Поэты-романтики
обладали уникальной способностью выражать в своих произведениях собственное
«я», отстаивая свободу самовыражения. Они придерживались девиза: «Поэт — это
поэзия, поэзия — правда». В своем творчестве, в своих героях поэты-романтики
отображали самих себя, свои стремления, свои чувства, свое мироощущение — свою
собственную судьбу. Наиболее ярко эта черта воплотилась в произведениях
английского поэта Дж. Г. Байрона. 

Байрон
вел очень активную жизнь и к тому же обладал исключительной способностью
мыслить исторически. «Действий-действий», — говорил он, ощущая себя человеком
переломной эпохи и сожалея, что родился слишком поздно, чтобы принять участие в
революционных событиях конца XVIII века. Он горячо сочувствовал бедствиям
английских рабочих и ремесленников, обреченных на безработицу и нищету. Свободолюбивые,
наполненные протестом произведения и герои-мятежники, враждующие с обществом и
преступающие все его законы, укрепили за Байроном славу поэта-бунтаря. 

Будучи
вынужденным изгнанником своей родины, поэт остро ощущал свое одиночество.
Именно это чувство звучит в его поэмах «Паломничество Чайльд-Гарольда»,
«Шильонский узник» и многих других. Однако отчаяние и тоска постоянно
преодолевались стоическим мужеством Байрона. Так же, как сам автор, его герои
смело идут навстречу смерти, бросают вызов враждебным силам земли и неба. Их
гордый дух, жажду свободы не способны сломить никакие преграды. Так, старец,
заключенный в оковы, разрушенный тюрьмой, не сдается своей судьбе и до
последнего стремится поддержать своих товарищей 

Дыша
заботою одной, 

Чтоб
им не дать упасть душой. 

Поэт
предчувствовал неотвратимость исторических перемен, грядущих потрясений и
переворотов. Его душевное состояние выражалось и в образах, которые он избирал
для изображения исторических событий: бушующий океан, грозовые разряды, порывы
урагана. В его поэме «Паломничество Чайльд-Гарольда» Французская революция
уподоблена всепоглощающему пожару 

И
мир таким заполыхал огнем, 

Что
королевства, рушась, гибли в нем. 

Байрон
даже свои произведения сравнивал с прославленными, великими битвами: 

Моей
Москвою будет «Дон Жуан», 

Как
Лейпцигом, пожалуй, был «Фальеро», 

А
«Каин» — это просто Мон-Сен-Жан… 

Через
все творчество поэта проходит элемент отождествления себя и своих героев;
поэтического слова и грозы, молнии, бури; своих мыслей и карающего меча. Его
персонажи такие же бунтари, жаждущие активной деятельности, яркой жизни, как и
сам автор. Они всегда зовут к бою. Личные настроения и чувства поэта тесно
переплетаются с чувствами его героев, а их судьбы отражают не только судьбу
автора, но и судьбу всего народа. Образы, созданные Байроном, невероятно близки
ему, они словно являются воплощением его второго «я». Так, и узник Шильона, и
Чайльд-Гарольд в своем одиночестве, на фоне бушующих волн, олицетворяют идею
Человека, высокого и могучего человеческого духа. В отчужденности Гарольда от
светской суеты и корыстных расчетов, в его добровольном изгнании ощущается
характер самого автора. Можно смело утверждать, что настоящий герой
произведения не Гарольд, а именно Байрон. Его образ предстает перед нами как
образ искателя, чуткого ко всему окружающему, ко всем противоречиям и
несправедливости. Поэт проникает в душевный мир своих героев, показывая чувства
и страсти, определяющие их характеры и судьбы. А скитания Чайльд-Гарольда
повторяют маршруты самого автора. Байрон описывает страны, в которых побывал,
живущих там людей, их нравы, обычаи — все, что встретил на своем пути. И тут же
выступает со смелой критикой политических событий и претензий правителей. Он
отражает трагическое положение испанского народа и в то же время восхищается
мужеством патриотов-партизан, их готовностью идти на жертвы: «Народ-невольник
встал за вольность в бой». При этом отваге народа поэт противопоставляет
трусость правящих классов. 

Байрон
с тревогой смотрел на будущее Европы, отданной во власть Священного Союза.
Земля удобрена кровью убитых, 

Но
мир на самом страшном из полей 

С
победой получил лишь новых королей. 

Поэт
не страшился в своей оценке противостоять мнению общества, которое славило
победу, не понимая реального положения дел. Он видел лишь замену одного тирана
другим и решительно заявлял об этом. Такие настроения и обеспечили поэту судьбу
изгнанника, судьбу отверженного, такого же, как и герои его произведений. Но он
снова и снова продолжал звать людей на борьбу. Он отказывался признавать
поражение человека перед жестокой судьбой, призывал к сопротивлению, к
действию. В этом весь Байрон, весь его великий дух — «дух отрицания, гордости и
презрения». До конца своих дней он был неразрывно связан с поэзией, а его
творчество — с постоянной борьбой.