Вступление
Возвеличивание одной личности неиз-
бежно отодвигает на задний план народ и
партию, принижает их роль и значение.Н. С. Хрущев
Вопрос о роли народных масс, классов, партий, их вождей в историческом
процессе – один из центральных вопросов исторического материализма. Он
лежит на стыке социологии, философии, истории, социальной психологии,
политической науки.
Политические руководители, вожди выдвигаются определёнными классами;
их роль в большой мере зависит от положения и роли выдвинувшего их класса.
«Ни один класс в истории не достигал господства, — указывал В. И. Ленин, —
если он не выдвигал своих политических вождей, своих передовых
представителей, способных организовать движение и руководить им».
Однако общий ход и направление исторического развития не зависят от
отдельных личностей. Личность может влиять на исторические события, но она
не может ни отменить, ни изменить общественные закономерности. Результаты
появление выдающихся личностей в сфере искусства, литературы, науки
несравненно более опосредованно, чем в области политики, связано с
противоречиями в экономических и социальных отношениях, что объясняется
значительной относительной самостоятельностью указанных сфер духовной жизни
общества.В 30-е годы окончательно оформилась та административно- командная
система управления советским обществом, которая тесно связана с
функционированием государственной партии, обладающей полномочиями верховной
власти в стране. Процесс преобразования коммунистической партии России в
государственную партию начался в годы гражданской войны, когда наряду с
Советами, призванными после Октября 1917 года осуществлять власть в центре
и на местах стали создаваться в каждом уезде, волости, губернии и партийные
комитеты. Опыт большевистской партии, рассчитанный на экстремальную
ситуацию, помог партийным комитетам успешно осваивать технику
государственного управления и заменить Советы. Предложения оппозиции о
необходимости разграничения полномочий центра и местных органов, о
подчинении центру, но автономии в выработке средств реализации директив
центра, отделении партийных органов от советских, запрещении командовать
Советами, превращении последних в постоянно работающие совещания (своего
рода малые парламенты), прекращении практики назначенства (как только
прошел пик гражданской войны), к сожалению, не были услышаны, ибо всегда
опровергались ленинской аргументацией.
Ограничения демократии, вызванные обстоятельствами военного времени,
впоследствии привели к обвальному принуждению, насилию. Большевики
вытесняют с политической арены России почти все партии и в 20-е годы
остаются единственной партией. Превращению большевистской партии в
государственную структуру власти способствовали глубокие изменения внутри
самой партии. В первую очередь к концу 20-х годов в результате Ленинского
и Октябрьского призывов она становится массовой партией, насчитывающей к
1927 году 1200 тысяч человек. Подавляющая масса принятых тогда в партию —
люди малограмотные, от которых требовалось, прежде всего, подчиняться
партийной дисциплине. Коммунисты массовых призывов, прошедшие через борьбу
против оппозиции, прочно усвоили основы репрессивного мышления:
необходимость политического отсечения идейного оппонента и подавления
всякого инакомыслия. Слой же старой большевистской гвардии становился все
тоньше и тоньше. К тому же его верхушка была втянута в борьбу за власть и
была расколота, а затем и вовсе уничтожена.
Следующим важным шагом на пути превращения в государственную партию и
утверждения административно-командной системы управления в стране явился
XVII съезд ВКП (б). Резолюции съезда позволили большевистской партии
непосредственно заниматься государственным и хозяйственным управлением,
дали неограниченную свободу высшему партийному руководству, узаконили
безусловное подчинение рядовых коммунистов руководящим центрам партийной
иерархии.
Прежде всего, съездом была введена новая структура партийных
комитетов. Взамен «функционалки», как пренебрежительно был назван до тех
пор существовавший принцип организации парткомовских отделов, создавались
теперь «целостные производственно-отраслевые отделы». Возникли, таким
образом, параллельные отделы парткомов наряду с существовавшими уже при
исполкомах Советов отделами по промышленности, сельскому хозяйству,
культуре, науке и учебным заведениям и т.д. Однако функции этих одинаково
названных отделов имели существенное различие.
Политическая роль партийных комитетов на деле становилась решающей и
приводила к подмене власти советских и хозяйственных органов партийными.
Врастание партии в экономику и государственную сферу с этого времени стало
отличительной особенностью всего советского периода.
Культ Вождя Коммунистической партии, И. В. Сталина — одного из более
жестоких и своекорыстных диктаторов в истории человечества, и по сей день
остается, пожалуй, наименее проясненной для общественного сознания и
понятой им безмерной трагедией, которой отмечен XX век.Молодые годы Сталина
Нашего почитания заслуживает тот,
кто господствует над умами силою
правды, а не те, которые насилием
делают рабов…Вольтер
Иосиф или Сосо, четвертый ребенок в семье сапожника В. Джугашвили,
родился в маленьком городе Гори Тифлиской губернии 21 декабря 1879 г.
Казалось бы, вопрос о том, был ли Джугашвили — отец пролетарием или
ремесленником, вряд ли может повлиять на историческую репутацию сына. Маркс
вышел из буржуазной среды, Энгельс был фабрикантом, Ленин принадлежал к
бюрократической семье. Социальное происхождение может представлять
значительный биографический интерес, но ничего не прибавляет и не убавляет
в значении исторического деятеля. Однако это верно лишь в тех случаях,
когда само это значение бесспорно, т. е. когда оно вытекает из
исключительных неоспоримых качеств самой личности. Наполеону I не нужны
были предки. Наоборот, Наполеон III был жизненно заинтересован в фамильном
сходстве со своим мнимым дядей. Биография Сталина строится такими же
бюрократическими приемами, как его политическая карьера. Во всяком случае,
привлекать для объяснения жизненного пути сына характеристику отца как
фабричного рабочего — значит вводить в заблуждение. Пролетарское родословие
могло бы действительно представлять интерес, если бы дело шло о крупной
промышленности и современном пролетариате, объединенном опытом классовой
борьбы. Ни о чем подобном не было в данном случае и речи. Семья Джугашвили
стояла на грани захолустного ремесла и пауперизма. Своими корнями она
уходила в крестьянское средневековье. Она продолжала жить в атмосфере
традиционной нужды и традиционных суеверий. Вступление на революционный
путь означало для сына не продолжение семейной традиции, а разрыв с нею.
Однако и после разрыва эта отвергнутая традиция продолжала жить в нервах и
в сознании в виде примитивных культурных навыков, грубости ощущений, узости
горизонта. В частности, пренебрежительное отношение к женщине и
деспотическое — к детям наложило на Иосифа отпечаток на всю жизнь.
В 11 лет Иосиф поступил в духовное училище. Там он изучил русский
язык, который навсегда остался для него чужим, и стал атеистом. Из низшей
духовной школы молодой атеист перевелся, однако, в духовную семинарию в
Тифлисе. Его первые политические мысли были ярко окрашены национальным
романтизмом. Сосо усвоил себе конспиративную кличку Коба, по имени героя
грузинского патриотического романа. Близкие к нему товарищи называли его
этим именем до последних лет. Уже в те годы товарищи отмечали у Иосифа
склонность находить у других только дурные стороны и с недоверием
относиться к бескорыстным побуждениям. Он умел играть на чужих слабостях
и сталкивать своих противников лбами. Кто пытался сопротивляться ему или
хотя бы объяснить ему то, чего он не понимал, тот накликал на себя
«беспощадную вражду». Коба хотел командовать другими.
Окончив духовную школу в 20 лет, Коба считает себя революционером и
марксистом. Он пишет прокламации на грузинском и плохом русском языках,
работает в нелегальной типографии, объясняет в рабочих кружках тайну
прибавочной стоимости, участвует в местных комитетах партии. Его
революционный путь отмечен тайными переездами из одного кавказского города
в другой, тюремными заключениями, ссылкой, побегами, новым коротким
периодом нелегальной работы и новым арестом.
После раскола между большевиками и меньшевиками в 1903г. осторожный и
медлительный Коба выжидает полтора года в стороне, но потом примыкает к
большевикам. На Кавказе, где живы были еще традиции разбоя и кровавой
мести, террористическая борьба нашла смелых исполнителей. Убивали
губернаторов, полицейских, захватывали казенные деньги для революции. Про
Сталина ходили слухи, что он принимал участие в террористических актах,
это не было доказано. Однако это не значит, что он стоял в стороне от
террористической деятельности. Он действовал из-за кулис: подбирал людей,
давал им санкцию партийного комитета, а сам своевременно отходил в сторону.
Это более соответствовало его характеру.
Только в 1912 году Коба, доказавший в годы реакции свою твердость и
верность партии, переводится с провинциальной арены на национальную. С
этого времени кавказец усваивает русский псевдоним Сталин, производя его
от стали. В этот период это означало не столько личную характеристику,
сколько характеристику направления.
Во время пребывания Сталина в тюрьме его друг Аллилуев переехал из
Тифлиса в Баку, где работал в качестве машиниста. Аллилуев женился на
грузинке. В сентябре 1902 года она родила дочку, которую назвали Надеждой.
Сталину в это время было 22 года. После революции Надежда Аллилуева станет
женой Сталина. От Аллилуевой у Сталина было двое детей; в 1932 году сыну
Василию было 8 лет, дочери Светлане 5 лет. У Сталина есть еще, кажется,
дочь, от какой именно жены не знаю, во всяком случае, не от Аллилуевой, эта
дочь замужем за чешским коммунистом Шмералем.
Рассказ о том, что Сталин преднамеренно выдал всех участников
семинарского кружка, является несомненной клеветой. По словам Иремашвили,
Коба посещал бывших членов кружка семинарии, доставляя им нелегальную
литературу. Это было бы совершенно невозможно, если бы их исключили по его
доносу. Но несомненным фактом являются две записки, выброшенные Кобой из
окна батумской тюрьмы с расчетом, что кто — либо из посетителей поднимет и
передаст по назначению.
По словам Иремашвили, через несколько дней после 1 мая 1902 года (на
самом деле после Батумской манифестации) к нему ночью явились двое рабочих
с запиской от Кобы, в которой заключалась та же просьба: показать в
качестве свидетеля, что Коба в дни батумской манифестации находился в Гори.
Из этого приходится заключить, что, помимо перехваченной записки, Коба
написал другую, дошедшую по назначению. Цель записки была уменьшить
опасность для себя. Но записка представляла опасность для Иремашвили и для
Елисабедашвили. По всем обстоятельствам было больше шансов, что записка
попадет в руки тюремных надзирателей. Риск был слишком велик. Но Иосиф не
остановился перед риском за счет другого. Иремашвили и Елисабедашвили
подверглись обыску, о причинах которого вряд ли догадывались.
Из Сольвычегодска он пишет явно компрометирующее письмо в Москву, без
всякой практической надобности, единственно повинуясь толчку тщеславия. И
здесь он рискует безопасностью других. Письмо, как и должно, было
оказаться, попадает в руки жандармов. Ни в одном из этих двух случаев не
было, разумеется, желания подвести товарищей под удар. Но нельзя говорить
также и о случайной ошибке. Нельзя ссылаться на легкомыслие молодости. Коба
не был легкомыслен. Осторожность составляла важнейшую черту его характера.
Во втором случае он был уже опытным революционером. В обоих случаях
бросается в глаза эгоизм, безразличие к судьбе других. Обращает на себя
внимание, что в обоих случаях Иосиф до некоторой степени рисковал своей
репутацией революционера.
Можно уже сейчас с тревогой спросить себя: на какие действия окажется,
способен этот молодой человек, когда обстоятельства оградят его от риска?
Анри Барбюс после сентиментальной биографии Иисуса Христа написал
официальную биографию Сталина. Автор не дал себе труда изучить хотя бы
наиболее доступные источники. Он ограничился беглой литературной обработкой
фактов и цитат, которые были сообщены ему в Кремле и в некоторых других
местах во время его посещения СССР. С точки зрения научной книжка не имеет
никакой цены. Но если она неспособна показать Сталина таким, каким он был и
стал, то зато она нередко показывает нам Сталина таким, каким он хочет
казаться. «Его портрет — скульптура, рисунок, фотография — повсюду на
советском континенте, как портрет Ленина и рядом с портретом Ленина. Нет
угла в предприятии, казарме, канцелярии, на оконной выставке, где он не
выделялся бы на красном фоне… Невозможно найти комнат рабочих или
интеллигентов, где не было бы изображения Сталина». «Принципиальная
политика единственно правильная», — повторял Сталин вслед за Лениным.
«Великая пружина для движения общественного прогресса — это вера в массу».
Барбюс и здесь повторяет то, что ему предложено было повторить.
Несокрушимую верность принципам и веру в массы Ленин действительно пронес
через всю свою жизнь, несмотря на маневренную гибкость своей политики. В
этих обоих отношениях Сталин составляет прямую противоположность Ленину,
его отрицание и, если позволено сказать, его поругание. Принципы никогда не
были для него ничем иным, кроме прикрытия. Никогда в течение своей жизни он
не имел общения с действительными массами, т. е. не с десятками, а сотнями
тысяч миллионов. У него не было органов и ресурсов для такого общения, и из
его неспособности «объясняться с массами» и непосредственно влиять на них
вырос его страх перед массами, а затем и вражда к ним. Весь дальнейший
тоталитарный режим вырос из страха бюрократии перед массами. Барбюс
продолжает: «Он зарабатывает в месяц несколько сот рублей, которые
составляют скромный максимум чиновника в коммунистической партии (у нас это
составляло бы нечто вроде полутора или двух тысяч франков)». Здесь
показание Барбюса является заведомой ложью. Как и у всех высших сановников,
существование Сталина обеспечено не несколькими рублями, которые он
получает, а теми материальными условиями, которые ему обеспечивает
государственный аппарат: автомобили, дачи, секретари и дары природы со всех
концов Советского Союза. Одни подарки, перечисляемые «Правдой», во много
десятков раз превосходят ту сумму, которую называет Барбюс. Крайне
интересны и те авторитеты, на которые опирается Барбюс, чтобы дать портрет
молодого Сталина. Это, прежде всего «Енукидзе, один из первых борцов
революционного дела на Кавказе и в настоящее время важный руководитель».
Следующим источником является Орахелашвили, который характеризует
убедительность пропаганды. «Он умел говорить на языке своей аудитории».
Как? Образами, живыми примерами? Орахелашвили тоже будет расстрелян вслед
за Енукидзе. О работе Сталина в Батуми Барбюсу рассказывал Лакоба как о
«новой странице великой биографии». Лакоба будет расстрелян еще до
Енукидзе. Почти все авторитеты, на которые опирается Барбюс — Бубнов,
Шумяцкий, Бела Кун и другие, — были в дальнейшем либо расстреляны, либо
приговорены к расстрелу. Немудрено: о молодых годах Сталина могли говорить
только старые большевики. Между тем именно они, эти соратники Сталина с
молодых лет, составляли, как оказалось, сплоченную фалангу изменников и
врагов народа. Их восторженные отзывы о Сталине делались ими в тот период,
когда над ними уже нависала зловещая судьба.
Еще один источник — книга Берия. История возникновения исследования
Берия приблизительно такова. О работе Сталина в молодые годы не имелось
публичных источников, несмотря на то, что установить его орбиту по данным
партийных и полицейских архивов не представляло бы никакого труда. Вопрос
осложнялся тем, что во всех исследованиях и воспоминаниях, посвященных
началу нынешнего столетия, имя Сталина совершенно не встречалось. Это
обстоятельство вызвало, естественно, толки и недоумения. Суварин
подчеркивает то обстоятельство, что в монографии старого большевика Филиппа
Махарадзе о революционной работе на Кавказе имя Сталина упоминается лишь
один раз в простом перечне без всяких индивидуальных примеров. Между тем
работа Махарадзе появилась уже в 1927 году. Опубликование книги Суварина
делало невозможным дальнейшее молчание. Берия было поручено сделать все,
что можно, и он начал свое исследование с того, что объявил исторические
работы Махарадзе «недобросовестными». Одновременно с этим Суварин был
включен в список врагов народа и имя его как агента гестапо было названо в
процессе Бухарина – Рыкова.
Разработка истории партии и революции составляет задачу тяжеловесной
системы учреждений в Москве, в национальных республиках и в отдельных
городах. Целый ряд журналов опубликовал чрезвычайно обильные материалы,
часть из которых оказалась незаменимой для будущих историков и биографов.
Однако работа над историей партии имеет свою собственную политическую
историю. В грубых чертах ее можно разбить на три периода.
До 1923 года воспоминания, отдельные исследования, подбор материалов
отличаются достаточной добросовестностью и достоверностью. У авторов не
было ни основания, ни побудительных причин изобретать или обманывать. Из
самого текста воспоминаний тех первых годов видна полная свобода от
предвзятости и отсутствие всяких личных подчеркиваний и славословий. Вместе
с тем, работы этого периода отличаются наибольшей конкретностью и богатым
фактическим материалом. Речь идет о действительно существовавших
документах.
Второй период открывается со времени болезни и смерти Ленина. «Тройка»
еще не имеет полного контроля прессы в своих руках, но уже способна
оказывать давление на редакторов и авторов. Новые воспоминания и поправки к
старым воспоминаниям приобретают все более тенденциозный характер.
Политической целью является возвеличивание «старой большевистской гвардии»,
т. е. тех ее членов, которых поддерживает тройка. После разрыва Сталина с
Зиновьевым и Каменевым открывается новый, наиболее радикальный пересмотр
партийного прошлого, который через несколько последовательных этапов
вступает в стадию прямого обожествления Сталина. Чем дальше от событий, тем
более преднамеренный характер получают позднейшие воспоминания, тем меньше
в них фактического содержания. Они превращаются в голословные рассуждения
на заданную тему и своей сознательной неопределенностью и
бессодержательностью напоминают покаяния подсудимых московских театральных
судов. Все вместе придает официальной советской историографии характер
очень сложный. С этого текста надо смыть или доскоблить, по крайней мере,
два — три слоя позднейших византийских начертаний.
В очерках и воспоминаниях о работе на Кавказе в начале нынешнего
столетия недостатка нет, как в лагере меньшевиков, так и большевиков
(Махарадзе, Аркомед, Енукидзе, Аллилуев и др.). Ни в каких мемуарах или
исследованиях, писанных до 1924 г., пожалуй даже до 1926 года, мы не найдем
каких — либо следов или отголосков руководящей роли Сталина. Его имя либо
вовсе не упоминается, либо называется в ряду с другими именами, среди
членов комитета или среди арестованных. Официальные исторические очерки,
включая объемистые учебники по истории партии, решительно ничего не говорят
об особой роли Сталина на Кавказе, Даже после того как в руках генерального
секретаря сосредоточивается власть, фигура его не сразу начинает
отбрасывать тень в прошлое, традиции партии еще слишком живы в старшем
поколении. Старые большевики еще на свободе и сохраняют относительную
независимость. Даже заведомые пройдохи не смеют еще открыто торговать ложью
из страха стать объектом посмешища и презрения.
В биографической литературе мы видим упорное стремление отодвинуть
деятельность Сталина назад. Мы наблюдали, это по отношению к первому
периоду, когда он был превращен в руководителя организаций Кавказа в тот
период, когда он был лишь скромным учеником, скромным по знаниям и влиянию,
хотя и не по амбиции. Мы видим систематические попытки провозгласить его
членом Центрального Комитета за несколько лет до того, как он им стал. Его
пытаются изобразить влиятельной фигурой в годы первой революции. Ему
приписывают почти решающую роль в период второй революции. И неправильно
объяснять такие попытки одним только византийским сервилизмом биографов.
В биографиях явно враждебного характера (а в них нет недостатка) роль
Сталина до 1923 года подвергается почти такому же чудовищному
преувеличению, хотя и со знаком минус. Мы наблюдаем здесь тот интересный
оптико-психологический феномен, когда человек начинает отбрасывать от себя
тень в свое собственное прошлое. Людям, лишенным исторически воспитанного
воображения, трудно представить себе, что человек со столь ординарным
прошлым мог вдруг подняться на такую высоту.
Прошлая биография Сталина, как она ни скудна, оказалась чрезвычайно
подходящей для требований той новой роли, которую ему пришлось сыграть. Он
был, несомненно, старым большевиком, следовательно, был связан с историей
партии и с ее традициями. Его политика, поэтому так легко могла
представиться продолжением и развитием старой политики большевистской
партии. Он был как нельзя лучшим прикрытием для термидорианской реакции. Но
если он был старым большевиком, то прошлая его деятельность оставалась
фактически неизвестной не только народным массам, но и партии. Никто не
знал, что говорил и делал Сталин до 17го и даже до 23го – 24го годов.
В конце 1925 года Сталин еще говорит о вождях в третьем лице и
восстанавливает против них партию. Он вызывает аплодисменты среднего слоя
бюрократии, что отказывает вождям в поклонах. В это время он уже был
диктатором. Он был диктатором, но не чувствовал себя вождем, никто его
вождем не признавал. Он был диктатором не силою своей личности, а силою
аппарата, который порвал со старыми вождями. Так как никто не знал его
прошлого, кроме небольшого числа лиц, никто не мог сопоставить настоящее с
прошлым. Широкие массы, наоборот, склонны были прошлое выводить из
настоящего. Это дало возможность Сталину при помощи аппарата составить себе
биографию, которая отвечала бы потребностям его новой исторической роли.
Его эмпиризм, не склонность и неспособность к широким обобщениям облегчали
ему поворот психологический. Он сам никогда не видел своей орбиты в целом.
Он разрешал задачи по мере того, как они выдвигались ходом его борьбы за
власть. Его идеи и методы изменялись незаметно для него самого, по мере
изменения обстановки и условий, в которые он был поставлен. Иностранцам
трудно поверить, какими методами создается сейчас биография Сталина.
Вдовы старых большевиков, в прошлом игравшие крупную роль в истории
партии, вынуждаются давать эти воспоминания. Главной свидетельницей
выступает в этом последнем случае Швейцер, подруга того самого Спандарьяна,
который был действительным руководителем туруханской ссылки в вопросах
интернационализма. Вдову Спандарьяна заставляют, иначе нельзя выразиться,
ограбить память своего бывшего мужа в интересах исторической репутации
Сталина. Такое же давление неоднократно производилось Крупскую. Она далеко
пошла по пути уступок. Но Крупская оказалась все же несколько стойче, да и
память Ленина не так легко обокрасть. Вдова Орджоникидзе написала
воспоминания, в которых она говорит о вещах, которые не знала и знать не
могла, и, что главное, принижает роль своего бывшего мужа в интересах
возвеличивания Сталина.
Формулы возвеличивания у Швейцер, у Зинаиды Орджоникидзе и у многих
других одни и те же. Совершенно непростительным представляется этот поход
историков на вдов с целью обобрать их бывших мужей, дабы заполнить пробелы
биографии Сталина. Ничего похожего по злонамеренности, систематичности,
беспощадности, цинизму не было еще в мировой истории. Вдова Якира,
разделившая с ним 20 лет борьбы, вынуждена была опубликовать или, вернее,
допустить опубликование в газетах письма, в котором она проклинала спутника
своей жизни как «бесчестного изменника». Такова эксплуатация вдов. Изучая
внимательно шаг за шагом постепенное преобразование биографии Сталина, как
и всей партии, испытываешь впечатление, будто присутствуешь при
формировании мифа. Коллективная ложь приобретает силу естественного
исторического процесса.Психология и характер Сталина
…без подлинной любви к человечеству
нет подлинной любви к родине…А. Франс
Поверхностные психологи изображают Сталина как уравновешенное
существо, в своем роде целостное дитя природы. На самом деле он весь
состоит из противоречий. Главное из них: несоответствие честолюбивой воли и
ресурсов ума и таланта. Что характеризовало Ленина, — это гармония духовных
сил: теоретическая мысль, практическая проницательность, сила воли,
выдержка, — все это было связано в нем в одно активное целое. Он без усилий
мобилизовал в один момент разные стороны своего духа. Но его умственные
способности будут измеряться какими-нибудь десятью-двадцатью процентами,
если принять за единицу измерения Ленина. В свою очередь, в области
интеллекта у Сталина новая диспропорция: чрезвычайное развитие практической
проницательности и хитрости за счет способности обобщения и творческого
воображения. Ненависть к сильным мира сего всегда была его главным
двигателем как революционера, а не симпатия к угнетенным, которая так
согревала и облагораживала человеческий облик Ленина. Его честолюбие не
давало ему покоя как внутренний нарыв и отравляло его отношение к
выдающимся личностям, мнительностью и завистливостью.
Такая случайность, как характер человека, стоящего во главе движения,
во главе партии и рабочего класса, — характер Сталина, играет поистине
роковую роль. В условиях пролетарской диктатуры, сосредоточившей в своих
руках все рычаги экономики, обладающей аппаратом, в десятки раз более
мощным и разветвленным, чем аппарат любого буржуазного государства, в
условиях безраздельного господства в стране одной партии и гигантской
централизации всего партийного руководства — роль генсека огромна. Его
личные качества приобретают исключительное политическое значение.
Именно поэтому Ленин в своем «Завещании» придавал такое исключительное
значение личным качествам генсека, именно поэтому Ленин, зная личные
качества Сталина, настойчиво в своем «Завещании» подчеркивал необходимость
снятия Сталина с поста генсека и замены его более подходящим для этой роли
лицом.
Ленин в «Завещании» писал:
«Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в
общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности
генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина
с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех
других отношениях отличается от товарища Сталина только одним перевесом,
именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к
товарищам, меньше капризности и т.д.».
«Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках
необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно
пользоваться этой властью», — говорит далее Ленин.
Сталин, комментируя «Завещание», по обыкновению с помощью софизма,
сводит всё дело к грубости, отвлекая внимание от других своих качество,
которых Ленин говорил. Между тем именно эти качества и имеют решающее
значение.
Ленин сомневался, что Сталин сумеет достаточно осторожно
пользоваться необъятной властью генсека. Ленин требовал, чтобы генсек был
более «лоялен». Значит, Сталин и тогда уже был недостаточно лоялен. А
лояльный — значит верный, преданный, честно выполняющий свои «обязанности».
Сталин недостаточно верен интересам партии, недостаточно предан,
недостаточно честно выполняет свои обязанности. Именно в этом суть
характеристики, данной Лениным Сталину. И если эти свои качества Сталин при
Ленине скрывал, маскировал, подавлял, то после Ленина он дал им полную
волю. Если при Ленине Сталин был недостаточно лояльным, верным интересам
партии, честно выполняющим свои обязанности, то теперь он стал подлинным
предателем партии, отбросившим в сторону партийную порядочность и
честность, все, подчинив интересам своего честолюбия и властолюбия.
Далее Ленин отмечает нетерпимость Сталина к мнениям других. Это
качество в соединении с первым — нелояльностью, нечестностью — привело к
тому, что он, не терпя около себя людей самостоятельного, независимого
партийного мнения, людей духовно, идейно, теоретически стоящих высшего,
опираясь на партаппарат и ГПУ, вышиб их с руководящих постов, оклеветал,
раздул их прошлые ошибки и «изобрел» десятки новых, обманул партию,
терроризировал партийные массы и на место опороченных им руководителей
партии поставил людей ограниченных в теоретическом отношении,
невежественных и беспринципных, но ручных, покорных холуев и льстецов,
готовых «признать» любую его «теорию» за ленинскую, любую его антиленинскую
статью за «историческую».
Что касается вежливости Сталина по отношению к товарищам, чего
требовал от генсека Ленин, то образцом может служить его «историческое
письмо в «Пролетарскую революцию» о Слуцком и Волосевиче, где сила
доказательства обратно пропорциональна силе окрика зазнавшегося,
обнаглевшего вождя, чувствующего себя в партии и стране, как в своей
вотчине, где он волен казнить и миловать всякого. В Политбюро он почти
всегда оставался молчаливым и угрюмым. Только в кругу людей первобытных,
решительных и не связанных предрассудками он становился ровнее и
приветливее. В тюрьме он легче сходился с уголовными арестантами, чем с
политическими. Грубость представляет органическое свойство Сталина. Но с
течением времени он сделал из этого свойства сознательное орудие.
В борьбе Сталин никогда не опровергает критики, а немедленно
поворачивает ее против противника, придав ей самый грубый и беспощадный
характер. Чем чудовищнее обвинения, тем лучше. Политика Сталина, — говорит
критик, — нарушает интересы народа. Сталин отвечает: мой противник —
наемный агент фашизма. Этот прием, на котором построены московские
процессы, мог быть смело, увековечен в учебниках психологии как «рефлекс
Сталина».
Сталин — человек военный или, во всяком случае, разыгрывающий роль
военного. Свое пристрастие к военному чину и мундиру он окончательно
реализовал в пышном титуле генералиссимуса, который он сам себе присвоил.
Однако и в ранние революционные годы Сталин уже носил сапоги, шинель и
свои знаменитые усы — намек на принадлежность к военной касте русского
большевизма.
Главной пружиной политики самого Сталина является страх перед
порожденным им страхом. Сталин лично не трус, но его политика отражает
страх касты привилегированных выскочек за завтрашний день. Сталин всегда не
доверял массам; теперь он боится их. Столь поразивший всех союз Сталина с
Гитлером неотвратимо вырос из страха бюрократии перед врагом. В фюрере
хозяин Кремля находит не только то, что есть в нем самом, но и то, чего ему
не хватает. Гитлер, худо или хорошо, был инициатором большого движения. Его
идеям, как ни жалки они, удалось объединить миллионы.
Не Сталин создал аппарат, а аппарат создал Сталина. Но аппарат есть
мертвая машина, которая не способна к творчеству. Бюрократия насквозь
проникнута духом посредственности. Сталин есть самая выдающаяся
посредственность бюрократии. Сила его в том, что инстинкт самосохранения
правящей касты он выражает тверже, решительнее и беспощаднее других. Но в
этом его слабость. Он проницателен на небольших расстояниях. Исторически
он близорук. Выдающийся тактик, он не стратег. Сознание своей
посредственности Сталин несет в самом себе. Отсюда и его потребность к
лести.
Овации во славу себе Сталин поощрял, и, случалось, расстреливал тех,
кто мало ему аплодировал. Сталин упивается собственной властью. Он проявлял
личную мстительность, злопамятство, садизм и прочие темные страсти,
свойственные его натуре. И при этом не считался ни с какими классовыми
интересами и действовал даже вопреки этим интересам — обнаруживая
исключительную личную жестокость, личное коварство и личную жажду
власти.
Сталин — это человек, развращенный властью, но как никто понимавший
природу власти. И одна из самых главных пружин сталинской власти — тайна,
которой он себя окружил. Сталин угадал, что сила власти во многом в ее
тайне. Сталин не просто безжалостный диктатор, но своего рода гипнотизер,
сумевший поставить себя на место Бога и внушить людям соответствующее
отношение. Сталин понимал, что власть должна быть таинственной, и этой
таинственностью как бы окутан культ Сталина. Отсюда и ощущение, что Сталин
все знает, все видит. То есть, присвоение себе божественных полномочий —
всеведения. При Сталине невероятно разросся аппарат тайной полиции,
проникая во все поры советского общества. Но помимо своих прямых,
карательных функций, это имело еще значение величайшей таинственности, с
какой осуществляет свое дело всеведущая и всемогущая власть.
Магическое воздействие Сталина распадается на две части — светлую и
темную. Днем ликуют народы, возводятся постройки, совершаются парады,
расцветает искусство социального реализма. Но главные дела производятся
ночью — и аресты, и расстрелы, и политические интриги, и гос. заседания.
Этот ночной стиль жизни отвечал тайне, которую Сталин вложил в само
понятие, в само содержание власти.
Объяснять только болезнями или садизмом нельзя даже те факты, в
которых вполне явственно проявлялись симптомы его душевного заболевания.
Прежде всего, следует указать на такую его черту, как склонность
подвергать арестам родственников своих самых ближайших сотрудников. Он даже
иногда не скрывал, что эти аресты преследуют одну цель — как можно ближе
привязать к нему человека, членов, семьи которого он держал своеобразными
заложниками.
Диктатура стала хранительницей его административно-бюрократической
системы. Сталин пытался подавить любые исторические тенденции, которые
угрожали его власти. Сталинская система действовала не по законам мафии,
но принимала ее определенные черты. В связи с этим, прежде всего,
следует указать на систему круговой поруки: либо ты становишься частью
механизма уничтожения, либо погибал.
Сталин всегда стремился замаскировать свои поступки, скрыть свою
роль в руководстве машиной террора.
В истории периодически возобновлявшихся волн репрессий имели место
случаи, когда некоторые люди признавались невиновными в инкриминируемых им
преступлениях. В этих случаях Сталин вмешивался в дело и снимал тех, кто
был виновен в нарушении законности. Сталин всегда умел найти виновных в
совершенных «ошибках» и тем самым направлял недовольство народа в
определенное русло. Видимо, человек с другим характером вряд ли мог бы
проводить такую политику.
Сталин, однако, не терпел, чтобы сияние власти, исходящее от него,
каким-то образом затрагивало тех, кто стоял рядом с ним, его родственников
или членов семьи.
Свои основные решения Сталин никогда не принимал в состоянии
невменяемости. Он всегда изучал другие точки зрения, очень часто
запрашивал мнение того или иного специалиста.
Сталин далеко переступил рамки репрессивных мер, которые были
необходимы для сохранения его личной диктатуры. Здесь на первый план
выступают черты его личности, независимые от исторической обстановки,
проявляется чрезвычайно мстительный характер этого человека. Отличительной
чертой характера Сталина было то, что он никогда не забывал и не прощал
конфликтов, имеющих место в еще дореволюционный период, во время
дискуссий в партии, ни критики, нападок в адрес своей персоны.
Важной чертой характера любого лидера является его отношение к людям,
к его народу. Исследователи говорят, что Сталин обладал исключительно
гениальной способностью. Он как никто разбирался в людях и видел их
насквозь. Поэтому очень умело подбирал кадры. Людей талантливых или
самостоятельных в руководстве он уничтожал и окружил себя исполнителями,
которые никак не могли конкурировать с ним, да и боялись этого пуще
огня. Кроме того, удивительно разбираясь в людях, он умел так их
расставлять и стравливать между собой, что, в конечном счете, это шло на
пользу ему одному. В результате его жертвы располагались как бы цепями,
подчас предварительно сыграв роль палачей.
Сталин умел очаровывать людей своими мягкими и обходительными
манерами. Умел сохранять маску непроницаемости, за которой скрывалось
что-то непредсказуемое… И умел — одной лишь неторопливой интонацией —
сообщать глубочайшую мудрость простым и плоским речением.
Сама власть его привлекала, помимо прочего, как игра человеческими
жизнями. Глубоко зная людей и глубоко их презирая, Сталин к ним относился
как к сырому материалу, с которым можно делать что угодно, осуществляя в
истории некий замысел своей личности и судьбы. Он был в собственных глазах
единственным актером-режиссером, а сценой была вся страна и шире — весь
мир. В этом смысле Сталин был по натуре художником. Отсюда, в частности, и
многие отклонения Сталина от Ленина в сторону культа собственной личности.
Отсюда же и его капризный деспотизм, а также подготовка и развертывание
судебных процессов как сложно-увлекательных детективных сюжетов и
красочных спектаклей. И его спокойная маска на публике, маска мудрого
вождя, который абсолютно уверен в своей правоте и непогрешимости и поэтому
всегда спокоен. Хотя в душе, наверное, у него клокотали страсти.
Сталин любил заманивать свою жертву оказанным почетом и в то же
время, иногда немного пугать, выбивая из равновесия, играя как кошка с
мышью. Сталин любил держать человека на приколе, оставляя его на высоком
посту, но арестовав жену, брата или сына. Перед тем как расстрелять, он,
случалось, повышал человека в должности, создавая у того ложное ощущение,
что все благополучно.
Сталин как бы проверял на людях силу и магию своей власти, и, если
человек проявлял покорность, иногда оказывал милость. Но здесь не было
строгой закономерности. Человек мог как угодно ползать перед ним на
брюхе, а Сталин его топтал. В игре с человеком и над человеком Сталину
важно было придать своей власти непостижимую загадочность, высшую
иррациональность. В нем была, по всей вероятности, и самая подлинная
иррациональность, но Сталин ее еще сгущал, театрализовывал и декорировал.
Это соответствовало и жившей в нем художественной струне, и стремлению
придать своей власти религиозно-мистический акцент, и его скрытному,
всегда как бы затаенному характеру.
Сталин наслаждался, владея жизнью и смертью людей, которым он мог
принести зло, а мог и принести добро. Сталин стоял как бы уже по ту сторону
добра и зла. И, сознавая это, чаще всего прибегал к черному юмору, который
заключался в колебаниях смысла, так что зло могло обернуться добром и
наоборот. Когда, допустим, Сталин проявлял ласковость к человеку и в то же
время показывал когти, угрожая его убить. Но та же угроза убить могла
закончиться вознаграждением. В этой безграничной возможности подменять
добро злом и наоборот проявлялась непостижимая загадочность Сталина. И
потому лучшим выражением сталинского юмора был труп. Но не просто труп и не
труп врага, а труп друга, который любил Сталина и которому все же Сталин
почему-то не доверял…
Это проявлялось и в большой политике. Сталин убил Кирова, а затем,
приписав это убийство своим идейным противникам, развязал цепь
показательных судебных процессов. Это был гениальный ход сталинской тактики
и политики.
РепрессииГений и злодейство –
Две вещи несовместные…А. С. Пушкин
После злодейского убийства С. М. Кирова начались массовые репрессии.
Вечером 1 декабря 1934 года по инициативе Сталина (без решения Политбюро-
это было оформлено опросом только через 2 дня) было подписано секретарём
Президиума ЦИК Енукидзе следующее постановление:
1) Следственным властям — вести дела обвиняемых в подготовке или
совершении террористических актов ускоренным порядком;
2) Судебным органам — не задерживать исполнения приговоров о высшей
мере наказания из-за ходатайств преступников данной категории о
помиловании, так как Президиум ЦИК Союза ССР не считает возможным принимать
подобные ходатайства к рассмотрению;
3) Органам Наркомвнудела — приводить в исполнение приговора о высшей
мере наказания в отношении преступников названных выше категорий
немедленно по вынесении судебных приговоров».
Это постановление послужило основанием для массовых нарушений
социалистической законности. Во многих фальсифицированных следственных
делах обвиняемым приписывалась «подготовка» террористических актов, и это
лишало обвиняемых какой-либо возможности проверки их дел даже тогда, когда
они на суде отказывались от вынужденных своих «признаний» и убедительно
опровергали предъявленные обвинения.
Следует сказать, что обстоятельства, связанные с убийством Кирова,
до сих пор таят в себе много непонятного и загадочного и требуют самого
тщательного расследования. Есть основания думать, что убийце Кирова-
Николаеву кто-то помогал из людей, обязанных охранять Кирова. За полтора
месяца до убийства Николаев был арестован за подозрительное поведение,
но был выпущен и даже не обыскан. Крайне подозрительным является то
обстоятельство, что когда прикрепленного к Кирову чекиста в декабре 1934
года везли на допрос, он оказался убитым при «аварии» автомашины,
причем никто из сопровождающих его лиц при этом не пострадал. После
убийства Кирова руководящие работники Ленинградского НКВД были сняты с
работы и подвергнуты очень мягким наказаниям, но в 1937 году были
расстреляны. Можно заметить, что их расстреляли затем, чтобы замести
следы организаторов убийства Кирова.
Усилению репрессивных действий во многом способствовали события,
произошедшие на XVII съезде партии, вошедшем в ее историю официально как
«съезд расстрелянных». Действительно, факты свидетельствуют о том, что из
1961 делегата съезда репрессиям было подвергнуто 1108, а из 139 членов ЦК,
избранных на съезде, — 98. Главной причиной этих репрессий, которые были
организованы Сталиным, явилось разочарование в нем как в Генеральном
Секретаре ЦК ВКП (б) определенной части партийных работников и коммунистов.
Они осуждали его за организацию насильственной коллективизации, вызванный
ею голод, немыслимые темпы индустриализации, вызвавшие многочисленные
жертвы.
Недовольство это нашло выражение при голосовании за список
Центрального Комитета. 270 делегатов выразили в своих бюллетенях вотум
недоверия «вождю всех времен и народов «. Более того, они предложили С. М.
Кирову пост Генерального Секретаря, который, понимая всю тщетность и
опасность их усилий, предложения не принял. Однако это Кирову не помогло: 1
декабря 1934г., как уже говорилось, он был убит. И тогда многим, особенно в
Ленинграде, было понятно, кто истинный убийца Кирова.
Сталин жестоко мстил за то, что он оказался кому-то неугоден.
Организовав убийство Кирова, использовал его для насаждения страха в
стране, для расправы с остатками ранее разгромленной оппозиции» новыми ее
проявлениями. В марте 1935 г. был принят Закон о наказании членов семей
изменников Родины, а через месяц Указ о привлечении к уголовной
ответственности детей 12-летнего возраста. Миллионы людей, подавляющее
большинство которых не являлись виновными, оказались за проволокой и
стенами ГУЛАГа. Архивные материалы, опубликование которых ведется с начала
90х годов, помогут в конечном итоге назвать точную цифру сталинских
репрессий. Однако и отдельные цифры, и факты дают достаточное представление
о прошлом 30х годов. Только в 1939 г. через систему ГУЛАГа прошло 2103 тыс.
человек. Из них погибло 525 тысяч.
Массовые репрессии резко усилились с конца 1936 года после телеграммы
Сталина и Жданова из Сочи от 25 сентября 1936 года, адресованной
Кагановичу, Молотову и другим членам Политбюро, в которой говорилось
следующее:
«Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение т. Ежова на
пост наркомвнудела. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи
в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздал в этом
деле на 4 года. Об этом говорят партработники и большинство областных
представителей НКВД». Следует, кстати заметить, что с партработниками
Сталин не встречался и поэтому мнение их знать не мог.
Эта сталинская установка о том, что «НКВД опоздал на 4 года» с
применением массовых репрессий, что надо быстро «наверстать» упущенное,
прямо толкала работников НКВД на массовые аресты и расстрелы.
Массовые репрессии проводились в то время под флагом борьбы с
троцкистами.
В докладе Сталина на февральско-мартовском Пленуме ЦК 1937 года «О
недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных
двурушников» была сделана попытка теоретически обосновать политику
массовых репрессий под тем предлогом, что «по мере нашего продвижения
вперед к социализму» классовая борьба должна якобы всё более и более
обостряться. При этом Сталин утверждал, что так учит история, так учит
Ленин.
На самом же деле Ленин указывал, что применение революционного насилия
вызывается необходимостью подавить сопротивление эксплуататорских классов,
и эти указания Ленина относились к тому периоду, когда существовали и были
сильны эксплуататорские классы. Как только политическая обстановка в стране
улучшилась, как только в январе 1920 года был взят Красной Армией Ростов
и была одержана главная победа над Деникиным, Ленин дал указание
Дзержинскому об отмене массового террора и об отмене смертной казни.
Ленин следующим образом обосновал это важное политическое мероприятие
советской власти в своем докладе на сессии ВЦИК 2 февраля 1920 года:
«Террор был навязан терроризмом Антанты, когда всемирно
могущественные державы обрушились на нас своими полчищами, не
останавливаясь ни перед чем. Мы не могли бы продержаться и двух дней, если
бы на эти попытки офицеров и белогвардейцев не ответили беспощадным
образом, и это означало террор, но это было навязано нам
террористическими приемами Антанты. И как только мы одержали решительную
победу, ещё до окончания войны, тотчас же после взятия Ростова, мы
отказались от применения смертной казни и этим показали, что к своей
собственной программе мы относимся так, как обещали. Мы говорим, что
применение насилия вызывается задачей подавить эксплуататоров, подавить
помещиков и капиталистов; когда это будет разрешено, мы от всяких
исключительных мер отказываемся. Мы доказали это на деле».
Сталин отступил от этих прямых и ясных программных указаний Ленина.
После того, как были уже ликвидированы все эксплуататорские классы и не
было никаких сколько-нибудь серьезных оснований для массового применения
исключительных мер, для массового террора, Сталин ориентировал партию,
ориентировал органы НКВД на массовый террор.
Кульминация Сталина — 1937 г., когда он ликвидировал всех своих мнимых
и действительных противников партии. Сталинская иррациональность
заключалась в том, что сажали и убивали вчерашних героев революции, убивали
своих, самых преданных членов партии, которые умирали подчас с клятвой
верности Сталину на устах. Это кажется безумием. И существует версия, что
Сталин просто был сумасшедшим, который все это устроил и организовал,
вопреки своим собственным партийным интересам. На самом деле Сталин
поступал совершенно логично со своей точки зрения, и даже в чем-то следуя
ленинской политике. Но если все-таки допустить, что Сталин был безумцем,
который правил государством в течение нескольких десятилетий, не встречая
никаких помех и сопротивления, то значит само государство, созданное
Лениным, несло в себе такую возможность.
В сталинскую эпоху любое высказывание, выражающее легкую критику
государства и Сталина, рассматривалась как буржуазная агитация и
пропаганда. Да и высказываться было не обязательно. Достаточно было
подозрения, что человек мыслит как-то не так. Достаточно было случайной
оговорки или опечатки.
И коллективизацию, и чистки 30-х годов, и многое другое, что проводил
Сталин, в принципе допустимо рассматривать как перманентную революцию. Но
здесь важно другое — то, что Сталин свои портреты и ликование в свою честь
рассматривает как победу над Троцким, некогда его врагом и конкурентом. В
то же время Сталин вину за собственный культ старается спихнуть на
мифических «вредителей», которые якобы хотят его дискредитировать. Этим он
развязывает себе руки для дальнейших расстрелов — в том числе и тех, кто
был ему предан. Наконец, Сталин извиняет этот культ наивностью рабочих и
крестьян, которыми он правит. За этим скрывается тайная мысль Сталина,
которую он и осуществил на практике, что только так этим наивным народом и
народом вообще и можно, и нужно править.
Сталин ввел понятие «враг народа». Этот термин сразу освобождал от
необходимости всяких доказательств идейной неправоты человека или людей, с
которыми ты ведешь полемику: он давал возможность всякого, кто в чем-то не
согласен со Сталиным, кто был только заподозрен во враждебных намерениях,
всякого, кто был просто оклеветан, подвергнуть самым жестоким репрессиям, с
нарушением всяких норм революционной законности. Это понятие «враг народа»
по существу уже снимало, исключало возможность какой-либо идейной борьбы
или выражения своего мнения по тем или иным вопросам даже практического
значения. Основным и, по сути дела, единственным доказательством вины
делалось, вопреки всем нормам современной юридической науки, «признание»
самого обвиняемого, причем это «признание» как показала затем проверка,
получалось путём физических мер воздействия на обвиняемого.
Это привело к вопиющим нарушениям революционной законности, к тому,
что пострадали многие совершенно ни в чем не виновные люди, которые в
прошлом выступали за линию партии.
Следует сказать, что в отношении людей, которые в свое время выступали
против линии партии, часто не было достаточно серьезных оснований, чтобы
их физически уничтожить. Для обоснования физического уничтожения таких
людей и была введена формула «враг народа».
Ведь многие лица, которых впоследствии уничтожили, объявив их врагами
партии и народа, при жизни В. И. Ленина работали вместе с Лениным.
Некоторые из них и при Ленине делали ошибки, но, несмотря на это, Ленин
использовал их на работе, поправлял, стремился к тому, чтобы они оставались
в рамках партийности, вел их за собой.
Однако невинные жертвы призывали к сопротивлению. Сопротивление
продолжалось и «наверху». Каждый, кто произносил слово протеста, знал, что
обречен, и, тем не менее, люди шли на это. В высшем эшелоне политического
руководства в это время (1930 г.) образовалась группа во главе с
Председателем Совнаркома РСФСР, кандидатом в члены Политбюро С. И. Сырцовым
и секретарем Закавказского крайкома партии В. В. Ломинадзе. Группа
советских и партийных работников выступила против некомпетентности и
бюрократизма партийно-советского аппарата. Вопрос о Сырцове н Ломинадзе
рассматривался на специальном заседании Совнаркома. Партийные и советские
работники краев и областей РСФСР весной и летом 1930 г. подняли вопрос о
создании ВКП (б), перенесении столицы России в Ленинград. Расправа с
участниками этой группы проходила с грубым нарушением Устава партии и
советских правовых норм.
Особое место в антисталинском сопротивлении занимала группа во главе с
М. Н. Рютиным. Он выступал в роли идеолога и организатора «Союза марксистов-
ленинцев» (1932г.). Он подготовил основной программный документ этой
организации «Сталин и кризис пролетарской диктатуры» и манифест-обращение
«Ко всем членам ВКП (б)». Впервые авторитетные руководители обращались с
апелляцией на действия Сталина ко всем членам партии. Лозунг «ликвидация
кулачества как класса» — авантюристический, опирающийся на фальшивую
основу. Целые районы страны находились в условиях перманентной войны.
Политбюро в результате программных изменений превратилось в банду
политиканов. М. Рютин предупреждал, что борьба будет длительной, она
потребует много жертв, но иного пути нет. Он прямо призывал к свержению
Сталина. Очевидно, поэтому расправа с членами «Союза» была скорой и
вершилась в обстановке осо6ой секретности. Находясь в заключении, М. Рютин
теоретической деятельности не прекращал.
Лето и осень 1932 г. стали критической точкой в утверждении режима.
Партийные сводки свидетельствовали о том, что антисталинские настроения
достигли своего пика. Группы, подобные рютинской, действовали также в
Таганроге, Харькове, Иркутске, Новосибирске. В ноябре 1932 г. в Уральской
области вспыхнуло крестьянское восстание. Впервые в «деле Рютина» была
предпринята попытка соединения стихийного сопротивления с теоретическим
обоснованием его. Не случайно, видимо, к этому делу были подключены Г. Е.
Зиновьев и Л. Б. Каменев. По прямому указанию Сталина они были исключены из
партии, осуждены во внесудебном, порядке.
В 30-е годы было раскрыто еще несколько групп, участники которых
выступали против единовластия Сталина. Наиболее известны; группа А. Л.
Смирнова, Н. В. Толмачева, Н. В. Эйсмонта — трех наркомов, группа Крылова —
активного участника социалистической революции и гражданской войны.
После убийства С. М. Кирова сопротивление значительно ослабло, хотя и
не прекратилось, несмотря на террор. В 1937г. на июньском пленуме ЦК ВКП
(б) выступили член ЦК И. Л. Пятницкий н нарком здравоохранения Г. Н.
Каминский, которые потребовали прекращения репрессий и смещения Сталина.
Были тут же арестованы. С апелляцией на действия Сталина к мировому
общественному мнению выступили невозвращенцы — В. Г. Кривицкий, И. Рейсе,
дипломаты Ф. Ф. Раскольников и А. Г. Бармин. Они были представлены как
отщепенцы, дискредитирующие нашу страну накануне нападения на СССР
фашистской Германии. Среди тех, кто открыто и без боязни выступал против
Сталина был академик Л. Павлов. В своих письмах в Совнарком он писал о том,
что «мы живем в режиме террора и нажима», что «все происходящее в стране —
гигантский эксперимент» и т.п. И это действительно было так: к этому
времени в стране установился режим произвола и репрессий, тоталитарно-
командная система набирала силу…
Почему сопротивление потерпело поражение? Сталину к его окружению
удалось изолировать все попытки организованного сопротивления, и это стало
возможным благодаря проникновению во все поры сталинской охранки-
политической милиции; в рядах старой партийной гвардии, которая могла бы
оказать подлинное сопротивление, произошел раскол. Оппоненты Сталина не
получили широкой поддержки среди партийных масс, в большинстве своем они
пришли к руководству на гребне военных побед и имели слабое представление о
демократии. Им казалось, что Сталину нет альтернативы. Большинство
участников антисталинского сопротивления по праву называли себя
революционерами. Пролетариат — молодой, благодарный Сталину, готовый и
верящий в реальное выполнение всех помыслов вождя, крестьянство считалось
реакционным классом, а потому и не пытались с ним контактировать.
Представители творческой интеллигенции относились настороженно, наученные
«шахтинским делом». После политической дискредитации Бухарина в высшем
эшелоне не было альтернатив-лидеров, равных Бухарину и способных
сопротивляться Сталину.
Система публичных покаяний была использована Сталиным для политической
и моральной дискредитации своих противников. Многие из участников
антисталинского сопротивления принимали активное участие в создании режима
партийной и советской власти, во всех его злоупотреблениях и не находили в
себе силы и мужества признать собственную ответственность за то, что ими
было содеяно в 1937 году. Все это и привело к поражению антисталинского
сопротивления, искоренению всякой возможности сопротивления Сталину и
сталинщине.
Наличие оппозиции — это признак демократичности о6шества и любая
попытка ее уничтожения — это уничтожение демократии.
Это сопротивление, оказавшись не в силах противостоять сталинизму,
вместе с тем имело огромное нравственное значение, готовило последующее
отрицание и осуждение этой системы.
Таким образом, общество, которое провозгласило своей целью достижение
высших идеалов социальной справедливости, по сути дела выродилось в
общества высшей социальной несправедливости, террора и беззакония —
сталинскую модель социализма. В ее основе, как считает академик РАН В. Н.
Кудрявцев, лежали следующие положения:
— подмена социализации основных средств производства их
огосударствлением, подавление демократических форм общественной жизни —
деспотизм и произвол «вождя», хотя и опирающегося на партийный и
государственный аппарат, но фактически стоящего над партией и аппаратом;
административно-командные методы принудительной.
— (внеэкономической) организации труда, вплоть до государственного
террора;
— неспособность к само коррекции, тем более я внутренним реформам из-
за отсутствия как экономических, таки политических (демократических)
регуляторов общественной жизни;
— закрытость страны, тенденции к автаркии во всех сферах жизни;
— идеологический конформизм и послушание масс, догматизм в науке и
культуре.
Сталинизм, по сути, дискредитировал социалистическую идею в глазах
трудящихся всего мира.
Произвол одного лица поощрял и допускал произвол других лиц. Массовые
аресты и ссылки тысяч и тысяч людей, казни без суда и нормального следствия
порождали неуверенность в людях, вызывали страх и даже озлобление.
Это, конечно, не способствовало сплочению рядов партии, всех слоев
трудового народа, а, наоборот, приводило к уничтожению, отсечению от
партии честных, но неугодных Сталину работников.Культ личности и борьба с ним
Большой ущерб нашему делу наносят
зазнавшиеся руководители.Н. С. Хрущев
После смерти Сталина Центральный комитет партии стал строго и
последовательно проводить курс на разъяснение недопустимости чуждого духу
марксизма-ленинизма возвеличивания одной личности, превращения её в какого-
то сверхчеловека, обладающего сверхъестественными качествами, наподобие
бога. Этот человек будто бы все знает, все видит, за всех думает, все может
сделать; он непогрешим в своих поступках.
Такое понятие о человеке, и говоря конкретно, о Сталине,
культивировалось в СССР много лет.
В декабре1922 года в своем письме к очередному съезду партии Владимир
Ильич Ленин писал:
«Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках
необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно
пользоваться этой властью».
Это письмо — важнейший политический документ, известный в истории
партии как «Завещание» Ленина. Он был оглашен по делегациям XІІІ съезда
партии, которые обсуждали вопрос о перемещении Сталина с поста
генерального секретаря. Делегации высказались за оставление Сталина на этом
посту, имея в виду, что он учтет критические замечания Владимира Ильича и
сумеет исправить свои недостатки, которые внушали серьезные опасения
Ленину.
Культ личности приобрел такие чудовищные размеры главным образом
потому, что сам Сталин всячески поощрял и поддерживал возвеличивание его
персоны. Об этом свидетельствуют многочисленные факты. Одним из наиболее
характерных проявлений самовосхваления и отсутствия элементарной скромности
у Сталина является издание его «Краткой биографии», вышедшей в свет в 1948
году.
Эта книга представляет собой выражение самой безупречной лести,
образец обожествления человека, превращения его в непогрешимого мудреца,
самого «великого вождя» и «непревзойденного полководца всех времен и
народов».
Сам Сталин признал лучшим тот текст Государственного гимна Советского
Союза, в котором ни слова нет о Коммунистической партии, но зато есть
следующее беспримерное славословие Сталину:«Нас вырастил Сталин — на верность народу,
На труд и на подвиги нас вдохновил».А разве без ведома Сталина его имя присваивалось многим крупнейшим
городам, разве без его ведома по всей стране устанавливались монументы
Сталина — эти «памятники при жизни»? Ведь это же факт, что сам Сталин 2
июля 1951 года подписал постановление министров СССР, в котором
предусматривалось сооружение на Волго-Донском канале монументальной
скульптуры Сталина, а 4 сентября того же года издал распоряжение об отпуске
на сооружение этого монумента 33 тонн меди. На его сооружение было
затрачено много средств, и это в то время, когда наши люди в этих районах
после войны еще жили в землянках.
Сталин решает, какова должна быть архитектура дворца Советов —
чудовищного здания, которое своей тяжелой ненужностью, своей брутальной
грандиозностью дает выражение брутальному режиму без идей, без перспектив.
Сталин просматривает фильмы, дабы давать не только политические, но и
технические указания режиссерам и артистам. Назначение фильмов —
прославлять вождя. Так была убита советская кинематография, которая имела
такое обещающее начало.
Единовластие Сталина привело к особо тяжким последствиям в ходе
Великой Отечественной войны.
Если взять многие наши романы, кинофильмы и исторические
«исследования», то в них совершенно неправдоподобно изображается вопрос о
роли Сталина в Отечественной войне. Обычно рисуется такая схема. Сталин все
и вся предвидел. Советская Армия чуть ли не по заранее начертанным Сталиным
стратегическим планам проводила тактику так называемой «активной обороны»,
то есть ту тактику, которая, как известно, допустила немцев до Москвы и
Сталинграда. Применив такую тактику, Советская Армия только — де благодаря
гению Сталина перешла в наступление и разгромила врага. Всемирно —
историческая победа, одержанная Вооруженными Силами Советской страны, нашим
героическим народом, приписывается в такого рода романах, кинофильмах и
«исследованиях» всецело полководческому гению Сталина.
До войны в печати и во всей воспитательной работе преобладал
хвастливый тон: если враг нападет на священную советскую землю, то мы
ответим на удар врага тройным ударом, войну будем вести на территории
противника и выиграем ее малой кровью. Однако эти декларативные заявления
далеко не во всем подкреплялись практическими делами, чтобы обеспечить
действительную неприступность советских границ.
Культ личности в 30-40х годах ХХ в. нанёс ущерб нашей стране, нашему
народу. Но он не изменил и не мог изменить сущности социалистического
общественного и политического строя именно потому, что решающую роль в
определении хода истории играет не личность, а соотношение классов,
деятельность народных масс. «Думать, что отдельная личность, даже такая
крупная, как Сталин, могла изменить наш общественно-политический строй,
значит впасть в глубокое противоречие с фактами, с марксизмом, с истиной,
впасть в идеализм. Это значило бы приписывать отдельной личности такие
непомерные, сверхъестественные силы, как способность изменить строй
общества, да ёще такой общественный строй, в котором решающей силой
являются многомиллионные массы трудящихся». (О преодолении культа личности
и его последствий. Постановление ЦК КПСС).
Выдвигая вопрос о борьбе с культом личности, КПСС исходила из того,
что он противоречит марксизму-ленинизму и природе социалистического строя,
что он тормозил развитие советской демократии и продвижение советского
общества к коммунизму. Восстановление и дальнейшие развитие ленинских норм
партийной жизни и принципов руководства открыли простор для развития
творческих сил и инициативы партии и народа, ускорили движение страны к
коммунизму, ещё более укрепили связи партии с массами. «Закон жизни партии
– неукоснительное соблюдение ленинских норм партийной жизни и принципа
коллективности руководства, — отмечается в программе КПСС — …С ленинскими
принципами партийн6ой жизни несовместим культ личности и связанные с ним
нарушения коллективности руководства, внутрипартийной демократии и
социалистической законности».
Решительно выступая против культа личности, Коммунистическая партия в
то же время считает необходимым поддерживать и укреплять авторитет
руководителей в коммунистическом и рабочем движении. Недопустимо смешивать
с культом личности заслуженный авторитет руководителей, борющихся за
коренные интересы трудящихся. В. И. Ленин писал: «Марксисты не могут стоять
на обычной точке зрения интеллигента-радикала с его якобы революционной
отвлечённостью: «никаких авторитетов». Нет. Рабочему классу, ведущему во
всём мире трудную и упорную борьбу за полное освобождение, нужны
авторитеты». Авторитет руководителей неотделим от авторитета партии, от
принципов коллективности руководства.Внешняя политика Сталина накануне
Великой Отечественной Войны…надо ясно знать своего врага.
В. И. Ленин
Сталин был трудным соперником и партнером по переговорам. Об этом
говорят многие видные политические деятели, дипломаты той эпохи, прежде
всего Черчилль. Сталин в большинстве случаев достигал того, чего он хотел
достичь на переговорах. Многие объясняют его успехи актерскими
способностями, поскольку он умел обворожить собеседников. Сталин разбирался
в том, как нужно производить хорошее впечатление на партнеров по
переговорам, так же точно умел это делать и в отношении масс.
Сталин был все-таки вдумчивым политиком, который проявлял внимание к
мельчайшим деталям, независимо от того, относилось ли это к дипломатическим
переговорам или к содержанию его выступлений. Его речи всегда отвечали
требованиям данного момента. Он точно знал, как нужно идти в направлении
намеченной цели: прямо, через трупы врагов или друзей, или надо было идти
на маневр, выбирать кружные пути.
Когда в 1938 году Гитлер готовился поглотить Чехословакию, Сталин
неоднократно поручал наркомату иностранных дел находить формы и способы
публичного подтверждения готовности СССР защитить Чехословакию. Но
правительство Чехословакии в сложившихся условиях не сумело поставить
национальные интересы выше классовых и под давлением Англии и Франции оно
капитулировало перед Гитлером. Франция фактически также пошла на
аннулирование договора с Чехословакией.
В этих условиях, размышлял Сталин, главное — не дать сблокировать
империалистическим государствам против СССР. По его указанию Литвинов, а
затем и Молотов стали активно прощупывать возможности срыва
империалистического сговора против СССР. Сталина очень беспокоило
содержание «мюнхенской корзины»: англо-германская декларация о ненападении,
подписанная в сентябре 1938 года, и такое же франко — германское соглашение
(декабрь 1938 г.). Фактически эти договорённости дали Гитлеру «свободу рук»
на востоке. Мало того: при определённых условиях соглашения могли стать
основой антисоветского союза. Сталин понимал, что если это произойдет, то
худшую ситуацию для страны придумать трудно.
Ещё до XVІІІ съезда Сталин дал указание наркому иностранных дел выйти
с предложением к британскому и французскому правительствам начать
трёхсторонние переговоры, чтобы выработать меры по пресечению дальнейшей
фашисткой агрессии. Англия и Франция, намереваясь оказать давление на
Гитлера, согласились на эти переговоры. Однако их намерения выявились
довольно быстро. Многочисленные источники доказывают, что Лондон и Париж,
скорее всего, хотели направить агрессию Гитлера на восток и неохотно
слушали о «заградительном вале», который предлагал создать Советский Союз.
М. М. Литвинов писал И. М. Майскому, советскому полпреду в Лондоне: «Гитлер
пока делает вид, что не понимает англо-французских намеков насчет свободы
действий на востоке, но он, может быть, поймет, если в придачу к намекам
кое — что другое будет предложено ему Англией и Францией».
Германия делала всё возможное, лишь бы помешать возможному сближению
СССР с Англией и Францией. Но переговоры состоялись, правда, уже на первых
заседаниях стало ясно, что западные миссии прибыли в Москву в основном для
того, чтобы излагать общие соображения, информировать Лондон и Париж о
«широкомасштабных планах» Москвы, а не для того, чтобы стремиться
выработать конкретное и действенное соглашение. На переговоры в Москву
прибыли второстепенные лица, не уполномоченные принимать важные решения.
Одновременно, и об этом стало известно Сталину, партнёры по переговорам не
прекращали своих тайных попыток добиться приемлемого соглашения с Гитлером.
Становилось ясно: Англия и Франция просто тянут время в поисках выгодного
для себя варианта, без учета интересов СССР. Западные страны не выдвинули
четкой концепции совместных действий против Германии. В позиции их
делегаций явно просматривалось намерение отвести СССР главную роль в
противостоянии возможной агрессии немецких войск без определённых гарантий
собственного пропорционального вклада в дело борьбы с агрессией. Сталин
понял, что это означает крах идеи коллективной безопасности.
У СССР оказался самый ограниченный выбор. Единодержец более чем за
полтора десятилетия уже привык принимать решения, которые оказывали влияние
на судьбы миллионов людей. Он, при своей исключительной осторожности, не
боялся ответственности, уверовав в свою непогрешимость, хотя и прибегал к
испытанному методу: сваливать вину за неудачи на других. Сталин привык, что
последнее слово всегда остаётся за ним. «Вождь» решил вернуться к
«германскому варианту», который настойчиво предлагал Берлин. По его мнению,
другого выбора уже не было. На пороге стояла война и нужно было любой ценой
отодвинуть ее начало.
23 августа 1939 года в Москве был подписан Пакт о ненападении между
Советским Союзом и Германией. Сталин, неожиданно согласившись на договор с
Германией, пошел дальше. Он согласился на ряд дополнительных соглашений,
известных как «секретные протоколы», которые придали крайне негативный
характер этому вынужденному и, возможно, необходимому шагу. 30 ноября 1939
года начались военные действия на советско-финской границе.
Сталина беспокоила близость советско-финской границы к Ленинграду и
явное тяготение Финляндии к Германии. Переговоры с Финляндией с целью
вынудить их отодвинуть границу от Ленинграда за соответствующую
территориальную компенсацию оказались бесплодные. Сталин был уверен, что
стоит ему предъявить ультиматум и тем более начать боевые действия, как
финляндское правительство тут же примет все его условия. «Вождь» был
уверен, что финны быстро капитулируют. Военные действия продолжались почти
четыре месяца. Ценой больших потерь в начале марта 1940 года советско-
финляндский мирный договор был подписан. Сталин был раздосадован. Весь мир
увидел низкую готовность Красной Армии к войне. Бесславная война привела
Советский Союз к международной изоляции. 14 декабря 1939 г. СССР был
исключен из Лиги Наций. Война показала крупные недостатки в организации,
подготовке, управлении частями и соединениями Красной Армии. Гитлер был
удивлен и обрадован. Его стратегические планы, казалось, основаны на верных
расчетах. Победа, достигнутая большой ценой, была равносильна моральному
поражению. Это понимали и Сталин и Гитлер. Каждый сделал свои выводы.
Но у Сталина оставалось меньше времени для реализации задуманного. К
нему пришла неведомая в последние годы неуверенность. С этого момента
непрерывно «вождь» муссировал одну идею: «Если Гитлера не спровоцировать,
он не нападет». Когда советские пограничники сбили немецкий самолет —
нарушитель, глубоко вторгшийся на территорию СССР, Сталин лично дал
указание извиниться. Воюющая Германия получила невоюющего фактически
союзника. В Берлине почувствовали это быстро. В больших маневрах Сталину
теперь была уготована роль ожидающей стороны, а Гитлер был близок к
завершению подготовки похода на восток.
Чтобы правильно понять феномен Сталина, его шаги, помыслы, деяния,
часто — преступления, нужно попытаться мысленно перенестись в то яростное,
жестокое, суровое время. Многие шаги и меры Сталина по предотвращению
войны, отдалению ее сроков, укреплению западных рубежей были в значительной
мере вынужденными. Но в этой деятельности Сталин допустил крупные ошибки и
просчеты. При всей своей подозрительности он передоверился Гитлеру и
совершил ряд однозначно опрометчивых шагов. Наиболее крупной принципиальной
ошибкой явилось заключение 28 сентября 1939 года «Германско-советского
договора о дружбе и границе между СССР и Германией». В соответствии с этим
договором были очерчены границы «сферы интересов» двух государств, с
приложением географической карты. Граница уже отличалась от той, что была
определена «секретным протоколом» к пакту от 23 августа 1939 года. Она
пролегала в основном по рекам Нарев, Буг и Сан. Есть некоторые
доказательства того, что Сталин ещё до начала войны почувствовал и понял
политическую ошибочность этого шага. Если пакт о ненападении был в
значительной мере вынужденным шагом, то договор о «дружбе» — результатом
переоценки Сталиным собственного анализа, отсутствия прогностического
видения. Сталин в своём стремлении не допустить войны или, по крайней мере,
оттянуть её начало переступил последнюю идеологически оправданную грань,
что имело далеко идущие отрицательные последствия. Несмотря на отчаянные
усилия Сталина отодвинуть войну, эту задачу удалось решить лишь частично.
Вскоре после подписания договора о «дружбе» стало абсолютно ясно:
война вплотную подошла к нашим рубежам. Время политических маневров
кончалось. В любой момент Гитлер мог развязать войну. Сталин, который до
последнего момента не хотел в это верить, просматривал уже не просто
туманные контуры фашисткой угрозы, ему была ясно видна агрессивная,
изготовившаяся к броску на Восток, гигантская гитлеровская военная машина.
Неподготовленность к войне, отсутствие командного состава, почти полностью
истреблённого перед гитлеровским вторжением. Абсолютное несоответствие
Диктатора задачам управления государством и его вооруженными силами.
Массовый террор и система тотальной слежки на фронте и в тылу.
Некомпетентность большинства выдвинутых Сталиным полководцев. Применение
мертвящей партийной демагогии при оценке боевой обстановки и в оперативном
командовании. Сложный комплекс причин подвёл страну к военной катастрофе
1941 года. Но его можно выразить одним простым словом: сталинщина.
Смертоносный смерч прошел не только по стране, но и по ее армии и
флоту. Репрессии ударили, прежде всего, по высшим командным кадрам,
политсоставу, центральному аппарату Наркомата обороны. По имеющимся данным,
с мая 1937 года по сентябрь 1938 года в армии подверглись репрессиям 36 761
человек, а на флоте — более 3 тысяч. Часть из них была, правда, лишь
уволена из РККА. В результате борьбы с «врагами народа» в 1937 — 1940 годах
сменились все командующие округов, на 90 % произошло обновление начальников
штабов округов и заместителей командующих, на 80 % обновился состав
управлений корпусов и дивизий, на 90 % — командиров и начальников штабов.
Следствием кровавой чистки явилось резкое снижение интеллектуального
потенциала в армии и на флоте. К началу 1941 года лишь 7, 1 % командно —
начальствующего состава имели высшее военное образование, 55, 9 % —
среднее, 24, 6 % — ускоренное образование и 12, 4 % командиров и
политработников не имели военного образования.
По указанию Сталина Мехлис «чистил» кадры армии и флота, хотя к порогу
Отечества подходила страшная война. К началу 1941 года наша армия, как
заявил Сталин, насчитывает 300 дивизий (он не сказал, что более четверти из
них находились лишь в стадии формирования, а почти столько же было только —
только сформировано), из которых одна треть — механизированные. В военном
строительстве кадры были самым слабым местом. А Сталин, истребив лучших
людей, повторял свой лозунг: «Кадры решают всё». Огромный дефицит военных
специалистов, образовавшийся в 1937 — 1938 годах, можно было ликвидировать
не менее чем за 5 — 7 лет.
При решении оборонных вопросов единовластие Сталина нередко оказывало
исключительно отрицательное влияние. В результате чего буквально накануне
войны было остановлено производство танковых орудий меньшего калибра. Это
было грубой ошибкой, война вскоре заставила отменить некомпетентное решение
Сталина и вернуться к выпуску старых орудий. Но сколько времени было
упущено, сколько было потрачено сил и средств на восстановление
ликвидированного производства!
…Спустя месяц после начала войны Сталин нашел виновников — ругался,
возмущался… Сталин свои ошибки признавать не умел и не любил. Тем более
он не мог прощать другим те ошибки, которые совершил сам. Решая оборонные
задачи, Сталин поднимал «планку» требований максимально высоко, обычно на
грани человеческих возможностей. Решения Сталина были неизменно жесткими,
даже безжалостными. Их выполнение всегда требовало жертв, например, чтобы
ликвидировать отставание в авиационной промышленности, по настоянию Сталина
Политбюро ЦК ВКП (б) в сентябре 1939 года приняло решение о строительстве в
течение 1940 — 1941 годов девяти новых авиационных заводов! Столько же
заводов было решено реконструировать. Авиапромышленность стала работать по
жесткому графику. В количественном отношении авиационная промышленность
добилась резкого скачка, но новые типы самолётов начали создаваться только
во второй половине 1940 года. Качество выпускаемых самолётов часто было
невысоким. Это сразу же привело к росту катастроф и аварий в Военно-
воздушных Силах. Сталин видел в этом явлении вину летного состава,
вредительство. Далее нарком приказал снять генерал — лейтенанта авиации
Рычагова с поста начальника Главного управления ВВС КА, предать суду ряд
командиров авиационных частей.
Война стучалась в дверь, а производство новейших образцов оружия и
боевой техники только разворачивалось. Война застала военную советскую
промышленность в процессе освоения новой техники, массовый выпуск
современной военной техники не был ещё организован. Во многих вновь
формируемых соединениях ощущался огромный голод в вооружении. Особенно это
было заметно в танковых и моторизованных дивизиях.
В первый день войны большого шока у Сталина не было. Была заметная
растерянность, злоба на всех — его так жестоко обманули, тревога перед
неизвестностью. Парализующий шок поразит Сталина лишь через 4 — 5 дней,
когда он, наконец, убедился, что нашествие несёт смертельную угрозу не
только Отечеству, но и ему, «мудрому и непобедимому Вождю».Заключение
Преступления властителей нельзя вменять
в вину тем, над кем они властвуют; правительст-
ва подчас бывают бандитами, народы же никогда.В. Гюго
Механизмы, оберегающие личную диктатуру, были вынуждены идти на постоянную
чистку аппарата власти. Так как существование личной диктатуры
оправдывалось чрезвычайной обстановкой, то эта обстановка создавалась
искусственно. Подобная система власти достигла своего пика в период больших
московских процессов (1936-1939 гг.).
Как бы мы не оценивали историческую роль Сталина, с какой стороны не
подходили мы к ней, одна вещь очевидна: имя Сталина было неотделимо от
рождения нового общественного устройства в Советском Союзе и за его
пределами. Вместе со Сталиным ушла в могилу его личная диктатура, но
общественная и экономическая структура, связанная с его именем, пережила
своего создателя.
Утопия Сталина находила воплощение, прежде всего в его навязчивой идеи
«догнать и перегнать» западные страны в экономическом отношении. В
понимании Сталина это было в первую очередь количественной проблемой.
Он полагал, что на основе традиционного разделения труда, западного
«эталона» потребностей можно догнать капитализм. В конце своей жизни
Сталин высказался по вопросам товарного производства при социализме, хотя
по меркам современной политэкономии он сделал это на низком уровне и был
непоследователен.
Сталин любил подчеркивать оригинальность социализма своего образца, для
чего он имел определенные основания. Но его система ведения хозяйства,
которую в СССР называли «административная система», была не способна
вернуться на первоначальный путь. Ни с точки зрения эффективности, ни с
точки зрения организации общества эта система не могла вырваться из
тисков старых «моделей». Для «оригинальности» подхода Сталина характерно
было и то, что под воздействием лозунга «догнать» Запад он определял и
планы реконструкции Москвы. Известные высотные здания 40-50-х годов,
составляющий ныне классический силуэт Москвы, являются памятниками
«модернизации» и памятниками самому Сталину.
Сталин никогда не был пророком, хотя верил в утопии. Одна из тайн его
триумфа (как и трагедии народа) заключается в том, что он смог постепенно
заменить когорту революционеров армией чиновников. Неверно говорить, что
только Сталин создавал бюрократию. Они были нужны друг другу. Тотальная
бюрократия не смогла бы процветать без такого лидера, каким был Сталин. Он,
безрассудно торопя время (» мы отстали от него на сто лет, а должны
пробежать за десять лет «), был готов уничтожать миллионы людей, чтобы»
выполнить досрочно «план коллективизации, считал естественным повергнуть в
небытие тысячи своих товарищей — партийцев, чтобы достигнуть в кратчайшие
сроки полного единодушия.
Сталин верил в абсолюты, в свою способность» осчастливить «миллионы будущих
сограждан путём бесчисленных преступлений. Его политика » творения
будущего», какими бы благими намерениями она ни камуфлировалась, глубоко
ущербна. Для ее реализации Сталин считал допустимым распоряжаться будущим
миллионов своих сограждан. И сейчас есть люди, которые продолжают говорить:
«Мы шли в бой со словами: «За Родину! За Сталина!»» разве можно отрицать,
что люди его любили. Нет, отрицать нельзя. Люди действительно его любили,
но он не любил их! Он коварно обманул миллионы, отождествив себя с
социализмом. Вера в социализм была автоматически перенесена и на него. Это
самый парадоксальный случай «затмения» целого народа. Точнее, утончённого
использования колоссальной тяги миллионов людей к социальной
справедливости, счастью, процветанию, в самых циничных целях.
Массовый энтузиазм, героизм, подвижничество служили Сталину для создания
Системы, пульт управления которой был только в его руках. Единодержец
превратил государство в «сталинскую державу», в которой «историческое
значение» имели лишь его идеи, указания и воля. Самая высокая политика вне
союза с нравственностью — драгоценность фальшивая. Сталин, будучи жестоким
политиком, наполнил ею всё своё существование, абсолютно не оставив места
даже для элементарных нравственных ценностей. Поэтому человек для диктатора
был средством, статической единицей, одним из необъятной аморфной массы.
Преступное пренебрежение моралью жестоко отомстило» триумфатору?» его
историческое поражение было предрешено и стало неизбежным. Это один из
пунктов исторического вердикта. Триумф Сталина и трагедия народа ярко
высветили старую истину, что первой жертвой несправедливости всегда бывает
правда, истина. Сталин, и это, возможно, его самое страшное преступление,
смог деформировать многие великие идеи и подменить их своими мифами.
Истолковав по — своему ленинизм, диктатор совершил преступление против
мысли. Всей своей жизнью и деяниями Сталин доказал, что ложь — это
универсальное зло. Все беды начинаются со лжи. Насилие, единовластие,
бюрократия, догматизм, цезаризм — всё освещалось ложью. Любой союз с ней
всегда грозит бедой. Это другой пункт вердикта. Во всех преступлениях
Сталина участвовали люди, кто попытался использовать свой шанс совести. У
очень многих в той системе отношений, которая была создана, совесть»
застыла «. В результате великий народ позволил загнать совесть в
резервацию, дав возможность Великому Инквизитору долгие годы творить своё
чёрное дело.
То, что мы не лишились всего, сохранили веру в высокие идеалы, оказались
способными на покаяние, возрождение и обновление, не в последнюю очередь
зависит от того, что мы освободили свою совесть от пут постыдной несвободы.
Шанс совести существует всегда. Даже когда триумф одного человека
оборачивается трагедией миллионов!
