Пушкину грозила «исправительная» ссылка в Сибирь или в Соловецкий
монастырь. Это означало бы полную изоляцию от общества, от литературы,
суровые условия жизни, строгий надзор. Но поэт сам явился к столичному
генерал-губернатору графу М. А. Милорадовичу и добровольно «выдал» тексты
запрещенных стихотворений. Благодаря этому (а также заступничеству
Карамзина) весной 1820 г. он отбыл в «мягкую», «воспитательную», ссылку на
юг, под начало добросердечного генерала И. Н. Инзова. Поэта лишили права
появляться в столицах, в крупных городах, обязали выполнять служебные
поручения, зато он сохранил личную свободу, возможность творить,
наслаждаться приятным тёплым климатом.
    Но с каждым годом ссыльный Пушкин всё болезненней, всё острее переживал
оторванность от друзей, от столичной жизни, от литературной среды. В апреле
1823 года он с тоской писал Петру Андреевичу Вяземскому: «Мои надежды не
сбылись: мне нынешний год нельзя будет приехать ни в Москву, ни в
Петербург». До 1822 года Пушкин хотя бы чувствовал себя «своим» среди
враждебной правительству молодёжи; по пути в ссылку он гостил в киевском
имении Каменка у будущих декабристов, вёл смелые разговоры с кишинёвцами.
Не будучи членом тайных обществ, Пушкин на юге поддерживал дружеские
отношения с их вождями и активными сотрудниками, переписывался с членами
Северного общества (прежде всего с К. Ф. Рылеевым). С 1823 года в его
письмах с ними, начинается разлад. Для поэтов-декабристов литература была
средством достижения нравственных и политических целей – очень важным, но
всё-таки средством. Для Пушкина она всегда оставалась таинственной областью
«вдохновенья, звуков сладких и молитв». И чем дальше, тем дальше поэт
опасался их культурного диктата, их чересчур практичному отношению к
искусству, их желанию поставить лиру на службу «общему делу», превратить
литературу, как он иронично выразился в одном из писем к Рылееву, в
«республике словесности».
    Отчуждение постепенно нарастало. Кроме того, в середине 1823 года
Пушкина перевели в Одессу, в распоряжение к куда более сурового в отношении
с подчинёнными начальника – генерала Воронцова. (Воронцов отправил Пушкина
обследовать местности пострадавшие от саранчи; оскорбившись, поэт
представил «отчёт»: «Саранча летала, летала, села… и всё съела»). С трудом
перенося провинциальную скуку, Пушкин то обдумывал планы побега за границу,
то перебраться в среднюю полосу Росси. В августе 1824 года его переведут на
жительство в фамильное имение Михайловское недалеко от Пскова, под надзор
полиции. (Содействовать властям поэта согласился отец поэта, что
окончательно испортит их отношения.)
    Но душевное смятение, страдание, тоска преобразовались в лирическую
гармонию – и в поэзии Пушкин словно переживал ещё одну, несравненно более
свободную и гармоничную жизнь.
    На юге зазвучал в полную силу его лирический голос. Именно по пути в
ссылку, летом 1820 года, были созданы романтические элегии «Погасло дневное
светило …» и «Редеет облаков летучая толпа …». Последнее стихотворение не
поддается однозначному истолкованию. Но поэт и не стремится к ясности, его
стихи должны быть чуть-чуть туманными, как сам пейзаж в туманных сумерках.
Торжественные образы ночного море и предзакатных гор, утраченная любовь,
трепетная интонация, недоговоренность – всё это «приметы» романтизма, во
власти которого пребывал тогда Пушкин.
    Стихи, созданные на юге, постепенно складывались в один поэтический
сюжет. Они превращались в лирический роман, повествующий о поэте, изгнанном
властью на окраину империи, не раз обманутом «молодыми ветреницами», но не
изменившем главной своей любви, — внутренней свободы. Власть не может
отнять у него внутреннюю свободу. Чересчур серьёзные друзья-декабристы не
могут поколебать его творческую веру в собственное предназначение.
Единственное, что выше сил Пушкина, — это «даровать свободу» своим
творениям – далеко не все они из-за цензуры появиться в печати, по крайней
мере в неискажённом виде. Возможно в стихотворении «Птичка» (1823) поэт
говорит и об этом.
    В лирике этих лет переплетаются разные мотивы. Пушкин говорит о
«демоническом» разочаровании в жизни. Пушкин пишет об свободы и о неволе,
царящей вокруг, об утраченной любви, что одновременно разрывает сердце
поэта и сулит ему блаженство воспоминаний. И о верной дружбе, которая
сквозь пространство и время соединяет разлученных друзей, сводит их в
тайный круг («Друзьям»: «Вчера был день разлуки шумной…», 1822 год).
    Мотивы свободы и неволи, обманутой любви и вечной надежды звучат в
цикле романтических «южных» поэм. Герои этих поэм во многом похожи на
героев «восточных повестей» (поэм) великого английского романтика Джорджа
Гордона Байрона. Это разочарование европейцы, в поисках свободы бегущие от
цивилизации в естественный «дикий» мир. Там их ждёт роковая влюблённость,
неразрешимые противоречия, новые разочаровании. Именно – роковая, именно –
неразрушимые. Так, герой «Кавказского пленника» (1820 – 1821 года) охладев
сердцем и устремившись вслед за «весёлым призраком свободы», попадает в
черкесский плен. Влюблённая в пленника «дева гор», черкешенка, освобождает
его, а сама бросается в бурные воды Терека… Так, крымский хан Гирей
(«Бахчисарайский фонтан», 1821 – 1823 года), полюбив взятую в плен
христианку Марию, забыл о войне, и наслаждения гарема.
    Наложница Гирея наложница Зарема, не в силах простить «измену» хана,
убивает смиренную Марию…
    Но уже в «Кавказском пленнике» — первой из «южных» поэм – Пушкин
столкнулся с серьёзным препятствием.
    По законам романтизма сквозь образ героя должен обязательно
просвечивать лик поэта-романтика. Многочисленные полунамёки призваны были
заронить у читателя подозревание: нечто подобное пережил и сам автор. Но
Пушкин в письме кишинёвскому другу В. П. Горчакову (1822 год) признавался,
что не может быть героем романтического стихотворения – разочарованным,
поглощенным собой без остатка и потому равнодушному к человечеству. Быть
может, поэтому характер героя вышел бледным, не в пример характеру
черкешенки – живому, подвижному. В следующей поэму, «Бахчисарайский
фонтан», главный герой как будто бы хан (правда, этот характер поэт назвал
позже неудачным). А на самом далев центре поэмы находятся две женщины –
Мария и Зарема.
    В поэме «Цыганы» (1824 год), замкнувшей «байронический» цикл,
романтический герой изменяется сам. Предельно сблизившись с ним, связав его
имя (Алеко) со своим (Александр), Пушкин в конце концов отверг его
романтическое устремление, подытожив поэму жёсткими, почти холодными
стихами:
                        Но счастья нет и между вами,
                            Природы бедные сыны!
                          И под избранными шатрами
                            Живут мучительны сны,
                             И ваши сени кочевые
                       В пустынях не спаслись от бед,
                          И всюду страсти роковые,
                           И от судеб защиты нет.
    «Дикая» свобода не избавляет от мучений, которые принесла герою
цивилизация. Финал поэмы трагичен и открыт.
                                    [pic]
                                                                     Реферат
                                                         Ученика группы 12 Э
                                                                   Лицея № 1
                                                          Ковальчука Евгения