых в этой книге,
это происходит потому, что, решая, человек совершает необоснованный перенос
принципов и методов решения – осознанных на неосознаваемые – он должен
расшифровать и объяснить в осознаваемых понятиях результаты, полученные в ином
языке, другой логике, особыми (правосторонними) операциями. Осмысление
результата, поэтому, работа трудная, чему пример Гаусс, который жаловался: “Мои
результаты я имею уже давно, я только не знаю, как я к ним приду”[3].

Введем рабочее определение интуиции:
интуиция – это получение результата путем, промежуточные этапы которого не
осознаются.

Мы предполагаем, мыслительный процесс,
приводящий к получению новой информации, об отношениях и связях объектов, в
общем случае, когда решается достаточно сложная задача, требует участия обоих
полушарий. Этот процесс может заключать в себе несколько последовательных
этапов, в которых по очереди доминирует то одно, то другое полушарие. Если
доминирует левое полушарие, то результаты, достигнутые к этому моменту, могут
быть осознанны и оречевлены. Если доминирует левое, то мыслительный процесс
развивается в подсознании, поэтому не осознаются и не оречевляются.

Большинство описаний интуитивных
решений, подчеркивая их чувственную представленность, неосознанность и
целостность, косвенно наталкивают на предположение, что направление скачка,
приводящее к невозможности осознать промежуточные этапы решения, связано с
переходом обработки информации из левого полушария в правое. Итак,
чувственность, несомненность, неосознанность, эмоциональные компоненты интуиции
– все это следствие одноразового перехода при осознании результата справа
налево.

Если стать на данную позицию, то
интуитивное решение можно представить, как двухфазный процесс: сначала –
некоторый неосознанный чувственный правополушарный процесс, затем – скачок и
осознание в левом.

Однако на самом деле представляется,
что процесс интуитивного решения может развиваться достаточно разнообразно – по
пяти схемам (рис. 1).

Первая схема – постановка задачи
осуществляется осознанно в левом полушарии. Если она не поддается решению в
нем, эмоциональная неудовлетворенность результатом, как любая отрицательная
эмоция, переводит доминирование в правое полушарие, где формируется решение.
Подсознательное получение результата, сопровождаясь положительными эмоциями,
переводит доминирование в левое полушарие.

В пользу распространенности
схемы 1 свидетельствуют некоторые истории научных открытий. Так, отмечено, что
непрерывные, упорные сознательные попытки добиться решения проблем часто
оказываются бесплодными. Наоборот, плодотворным может стать прекращение этих
попыток, переключение. Эффективность перерыва выступает, как одно из
доказательств роли включения в процесс подсознательных компонентов.

Согласно схеме 2 задача возникает как
образная, чувственная неудовлетворенность – зрительный конфликт, усмотрение
некоего рассогласования. Возникающее при этом эмоциональное напряжение
переводит доминирование в левое полушарие, где формируется решение, которое тут
же осознается. То есть в данном случае в качестве первой фазы творческого
выделяется наблюдение, обнаружение и т.п.

Важно учитывать не только в каком
полушарии поставлена задача, но и в каком она решена. Поэтому третья схема
предполагает возникновение задачи и ее решение справа и только осознание
результатов слева.

По четвертой схеме постановка задачи,
ее решение и осознание осуществляется в левом полушарии. Возникает законный
вопрос: существуют ли открытия, развивающиеся целиком слева, и если да, то
можно ли их назвать интуитивными. В соответствии с принятым определением ядро
интуиции – неосознанность промежуточных результатов. Во время скачка (даже
внутриполушарного) те логические операции, которые “перепрыгнуты”, не
осознаются и развивающийся по этой схеме процесс может быть отнесен к
интуитивному.

В обоснование схемы можно опираться и
на результаты опросов, в соответствии с которыми только 33% ученых находят
решение проблем в результате внезапных догадок, 50% испытывают “вспышки” озарения
лишь изредка, 17% даже не знают что это такое.

Возможны скачки двух типов: озарение и
прогноз. Озарение соответствует осознаванию в левом полушарии решения,
полученного справа (схемы 1 и 3). Прогноз – осознанию конечного результата без
реализации промежуточных этапов и осознаванию их получения – здесь обе фазы
левосторонние.

Пятая схема – это случай, когда оба
полушария работают вместе. Создается впечатление, что такой режим реализуется
только при экстраординарных условиях и на очень короткое время. В пользу этого
свидетельствуют сведения об инсайте и пилотов в экстремальных ситуациях,
сведения об изменении восприятия пространства и времени под влиянием наркотиков
и т.п. В ряду аргументов и то, что в младенчестве режим одновременной работы
полушарий был основным, а согласно законам психики, чем более сильным
оказывается травмирующее воздействие на нее, тем на более ранний уровень своего
функционирования она переходит под его влиянием.

Операции обработки информации, присущие
правому и левому полушариям, не в равной степени изучены психологией.
Существенно полнее исследованы левосторонние операции: уточнение и
формулирование задачи, постановка вопросов, осознанный поиск в памяти
подходящей гипотезы, логические способы проверки решения на доступность и
непротиворечивость. Вместе с тем известно, что иногда таким путем задача не
может быть решена. Что тогда? Осуществляется скачок и вступают в действие 
другие способы обработки информации – правосторонние.

Заметим, что об обработке в правом
полушарии известно мало, главным образом потому, что соответствующие операции
не осознаются.

Интуиция как самодостраивание

Остановимся
также на попытке разобраться в научной интуиции при помощи новой
междисциплинарной области знания. Синергетика – быть может она прольет свет на
механизмы человеческого творчества и на место интуиции в нем? Эта тема
развивается в статье Князевой Е.Н. и Курдюмова С.П. “Интуиция как
самодостраивание”.

Синергетика, или теория
самоорганизации, может быть названа, пожалуй наукой о сложном. Она
ориентирована на поиск неких универсальных образцов эволюции и самоорганизации
сложноорганизованных систем. Теория самоорганизации – философия становления
сложного, философия ритмов и пульсаций в ходе спонтанного нарастания сложности
в (открытых и нелинейных) средах.

Притязания синергетики на обобщение и
толкование огромного эмпирического материала, всей суммы фактов о мире
человеческого познания и творчества были бы, безусловно, неправомерны и
безосновательны. Речь здесь может идти лишь о том, что это сопоставление
представляет интерес, ибо таит в себе новый нетрадиционный взгляд на ряд
сложных феноменов человеческой психики, например на чувственную и
интеллектуальную интуицию. В данном случае намечаются лишь аналогии и корреляция,
развертывается общий подход к пониманию того, как могли бы протекать
когнитивные и креативные процессы, если бы они протекали в некоей открытой
нелинейной среде, среде мозга и сознания.

С точки зрения синергетики механизм
интуиции можно представить как механизм самодостраивания структуры (визуальных
и мысленных образов, идей, представлений) на поле мозга и сознания.
Самодостраивание целостной структуры, по-видимому, происходит как в процессе
научного, так и в процессе художественного творчества. Отсюда вытекают и поиски
способов управления творческой интуицией, насколько это вообще возможно.
Управлять интуицией значит инициировать самопроизвольное достраивание,
переструктуюрование сенсуального и интеллектуального материала.

Блуждания в эволюционных лабиринтах
мышления и знания.
Синергетика свидетельствует о том, что хаос является конструктивным механизмом
самоорганизации сложных систем. А именно, он необходим, для того чтобы система
вышла на собственную тенденцию развития, чтобы инициировать процесс самодостраивания.

Просмотр различных, альтернативных
ходов развития мыслей, продумывание и варьирование ассоциаций на заданную тему
играют позитивную роль в творческом мышлении. В результате нарабатывается некий
продуктивный ментальный мицелий (пересеченная, сложноорганизованнная сеть
ходов), который служит полигоном для свободного движения мысли, для ее выхода в
иные измерения, на новые уровни. Фридрих Ницше выразил эту мысль в поэтической,
иносказательной форме: “Нужно носить в себе еще хаос, чтобы быть в состоянии
родить танцующую звезду”[4].

В качестве аналога хаоса в когнитивных
процессах можно истолковать разнообразие элементов знания, составляющих креативное
поле поиска, разнообразие испытываемых ходов развертывания мыслей, наличие
различных сценариев движения в проблемном поле мысли.

Конечно, разнообразие элементов
знания, строго говоря, нетождественно хаосу. Разнообразные элементы усвоенного
человеком знания, как правило, организованы в систему. Но, во-первых, есть и
значительная часть неструктурированного, аналитически еще не обработанного
знания. А во-вторых, в процессе напряженного поиска, подключающего интуицию, в
сферу просматриваемого, “перебираемого” втягиваются элементы внесистемного и
иносистемного знания, ушедшие глубоко в подсознание элементы, образующие обычно
в сознании лишь слабые следы. Рождение нового связано как раз с нарушением
привычной системы упорядоченности: с переструктурированием знания или с
достраиванием, выходом за пределы исходной системы.

На первоначальном этапе работы
интуиции, вероятно, имеет место максимальное расширение креативного поля, охват
максимально возможного разнообразия элементов знания. При этом уравновешивание
главного и неглавного, существенного и несущественного, т.е. радикальная
переоценка познавательных ценностей перед лицом смутного Единого – творческой
цели, является основой для продуктивного выбора идеи.

Переоценка ценностей знания возможна в
том случае, когда сняты привычные заслоны и запреты “левополушарного” мышления.
А это имеет место в состоянии сна, засыпания или в состоянии мечтающего,
свободно двигающегося, “отпущенного” сознания. Тогда связи, которые были
нарушены в период активного бодрствования вновь проявляются. То что было
приглушено, придавлено, обретает очертания, структуру, ясность.
Восстанавливается полный “орнамент”. Причем акцент может быть сделан на другом.

Активное допущение даже “глупых”
действий и идей есть механизм выхода за пределы стереотипов мышления. Нельзя
отстранятся и от абсурда. Ибо абсурд – это тайная кладовая рационального, его
стимул и его потенциальная форма. Умная мысль рождается из глупости,
рациональное – из абсурда, порядок из беспорядка.

Здесь можно вспомнить о некоторых
способах развития искусства интуиции, используемых на Востоке. Например, танки
– пятистрочные ритмически организованные стихи, в которых часто используются
парадоксальные, нелепые соединения, странные противопоставления конкретных
образов, намеки, требующие личностного распознавания и интуитивного
достраивания. Или коаны – парадоксальные загадки, имеющие более или
менее уникальные решения, призванные осознать пределы логических рассуждений и
пробудить способности к интуитивному поиску.

По всей вероятности, для когнитивных
систем сохраняет силу известный из теории систем принцип необходимого
разнообразия элементов. Природные системы тем устойчивее, чем выше их
разнообразие. Ибо в наличном разнообразии элементов потенциально содержаться
формы приспособления к различным вариантам будущего. Разнообразие системы
делает ее устойчивой к многовариантному будущему.

Известно, что на всех исторических
этапах развития  природы ее исходное разнообразие было больше, чем это было
необходимо для дальнейшего динамического развития. Этот излишек называют “барокко
природы”. Аналогично можно предположить, на первоначальном этапе работы
творческой интуиции всегда существует некий излишек разнообразия элементов
знания и опыта, излишек версий, готовых к “прокручиванию” решения проблемы.
Излишняя на первоначальном этапе расточительность, неэкономия творческого
мышления оборачивается в итоге выигрышем – большей плодотворностью и
жизнеспособностью его результата. Это странное излишество можно было бы по
аналогии назвать “барокко знания”.

Преданность целого. Механизм самодостраивания включает  в
себя направленность на возникающее целое. Талантливый ученый или художник
способен взглянуть на создаваемое им произведение как бы с расстояния “птичьего
полета”, он  держит в уме весь его план, замысел, фабулу, интригу. Этот план,
главная идея или образ – это та путеводная нить, на которую нанизываются все
элементы знания и опыта.

Установочный план – не обязательно
нечто логически ясное и выраженное. Напротив, это – скорее всего некий неосознаваемый,
невербализуемый и нерасчлененный “сгусток смысла”, выливается рано или поздно в
выражение мыслей в вербализованной форме. Кроме того, в свете синергетики можно
было бы добавить, что план играет роль некоторого стимула, своего рода
резонансного воздействия на сложный комплекс сознания – подсознания. План
инициирует работу подсознания, способствует выведению потенциально зреющего
наружу, его вербализации и логическому оформлению.

Искусство отбора. На базе увеличения разнообразия, “перевзвешивания”
познавательных ценностей происходит отбор, отсечение “ненужного”.  Творческое
мышление происходит не путем случайного перебора вариантов, а посредством
выбора главного, чтобы организовать целое. Самоорганизация происходит вокруг
этого ключевого звена. Именно искусство критической оценки первоначального
разнообразия версий  решения проблемы, искусство выбора главного, а вовсе не
умение генерировать это разнообразие, часто рассматривают в качестве признака
талантливости человека.

Ясно, что отбор различных вариантов,
сценариев решения не подчинен слепой случайности. Строго говоря, никогда не
происходит чистого и тупого перебора, но возникают предпочтения к одному или
немногим лучшим вариантам. То есть отбор направляется подсознательными
установками. Но в то же время и на стадии отбора, очевидно, играют роль
интуиция, спонтанность и свободное движение ума, а стало быть непредсказуемые и
случайные элементы.

Словесное и интеллектуальное
творчество связано с безжалостным отбрасываием, беспощадным уничтожением  многого
из того, что незадолго до этого было допущено, как когнитивный аналог хаоса.

В процессе творчества имеют место два
противоположных, контрастных процесса – ассоциация и концентрация. Ассоциация –
это разброс, установление все большего количества связей, разрастание
сенсуального и интеллектуального мицелия. А концентрация, напротив, —
сосредоточение на едином, направленность на какую-либо одну проблему, фабулу,
идею. Загадка созидания – это как раз загадка соединения, синтеза.

Самодостраивание. Самоорганизация в области творческого
мышления есть восполнение недостающих звеньев, “перебрасывание мостов”,
самодостраивание целостного образа.

Что касается творческого мышления,
интеллектуальной интуиции, то здесь может иметь место не просто
самодостраивание как возникновение на среде целостной структуры. Может иметь
место более высокий тип самодостриавания – переход от простой структуры к
сложной, саморазвитие, усложнение первоначальной структуры.

Образ самодостраивания подобен в таком
случае вырастанию “родословного дерева решения”, “дерева познания” на
специально подготовленном поле сознания.

Что касается процессов мышления,
протекающих у квалифицированных ученых при решении ими научных задач, то здесь
к самодостраиванию и высокой избирательности восприятия и переработки
информации присоединяется еще один очень важный тип процессов. Это – процессы
создания крупных блоков информации, ключевых схем или образцов, и оперирования
ими.

Только новичок в науке сознательно
обращается к правилам в поисках решения научных проблем и обдумывает каждое
следующее свое действие. Он способен, как правило, лишь на пошаговое
экстраполирование и ближайший прогноз. В отличие от него компетентный ученый
уже не занят тщательным обдумыванием правил и схем действий. Он знает правила,
но применяет их автоматически. Самые высококвалифицированные специалисты,
эксперты по проблемам вообще живут в мире своих идей. Они лишь воскрешают в
памяти высокоабстрактные паттерны и схемы исследований.

Для этого уровня мастерства характерно
оперирование целыми комплексами знаний, опыта, переживаний, чувств, т.е.
громадными блоками информации. Это “сгустки” сенсуальной и интеллектуальной
выводятся из-под контроля сознания, вытесняются в автоматизмы, “опускаются” в
подсознание. В результате освобождается поле для свободного конструирования,
для игры ума, для интуитивного видения и удержания целого. У
высококвалифицированных специалистов самодостраивание протекает быстро и
эффективно, так как спонтанно структурируются громадные блоки информации.

Как инициировать интуицию? Управлять интуицией, насколько это
вообще возможно, значить овладеть способами инициирования процессов
самодостраивания и направленного морфогенеза на поле мозга и сознания. Но для
этого необходимо прежде всего уяснить себе смысл процесса инициирования.

Дело в том, что эффективны слабые, но
топологически и темпорально правильные – резонансные – воздействия на психику и
мозг. Важна симметрия, правильная конфигурация или “архитектура” воздействий.
Словом необходим резонансный хронотоп.

Практика резонансных воздействий
человека на самого себя, на свое тело и мозг, получила наибольшее развитие на
Востоке. Ведь если рассуждать по крупному счету, то техника йоги и буддийских
погружений в себя (в особенности в чань- и дзэн-буддизме) представляет собой,
по сути дела, описания совокупности приемов для раскрытия своих
психосоматических возможностей, т.е. для самосовершенствования, для овладения
своим телом и сознанием, для инициирования интуиции.

Одна из первоначальных и необходимых
ступеней для начала путешествий сознания, для освобождения интуиции – это
достижение состояния “безмолвия ума”, успокоения в себе физической, витальной и
ментальной сфер. Впадение в это состояние достигается посредством особого рода
ритуальных упражнений.

Состояние “безмолвия ума”, транса или
самадхи дает возможность пробиться к случаю, хаосу, ничтожным флуктуациям или
малым влияниям (по разным интерпретациям, влияниям подсознания, сверхсознания
или самой действительности). Эти мельчайшие флуктуации были несоизмеримы с
океаном чувств и бурным потоком мыслей, в которые погружен человек в своем
обычном состоянии. А в состоянии самадхи эти флуктуации становятся более
выпуклыми и осязаемыми. Cознание начинает двигаться свободно.
Оно избавляется от своей собственной цензуры и табу, от этого супер-эго,
стоящего над ним с дубинкой в руках. И тогда случай-ничтожество может предстать
в лике случая-творца нового.

Иначе говоря, необходимость впадения в
состояние “безмолвия ума” обусловлена тем, что нужно стереть старые следы. Ведь
медитация есть по сути, выход на простое, на некоторую симметричную, правильную
и красивую структуру. Не случайно, открытие истины всегда сопряжено с
эстетическими переживаниями, с достижением идеалов красоты.

Для объединения элементов знания и
опыта в идеальную правильную структуру, для построения этой структуру по
законам истинно сущего, для идеального соответствия собственным функциям среды
(собственным тенденциям развертывания сознания), не нужны эти лишние следы.

Стирание старых следов, структур
предыстории и памяти, разумеется, не означает, что они уничтожаются полностью и
навсегда. Речь идет о том, чтобы затормозить, замедлить, вытеснить эти
структуры памяти о несовершенных попытках в еще более глубокое подсознание.
Нужно стереть старое, чтобы создать гармоничную сверхсложную структуру,
отражающую сложность мира. То есть на самом деле, это – некий способ отбора,
некая глубоко конструктивная, созидательная процедура. Стирать – это уметь
соединять.

В науку, в культуру, в будущее в
момент озарения включается сама истина, а не ее “побочные”, превращенные формы.
Последние отбрасываются, обрезаются ученым-творцом посредством абстрагирования.
Вот почему в йогической практике перестройки сознания такое большое внимание
уделяется успокоению страстей и мыслей, достижению состояния внутренней тишины.
Только на чистом поле сознания можно быстро построить новую правильную
структуру знания и опыта. Только на гладкой, неволнующейся среде малые, но
топоплогически правильные воздействия на психику и тело человека будут
эффективны.

Йоги в процессе сосредоточения уделяют
особое внимание топологически правильным воздействиям на тело, а тем самым и на
свой мозг, ибо психика и сома человека находятся во взаимной связке. Существует
строго определенный набор поз – асан – в йоге и методики их практикования.
Телесный импульс переводится всякий раз в особого рода психический импульс.

Большое значение в йоге имеет также
техника дыхания, очищения тела, воздействие на особые нервные центры – чакры.
Все это в комплексе приводит тело в состояние успокоения, являющееся базисным
для занятий высшими сосредоточениями, медитацией.

Возможны также и более
непосредственные стимуляции психической активности: через слово, особого рода
заклинания или же через визуальные образы, симметричные картинки, специальные
лабиринты для предварительных успокаивающих путешествий ума. Если все эти
прямые или косвенные средства топологически правильно “укалывают” поле мозга и
сознания человека, то могут реализоваться высшие состояния медитирующего
сознания. Медитация означает кратчайший выход из ментальных лабиринтов. Это –
кратчайший путь к озарению.

Посредством достижения высших
состояний медитирующего сознания, как утверждается в восточных учениях,
совершается переход от состояния человека-футляра, человека-раба своих мыслей и
чувств в специфическое состояние человека-прибора, резонатора всей Вселенной. В
йоге это – буквальное физическое слияние, мы же говорим о гносеологическом
резонансе, о совпадении результатов человеческого творчества с объективным
ходом процессов.

В состоянии озарения человеку-творцу
остается только успевать записывать изливающийся поток мыслей, идей, образов.
Рука сама торопиться зафиксировать то, что непрерывно, как цепная реакция
ассоциаций рождается внутри. Мысли сами строятся, сами организуют себя. Дело
выглядит таким образом, будто человек служит лишь носителем этих мыслей и слов.

Переживание озарения человеком-творцом
или состояние йогической медитации имеет еще одну особенность. Открытие
предстает как узнавание мира. А если прав Платон в своем мифе о пещере, то оно
есть даже воспоминание человеком мира. Если же признать, что человек-творец
черпает свои идеи, образы и мысли из сознания-сокровищницы, как это
утверждается в буддизме, то возникновение симптома deja vu вообще не удивительно.

Это можно рационально истолковать
следующим образом. То, что долгое время потенциально “тлело” и вынашивалось в
душе человека-творца, вдруг узнается и признается как именно это. Когда
приходит понимание мира как своего мира, то здесь, несомненно, имеет место и
резонанс, и узнавание. Интуиция предстает как пульсации сверхсознания над
сознанием, которые развертывают, раскрывают перед человеком подлинное
разнообразие мира.

Заключение

Если говорить о месте интуиции в
научном творчестве, то здесь важно как не переоценить, так и недооценить ее
важность.

Согласно новейшим исследованиям в
области нейрофизиологических основ функционирования мозга человека, практически
любая его мыслительная деятельность сопряжена с работой как сознательных
(левополушарных), так и подсознательных (правополушарных) психических
процессов. Таким образом, инсайт, как результат интуиции рассматривается, как
следствие некоторого скачка, разрыва в мышлении. На самом деле скачки присущи
практически любой творческой деятельности. Об интуиции же речь заходит лишь
тогда, когда происходит достаточно внушительный скачок.

Мы видим, что интуитивные компоненты в
большей или меньшей степени присутствуют практически во всех видах научного
творчества. Поэтому, совершенно очевидно, что если интуиция помогает нам в
получении нового знания, то, каким бы таинственным и непостижимым не казался
этот механизм, им нужно пытаться управлять. Для этого применимы, например,
достижения современной психологии – работа над преодолением подсознательных
барьеров и стереотипов. Причем лучше не “переделывать” человека, а обращать
внимание на эти вопросы на самых ранних этапах воспитания творческой личности.
Интересны также методы управления процессом познания, культивируемые на Востоке
(медитация, йога и т.п.). Однако, представляется несколько сомнительным
применения этих методов именно в научном познании.

Необходимо также отметить опасности,
которые таят в себе чрезмерное увлечение интуицией в творчестве и попытки
инициировать ее. Нужно ясно себе представлять, что эффективны и безопасны
только косвенные и слабые методы воздействия на психику и мозг. Попытки более
решительного вмешательства в эту область, например, с помощью наркотиков, или
малоэффективны, или , что самое главное, небезопасны.

В этом смысле ученые находятся в более
выгодном положении нежели люди других творческих профессий. Ученые, каким бы
самым необъяснимым путем было получено новое знание, ищут, во-первых,
логические доказательства полученному, и, во-вторых, подтверждения их в
реальном объективном мире. Человек же, занимающийся художественным творчеством,
и слишком уповающий на различного рода интуитивные способы получения нового,
рискует потерять связь с действительностью и даже “сойти с ума”.

Однако интуиция в научном познании
занимает менее важное место, чем, например, в художественном творчестве.
Основная причина состоит в том, что наука – достояние всего человечества, тогда
как поэт или художник может творить в своем замкнутом мире. Любой ученый на
начальном этапе своего научного становления пользуется трудами других ученых,
выраженных в логически выстроенных теориях и составляющих науку “сегодняшнего
дня”. Именно для научного творчества следует лишний раз подчеркнуть важность
предварительного накопления опыта и знаний до интуитивного озарения и
необходимость логического оформления результатов после него.

Список используемой литературы

1.  
Асмус В.Ф.
Проблема интуиции в философии и математике. М., 1964.

2.  
Бунге М. Интуиция
и наука. М., 1967.

3.  
Грановская Р.М.,
Березная И.Я. Интуиция и искусственный интеллект. Л., 1991.

4.  
Интуиция, логика,
творчество.: Сб. ст. 1987.

5.  
Ирина В.Р.,
Новиков А.А. В мире научной интуиции: интуиция и разум. 1978.

6.  
Кармин А.С.,
Хайкин Е.П. Творческая интуиция в науке. М, 1971.

7.  
Князева Е.Н.,
Курдюмов С.П. Интуиция как самодостраивание // Вопросы философии. — 1994. — №2.
— С 110.

8.  
Налгаджян А.А.
Некоторые психологические и философские проблемы интуитивного познания
(интуиция в процессе научного творчества). 1972.

9.  
Симонов П.В. Мозг
и творчество // Вопросы философии. — 1992. – №11. — С. 3.

10.
Фейнберг Е.А.
Интуитивное суждение и вера // Вопросы философии. — 1991. — №8. — с. 13

---