ТАМБОВСКИЙ КОММЕРЧЕСКИЙ КОЛЛЕДЖ
                                    [pic]
                              РЕФЕРАТ НА ТЕМУ:
                                 Ш У К Ш И Н
                             “КАЛИНА   КРАСНАЯ”
                                 Выполнила: Левина Н.
                                                технологическая группа №1
                                       Руководитель работы:  Руфина М.
                                    План.
              1. Биография.
              2. Творческая деятельность.
              3. Герои произведения «Калина красная».
              4. НЕИЗВЕСТНЫЙ ШУКШИН
              Заключение.
              Список использованной литературы
                                 Биография.
      Шукшин  Василий  Макарович  родился  в  1929  году,  в  селе   Сростки
Алтайского края. Родного отца Шукшин по малолетству  не  запомнил:  «В  1933
году отец  арестован…  Дальнейшую  его  судьбу  не  знаю.  В  1956  г.  он
посмертно полностью реабилитирован».  Смирилась совсем молодая  еще  женщина
со своей долей, стала жить ради детей. Ради них  спустя  время  снова  вышла
замуж за хорошего и работящего Павла Куксина. А сын, уже  подросший,  отчима
и невзлюбил, дерзил ему часто, не слушался, хотел, чтобы  «он  разозлился  и
пришел в отчаяние» или «хоть бы  он  ударил…  хоть  бы  щелкнул  разок  по
лбу…»
     Летом 1943 года в следствии тяжелого материального  положения  в  семье
принимается материнское решение — отдать Василия «в люди».  Вместо  учебы  в
седьмом классе, он поехал за несколько сот верст вверх по Чуйскому тракту  в
Онгудай, к дяде, учиться на бухгалтера.  Но  «Насчет  бухгалтера  ничего  не
вышло: крестный отказался учить. Я очень этому обрадовался, потому  что  сам
хотел сбежать  домой…  »  Седьмой  класс  он  все-таки  закончил,  кое-как
перебились.  А  осенью  1943  года  он  поступил  в  Бийский   автомобильный
техникум, но проучился там только года полтора или около того. Бросил  учебу
и вернулся в Сростки, доставив тем  самым  большое  горе  матери  и  сестре,
вызвав тяжкие упреки родни и, нередко злые, насмешки односельчан.
      В глубине души он в то же время постоянно чувствовал, ощущал, что  ему
мало одного  этого  «настоящего,  хорошего  дела».  Как  только  исполнилось
Василию двадцать пять, он снова покинул родные края —  поехал  поступать  во
ВГИК.
      По душе ему ближе была актерская специальность, но именно  поэтому  он
решил поступать на другое отделение: пройти  «в  киноартисты»,  полагал  он,
шансов у него совсем мало — слишком много желающих. Да и «в режиссеры»,  как
и вообще «в кино», он попасть не очень-то  надеялся,  а  потому  и  уговорил
приемную комиссию другого института,  Историко-архивного,  допустить  его  к
сдаче экзаменов, сочинив историю про «темную»  мать-старушку,  которая  ему,
недавно демобилизованному, до сих пор не выслала необходимые документы…
      Вступительные экзамены в оба вуза он сдавал почти параллельно, но  жил
среди вгиковской абитуры, и чем больше общался с «киношниками», тем  сильнее
ему хотелось поступить именно в этот, единственный в мире институт, куда  он
и поступил. На душе  было  легко.  Мерещилось  черт  знает  какая  судьба  —
красивая. Силу он в себе чувствовал большую.
      «Прочитаю за лето двадцать книг по искусству, — думал он,  —  измордую
классиков, напишу для себя пьесу из колхозной жизни — вот тогда поглядим».
      Из-под пера молодого Шукшина выходят  рассказ  за  рассказом.  Не  так
быстро, как бы  ему  хотелось,но  все  же  движется  многостраничный  роман,
который  в  печати  спустя  несколько  лет  получит   название   «Любавины».
Начинается и шукшинский кинематограф…
                          Творческая деятельность.
      Колыбелью, с которой началась творческая жизнь Шукшина,  которая  дала
толчок к развитию его потрясающих творческих  сил,  стала  деревня.  Память,
размышления о жизни  вели  его  в  село,  здесь  он  распознавал  “острейшие
схлесты  и  конфликты”,  которые  побуждали  к  широким   размышлениям   над
проблемами современной жизни общества. Начала многих исторических явлений  и
процессов Шукшин видел в послевоенной деятельности. После войны  он  подался
в город, как и многие в то  время.  Будущий  писатель  работал  слесарем  во
Владимире, строил литейный завод  в  Калуге,  был  разнорабочим,  грузчиком,
учеником  маляра,  восстанавливал  разрушенные   войной   железные   дороги.
Наверное, вся ужасная  картина  разрушенной,  сожженной  послевоенной  земли
повлияла на Василия Шукшина, заставила взяться за  перо.  “Сама  потребность
взяться за перо лежит, думаю, в душе  растревоженной.  Трудно  найти  другую
такую побудительную причину, которая  заставит  человека,  что-то  знающего,
поделиться своим знанием с другими  людьми”  —  писал  Шукшин.  Неизгладимый
след  на  творчестве  Василия  Шукшина  оставила  самобытность   и   колорит
деревенской  жизни.  В  народности  искусства   этого   писателя   заключены
объяснения  феноменальности  его  дарования,  его  естественности,   высокой
простоты и артистизма. В  творчестве  Шукшина,  в  его  личности,  биографии
самобытно выразились характер народа, духовное состояние, условие его  бытия
в эпоху 40 — 70х годов — послевоенного тридцатилетия.
      Где брал материал для своих произведений  писатель?  Везде,  там,  где
живут люди. Какой это материал, какие  герои?  Тот  материал,  и  те  герои,
которые редко раньше попадали  в  сферу  искусства.  И  понадобилось,  чтобы
явился из глубин народных  крупный  талант,  чтобы  с  любовью  и  уважением
рассказал о своих земляках простую,  строгую  правду.  А  правда  эта  стала
фактом искусства, вызвала любовь и уважение к самому автору.  Герой  Шукшина
оказался   не   только   незнакомым,   а   отчасти   непонятным.    Любители
“дистиллированной”  прозы  требовали  “красивого  героя”,  требовали,  чтобы
писатель выдумывал, чтобы не  дай  бог  не  растревожить  собственную  душу.
Полярность  мнений,  резкость  оценок  возникали,  как  не  странно,  именно
потому, что герой не выдуман. А когда  герой  представляет  собой  реального
человека, он не может быть только нравственным или  только  безнравственным.
А когда герой выдуман в угоду кому-то, вот здесь  полная  безнравственность.
Не отсюда ли, от непонимания творческой  позиции  Шукшина,  идут  творческие
ошибки восприятия его героев. Ведь в его героях поражают  непосредственность
действия,  логическая  непредсказуемость  поступка:  то  неожиданно   подвиг
совершит, то вдруг сбежит из лагеря за три месяца до окончания срока.
      Сам Шукшин признавался: “Мне  интереснее  всего  исследовать  характер
человека-недогматика, человека, не посаженного  на  науку  поведения.  Такой
человек   импульсивен,   поддается   порывам,   а   следовательно,    крайне
естественен. Но у него всегда разумная душа”. Герои  писателя  действительно
импульсивны и крайне естественны. И поступают  так  они  в  силу  внутренних
нравственных понятий, может ими самими еще не осознанных. У них  обостренная
реакция на  унижение  человека  человеком.  Эта  реакция  приобретает  самые
различные формы. Ведет иногда к самым неожиданным результатам.
      Активно и плодотворно формировался Шукшин в конце пятидесятых годов  и
как писатель.
      В студенческом общежитии, в комнате, где живут еще  два  человека,  он
упорно, чаще всего ночами, пишет свой первый роман.  Пишет  и  рассказы,  но
они пока что не воспринимаются им как что-то большое и  настоящее.  Пишет  и
стихи.
      О том, что он «сочиняет», знают во ВГИКе многие, но читать свои первые
произведения Шукшин дает только Ромму. И эти  первые  его  рассказы  отчасти
компенсируют  разногласия  между  мастером  и  учеником  по  части  основных
слагаемых режиссерской профессии.
      Первые написанные рассказы Шукшина были о детстве, а  также  о  разных
деревенских проблемах, о которых могли спорить  в  сельсовете.  Этот  вывод,
похоже, подтверждается и  составом,  тематикой  его  рассказов,  вошедших  в
первую его книгу — «Сельские жители», — которая увидит свет в 1964 году.
      «Меня  охватывает  тупое  странное  ликование.  Я  пишу.  Время  летит
незаметно. Пишу! Может, завтра  буду  горько  плакать  над  этими  строками,
обнаружив их постыдную беспомощность, но сегодня я счастлив…»
      Вышел на диплом Шукшин в 1958 году, заканчивался 1960, а Шукшин еще не
защитился. Кажется, все его сокурсники стали уже  дипломированными,а  Шукшин
снимается себе у разных режесеров и снимается!..
      В 1959 году он  снимался  в  одной  из  главных  ролей  —  большевика-
подпольщика  Андрея  Низовцева,  спасающего  с  товарищами  золото,  которое
Колчак хотел переправить за границу, — в известном фильме «Золотой  эшелон».
«Только в декабре 1960 года, — вспоминает И.Жигалко,  —  он  представляет  к
защите короткометражный фильм «Из Лебяжьего сообщают»,  по  своему  сценарию
«.
      Защита диплома прошла успешно, хотя стремление молодого режиссера быть
и швецом, и жнецом, и на дуде игрецом восторгов не вызвало.  Непревычно,  до
сих пор «шокирует» иных деятелей стремление молодых талантов делать  больше,
чем им «положено» на первых  порах,  пока  у  них  нет  «имени».  Их  подчас
квалифицируют как «выскочек»,  «неблагодарных».  Одна  заслуженная  актрисса
заметила Шукшину язвительно на защите дипломного проекта:» А может вы еще  и
музыку к своим фильмам сочинять будете?»
      «А что ? И буду…»(Как покажет время  и  расскажет  потом  композитор
четырех шукшинских фильмов П.В.Чекалов, это утверждение станет  недалеко  от
истины.) Роли будут, но режисер Шукшин будет  не  известен  вплоть  до  1964
года. А в 1960-м и еще два года у «дипломированного молодого спрециалиста  «
ни московской прописки, ни постоянной работы, ни  угла  своего,  а  ему  уже
тридцать один, тридцать два, тридцать три…
      В мартовской книжке журнала «Октябрь» за 1961 год печатаются  три  его
рассказа: «Правда», «Светлые души», «Степкина любовь». В  январе  следующего
года «Октябрь» публикует еще один рассказ Шукшина — «Экзамен», а в мае 1962-
го — еще три. В том же 1962 году был опубликован рассказ «Стенька  Разин»  в
журнале «Москва».
      Первый  роман  Василием  Макаровичем  был  задуман  и  начат  еще   до
поступления во ВГИК, и работа над ним шла с перерывами (иногда  длительными)
до  1963  года.  «Любавины»  давались  ему  с  большим  напряжением,   роман
продвигался вперед тяжело и неровно… Но вот он вышел  в  свет.  Роман  был
переиздан стотысячным тиражом еще в 1972 году, и не в Москве даже,  и  не  в
Сибири, а… в Петрозаводске, был переведен на иностранные языки,  только  в
Польше, к примеру, вышел тремя изданиями.
      Осложнения, возникшие при сдаче фильма «Калина красная»,  да  и  общее
творческое и человеческое перенапряжение Василия Макаровича снова  сказались
на состоянии его здоровья, в начале 1974 года он —  в  который  уже  раз!  —
опять очутился в больнице. Каждая больница — это кроме всего прочего, еще  и
предупреждение, «совет»: необходимо быть осторожным, в чем-то изменить  ритм
жизни. Он же не только не изменил, а  еще  и  усугубил.  «Вечно  недовольный
Яковлев», «Ночью в бойлерной», «Рыжий», «Кляуза»,  «Други  игрищ  и  забав»,
«Мужик Дерябин», «Жил человек…»,  «Чужие»,  «Привет  Сивому»,  «Энергичные
люди»(был на репетициях  в  БДТ,  одна  запись  авторских  звуковых  ремарок
продолжалась подряд 9 часов) — все это создано после «Калины красной».
      Ночью 2 октября 1974 года Василию Макаровичу стало  плохо.  Он  принял
лекарство, но оно ему мало чем помогло… На утро его обнаружили мертвым.  А
на столе в каюте лежала раскрытая тетрадь с  почти  готовой  новой  повестью
для театра: «А по утру они проснулись»…
                    Герои произведения «Калина красная».
     Почему-то кажется, что всех  великих  на  родине  обожают.  Экскурсовод
сразу огорошила: «Шукшина в  Сростках  не  любят  и  не  любили  никогда.  К
творчеству относились с интересом, на фильмы ходили всем  селом,  но  любить
не любили. Трудно ему жилось в родном селе».  Отчасти,  видимо,  потому  так
было, что с детства за  ним  тянулся  шлейф  «врага  народа»:  отца,  Макара
Леонтьевича Шукшина, расстреляли в 1933  году.  Отчасти,  наверное,  потому,
что  норовил  Шукшин  вставлять  в  свои  рассказы  реальных  людей,   своих
односельчан. Имена, фамилии, даже занятия — те же, а ситуации —  выдуманные,
для реальных персонажей казавшиеся обидными.
     Вышли мы с экскурсоводом на берег  стремительной  Катуни  —  захотелось
постоять на том же месте, где стоял когда-то Шукшин. Экскурсовод  показывает
незаметно: видите, вон женщина пошла, о  ней  Василий  Макарович  написал  в
одном своем рассказе, так она сильно гневалась. А вон  (экскурсовод  так  же
незаметно качнула рукой влево) видите — мужик дрова колет; так его  чуть  не
главным героем в книжке своей хотел сделать — страницу ему  прочитал,  мужик
сразу чуть ли не за топор схватился, нечего-де меня на весь  свет  позорить,
о других пиши.
     Странно, правда? По идее именитыми земляками все гордятся.  К  тому  же
Шукшин учителем был одно время, а на селе  педагогов  всегда  почитают.  Так
что тут случай особый. Подумали мы, что дело, наверное, в том, что  почитают
тех земляков именитых, которые от  села  отрываются  сразу  и  безвозвратно,
приезжают тогда, когда прошло после отъезда много лет. Издалека  кажутся  те
земляки великими, недосягаемыми, в чем-то  таинственными:  ведь  им  удалось
то, чего не удается и никогда не удастся оставшимся в селе.  Шукшин  же  был
исключением. Он на  Родину  приезжал  постоянно.  Нужны  ему  были  земляки,
потому что они подпитывали его творчество рассказами,  разговорами,  острыми
словечками, ситуациями. Откуда ему было брать сюжеты  для  своих  фильмов  и
рассказов? В Сростках,  потому  что  ничего  лучше  не  было.  Он  оставался
простым, таким же, как его односельчане, даже добившись заметных  успехов  в
творчестве.
                             НЕИЗВЕСТНЫЙ ШУКШИН
     В старой школе нынче не учатся, там нечто вроде музея, потому  что  тут
и учился, а позже преподавал Василий Макарович. Старая парта, карты,  ручки,
указки, учебники. Здесь,  говорит  экскурсовод,  познакомился  он  со  своей
первой женой — учительницей.  Познакомился,  встречался,  женился.  А  потом
совершил поступок, объяснения  которому  нет.  Уехал  учиться  в  Москву  да
больше никогда к жене не возвращался. Даже не разводился,  когда  во  второй
раз в столице взял в жены дочь известного писателя советской  поры  Анатолия
Софронова, в те времена возглавлявшего  журнал  «Огонек».  Поступил  Василий
Шукшин просто —  заявил  в  милицию,  что  потерял  паспорт.  И  выдали  ему
чистенький, новый, без штампов о  женитьбе-разводе.  Так,  неразведенный,  с
первой женой жил, со второй, с третьей. Первая  жена  довольно  долго  ждала
мужа, говорят, до сих пор, хотя у нее новая семья,  вспоминает,  да  нет-нет
всплакнет. Много интересного у нее связано с первым мужем.
     На этих словах  мы  встрепенулись:  а  нельзя  ли  встретиться  с  ней,
поговорить? Нет, покачала головой  экскурсовод,  и  для  нее  эти  разговоры
трудны необычайно, и муж ее второй сердится, когда заводит  кто-то  разговор
о Макарыче: до сих пор ревнует к нему — может, потому,  что  на  самом  деле
вроде бы жена остается женой Шукшина.
     От школы мы неспешно прошли ухоженными сростскими улицами мимо  бывшего
дома Шукшиных, мимо того места, где  провел  Василий  Шукшин  свое  детство,
прямо к горе Пикет,  на  которой  устраивают  время  от  времени  Шукшинские
чтения, куда  приезжают  гости  из  разных  городов  России,  где  выступают
частенько местные поэты и прозаики. Хорошее место, вольное,  Катунь  близко.
Здесь купил  матери  домик  Василий  Макарович,  когда  получил  гонорар  за
«Любавиных».   Женщины любимые менялись, но одна оставалась любимой  на  всю
жизнь: мать. Шукшин относился к ней трогательно,  нежно,  уважительно.  Хотя
на чувства скупы были оба, не обнимались, не целовались на виду  у  всех,  о
главном и серьезном разговаривали наедине. Советовался  Шукшин,  видимо,  по
всем жизненным вопросам только с ней. И когда поступал в институт,  и  когда
собирался  жениться,  а  может,  и  тогда,  когда  собирался  приступить   к
очередной новой работе. Снял ее в «Калине красной», увековечил любимую  мать
навсегда. За домом в саду стоит статуя — памятник Шукшину, а  рядом  калина,
и на самом деле красная. Мать пережила сына, ушедшего всего в 45  лет.  Если
посчитать, сколько лет ему отвела жизнь на творчество,  то  наберется  всего
ничего — 15  лет.  Чтобы  за  пятнадцать  лет  написать  столько,  наснимать
столько, войти в историю кинематографа замечательным актером  и  режиссером,
в  литературу  народным  писателем,  нужно,  наверное,  было  немало  сил  и
моральных, и физических. Можно сказать, что  Шукшин  горел  в  творчестве  и
сгорел безвременно, не оцененный при жизни так, как должен был бы оценен,  в
том числе и на собственной родине.
     Верность великому человеку — дело  трудное.  Мать  ему  была  верна.  В
Москву на могилку уж не было сил съездить, но переписывалась она с  какой-то
почитательницей Василия Макаровича, и та подробно ей описывала, какие  цветы
сажает, как склоняется к памятнику калина, такая же красная, как  в  романе,
как в материнском саду.
     Недавно с учителями, которые гостили в редакции нашей газеты,  были  мы
на  Новодевичьем  кладбище,  поклонились  все  вместе  могиле   писателя   и
режиссера, аккуратной, ухоженной. Все как положено, только вот щемит  сердце
от того, как быстро вдова его опомнилась от утраты. Вышла замуж  за  одного,
потом за другого, все на виду, на народе. Понять,  как  руководитель  модной
поп-группы может заменить в сердце великого человека, трудно.  Правда,  сама
вдова рассказывает, что жилось ей нелегко с классиком: пил,  бил,  бранился,
ревновал. Трудное дело — быть человеком, близким гению, гении не  однозначны
и не так хороши, как их произведения. Может быть, оказывается, и так.
                                 Заключение.
     Семидесятилетие Шукшина страна  отметила  тихо  и  спокойно.  Несколько
публикаций, негромкая поездка  кинематографистов  —  участников  Московского
международного кинофестиваля на его родину в Сростки. Вот, пожалуй,  и  все.
Человек,  который  пристально  всматривался  в  лицо  народа,   уникального,
богатого  традициями,  сильного,  почему-то  не  вызвал  у  страны   желания
вглядеться в его творческое лицо, вспомнить  все,  что  сделано  Шукшиным  в
кино, в литературе, еще раз признать, что  для  России  он  стал  классиком,
воспевшим тех, кто живет в  провинции,  тех,  кто  составляет  золотой  фонд
нации.
                      Список использованной литературы
1. В. Горн “Растревоженная душа”
2. В. Горн “Судьбы русского крестьянства”
 Валентин Курбатов “Жизнь на миру”
 4. Иван Жуков “На Енисее, реке жизни”