Беспредельность
желанна и разрушительна одновременно. Обратная дорога из этого запретного мира
почти невозможна. Герою предстоит перенести слишком многое, чтобы вернуться в
мир людей. Способен ли на это возвращение Раскольников?

В
финале романа Достоевский дает надежду на такое возвращение — лишь надежду.
Самое главное и самое сложное для героя — раскаяться: чтобы снова начать жить,
смотреть на мир иными глазами, необходимо покаяние.

Гордец
должен смириться. Покаяние — это не просто признание своей ошибки (простите, я
больше не буду!), но древнейший обряд очищения души, дающий согрешившему
надежду на спасение, шанс начать жизнь еще раз.

Покаяние
— это страдание: потому что уже ничего нельзя поправить. Покаяние — это
самоотречение, за которым следует искупление. Это мучительно долгий путь.

Даже
на каторге Раскольников не хочет отступить от своей теории. Просто — думает он
— у него, именно у него, не получилось. А идея его — неподсудного людскому суду
героя — так и осталась в мире.

Все
изменяется лишь в эпилоге.

Достоевский
ищет истоки раскольниковской теории, глубоко и подробно исследует, как могла
зародиться эта идея в человеке, насколько изменила его личность. А параллельно
с этим идет не менее напряженный поиск выхода из тупика, в который попала
обольщенная дьявольской идеей душа, поиск пути назад — из бездны морального
беззакония в мир людей.

Зародившись
в воспаленном мозгу измученного героя, теория начинает самостоятельную жизнь,
порабощая и разрушая его личность, парализуя его волю. Избавиться от власти
этой идеи можно, лишь представив себе ее логическое завершение, въяве или
мысленно «прожив» ее до конца. И Достоевский заставляет своего героя
— а с ним и читателей — пройти этот путь.

Вооружившись
топором, идет Раскольников на «пробу» — убивать мерзкую старуху,
несущую только зло. Но жизнь нарушает разработанный героем сценарий: в квартиру
к старухе неожиданно приходит ее сестра — беззащитная, безобидная Лизавета.
Раскольников вынужден убить и ее. То, что Лизавета — юродивая, блаженненькая,
очень важно. В народе юродивые почитались Божьими людьми, и посмеяться над
таким человеком, а уж тем более обидеть его считалось делом недостойным и
тяжким грехом. Убийство же юродивого воспринималось как особо изощренное
вероотступничество… Все это знал Раскольников и убивать Лизавету не хотел, но
— отступать было уже некуда: все его движения подчинены отныне не свободной
воле, но идее.

Лизавета
гибнет — пролилась безвинная кровь. Гибнет и ее неродившийся ребенок: ведь
Лизавета, вероятно, беременна. К убийству юродивой добавляется и убийство
младенца.

Идея
заставила Раскольникова против его воли пролить человеческую кровь, стеной
встала между ним и миром, навеки отделила от матери и сестры. Он страдает, он
мечется в исступлении, чувствуя, что происходит что-то непредвиденное, что-то
страшное: «Разве я старуху убил? Я себя убил!» Душу свою убил,
уничтожил Бога в себе. Его преступление — есть истинное переступание запретной
черты, морального закона. И вот во сне происходит новое убийство: Раскольникову
снится, что старуха снова жива — и он вновь опускает топор на ее голову, вновь
ее убивает, добивает с ожесточением! Вспомните, ведь даже преступника не
казнили вторично, если почему-либо казнь не свершилась: оборвалась веревка,
пуля лишь ранила. Считалось, что сам Господь вмешался в людское правосудие. Но
в душе Раскольникова рухнули моральные преграды: он снова убивает ту, на кого
однажды уже поднял руку.

А
количество его жертв растет: «взяли» некоего Миколку, обвинив в
убийстве Алены Ивановны, — уже четвертая жертва. Пятой станет Пульхерия
Александровна — она не смогла пережить случившегося с любимым сыном.

И
наконец, Раскольников видит сон о моровой язве: претворение в жизнь его теории.
Все люди вообразили себя Героями, причастными к высшей истине, и стремятся
повести человечество в царство счастья и справедливости. Но никто не желает
идти вслед: ведь гением-предводителем чувствует себя каждый. Разгораются споры,
которые переходят в драки, вспыхивают войны. Во имя счастья всего человечества
люди убивают друг друга — и все меньше живых остается на нашей планете,
охваченной вирусом наполеоновской идеи. Пустая земля, где люди перебили друг
друга, — вот логический итог теории Раскольникова. 

И
только после этого сна начинается освобождение его из-под власти идеи,
начинается — может наконец начаться — его путь к людям.

Список литературы

Монахова
О.П., Малхазова М.В. Русская литература XIX века. Ч.2. — М.: «Марк»,
1994.

Кирпотин
В.Я. Разочарование и крушение Родиона Раскольникова.- М.:
«Художественнаялитература», 1986.

М.М.
Бахтин. Проблемы творчества Достоевского. М.: «Алконост», 1994.