Вадим Руднев 

«Шум
и ярость» — роман Уильяма Фолкнера (1929), одно из самых сложных и
трагических произведений европейского модернизма.

Роман
поделен на четыре части — первая, третья и четвертая описывают три дня перед
пасхой 1928 г., вторая часть — день из 1910 г.

Первая
часть ведется от лица идиота Бенджи, одного из трех братьев, сыновей Джейсона и
Кэролайн Компсон. Вторая часть — от лица Квентина Компсона, самого утонченного
из трех братьев. Третья часть по контрасту — от лица третьего брата, Джейсона,
прагматичного и озлобленного. Четвертую часть ведет голос автора.

Сюжет
романа, который очень трудно уловить сразу — он постепенно проглядывает из
реплик и внутренних монологов персонажей, — посвящен в основном сестре троих
братьев-рассказчиков, Кэдди, истории ее падения в отроческом возрасте с неким
Долтоном Эймсом, изгнания из дома, так что она была вынуждена выйти замуж за
первого встречного, который вскоре ее бросил. Дочь Долтона Эймса Квентину она
отдала в дом матери и брата. Подросшая Квентина пошла в мать, она гуляет со
школьниками и артистами заезжего театрика. Джейсон все время донимает ее,
вымещая злобу за то, что муж Кэдди обещал ему место в банке и не дал его.

Образ
Кэдди дается лишь глазами трех братьев. Повествование от лица Бенджи наиболее
трудно для восприятия, так как он все время перескакивает в своих
«мыслях» от настоящего к прошлому. При этом, будучи не в состоянии
анализировать события, он просто регистрирует все, что говорится и совершается
при нем. В Бенджи живо только одно — любовь к сестре и тоска по ней. Тоска
усиливается, когда кто-то называет имя Кэдди, хотя в доме оно под запретом. Но
на лужайке, где «выгуливают» Бенджи, игроки в гольф все время
повторяют «кэдди», что означает «мальчик, подносящий мяч»,
и, услышав эти родные звуки, Бенджи начинает горевать и плакать.

Образ
Бенджи символизирует физическое и нравственное вымирание рода Компсонов. После
того как он набросился на школьницу, проходящую мимо ворот, очевидно приняв ее
за Кэдди, его подвергают кастрации. Образ Бенджи («Блаженны нищие
духом«) ассоциируется с Христом (‘»агнцем Божьим») — в день
Пасхи ему исполняется 33 года, но в душе он остается младенцем. Сама структура
романа напоминает четвероевангелие. Три первых части так сказать
«синоптические», повествующие голосами разных персонажей практически
об одном и том же, и четвертая обобщающая часть, придающая рассказу отвлеченную
символичность (Евангелие от Иоанна).

В
самом названии романа заложена идея бессмысленности жизни; это слова Макбета из
одноименной трагедии Шекспира: 

Жизнь
— это тень ходячая, жалкий актер,

Который
только час паясничает на сцене,

Чтобы
потом исчезнуть без следа:

Это
рассказ, рассказанный кретином,

Полный
шума и ярости,

Но
ничего не значащий. 

Сюжет
романа так запутан, что многие критики и читатели пеняли на это Фолкнеру, на
что он отвечал предложением еще и еще раз перечитать роман. Американский
исследователь Эдуард Уолпи даже составил хронологию основных событий романа, но
это, по всей видимости, ничего не дает, так как, по справедливому замечанию
Жан-Поля Сартра, когда читатель поддается искушению восстановить для себя
последовательность событий («У Джейсона и Кэролайн Компсон было трое сыновей
и дочь Кэдди. Кэдди сошлась с Долтоном Эймсом, забеременела от него и была
вынуждена срочно искать мужа…»), он немедленно замечает, что
рассказывает совершенно другую историю.

Это
история пересечения внутренних миров (ср. семантика возможиых миров) трех братьев-рассказчиков
и их сестры Кэдди — история любви к ней двух братьев, Бенджи и Квентина, и
ненависти брата Джейсона.

Вторая
часть романа, построенная как внутренний монолог Квентина, поток сознания — в
этом его рассказ парадоксально перекликается с рассказом Бенджи, — посвящена
последнему дню его жизни перед самоубийством. Здесь определяющую роль играет
символ времени — часы. Квентин пытается их сломать, чтобы уничтожить время (ср.
миф), но они даже без стрелок продолжают неумолимо идти, приближая его к смерти.

Почему
же покончил с собой рафинированный Квентин Компсон, студент Гарвардского
университета, гордость отца? Навязчивые мысли Квентина обращены к прошлому — к
бывшим ли на самом деле или только роящимся в его воображении разговорам с
отцом и сестрой, мыслям о Бенджи и общим воспоминаниям о том времени, когда они
все были маленькими.

Любовь
к сестре и жгучая ревность к ней за то, что она сошлась с другим, а потом вышла
замуж за первого встречного, облекается в сознании Квентина в параноидальную
идею, будто он совершил кровосмешение с сестрой. По сути, Квентин все время
своего рассказа находится на грани психоза , но точки над «i» не
расставлены, и в одном из возможных миров романа, может быть, действительно
кровосмесительная связь имела место, тогда как в другом возможном мире всячески
подчеркивается, что Квентин вообще не знал женщин. При том, что Кэдди
безусловно тоже эротически настроена к брату, недаром она называет свою дочь
его именем — Квентиной.

Кэдди
ассоциируется у Квентина со смертью (как эрос неразрывно связан с танатосом —
см. психоанализ), он повторяет фразу о том, что святой Франциск Ассизский
называл смерть своей маленькой сестрой.

Оба
героя — Бенджи и Квентин — постоянно пребывают сразу в нескольких временных
пластах. Так, Квентин, находясь в компании богатого и избалованного студента
Джеральда, рассказывающего о своих победах над женщинами, вспоминает о своей
встрече с Долтоном Эймсом, соблазнителем Кэдди, настоящее и прошлое путаются в
его сознании, и он с криком: «А у тебя была сестра?» — бросается на
Джеральда с кулаками.

После
самоубийства Квентина рассказ переходит к старшему брату Джейсону, вся третья и
четвертая части посвящены дочери Кэдди Квентине. Джейсон следит за ней,
всячески ее преследует. И кончается история тем, что Квентина сбегает из дома с
бродячим актером (еще один шекспировский лейтмотив), украв у Джейсона все его
сбережения.

Несмотря
на трагизм и сложнейшую технику повествования, роман Фолкнера пронизан типичным
фолкнеровским эмоциональным теплом, которое прежде всего исходит от
героев-негров, особенно служанки Дилси, а также от любви несчастных Бенджи и
Квентина к сестре.

Общий
смысл романа — распад южного семейства (подобно роману М. Е. Салтыкова-Щедрина
«Господа Головлевы», с которым «Ш. и я.» роднит атмосфера
сгущения зла и гнетущей обреченности) — не мешает не менее фундаментальному
переживанию умиротворяющего юмора и всепрощения, апофеозом чего является
проповедь священника в негритянской церкви. В этом смысле роман Фолкнера
уникален. 

Список литературы

Савуренок
А. К. Романы У. Фолкнера 1920 — 1930-х гг. — Л., 1979.

Долинин
А. Комментарии // Фолкнер У. Собр. соч. В 6 тт. — М., 1985. — Т. 1.