Одной из значительных работ Салтыкова-Щедри­на, написанных в
последнее десятилетие жизни, стал цикл сказок, явившийся итогом многолетних
наблюде­ний и раздумий писателя над современной ему дей­ствительностью. (80-е годы
19-го века — время «зати­хания» реформаторских настроений дворянства, тор­жества
консерватизма. В этих условиях радикальное крыло оппозиционных правительству
сил с особенной остротой воспринимает «неподвижность» российской жизни.
Кажется, что страна катастрофически теряет способность к переменам, и в поисках
выхода радика­лы все чаще обращаются к мысли о необходимости «толчка снизу».
Именно такие настроения и отразил, по сути, в своих сказках Салтыков-Щедрин.
Обращение писателя к жанру сказки не случайно. Как
жанр демократический, знакомый и понятный народу, сказка открывала путь к
широкой читатель­ской аудитории. А в условиях суровой цензуры 80-х годов, когда
говорить открыто о положении в стране было сложно, сказочная фантастика служила
отлич­ным средством маскировки острых идейно-политичес­ких взглядов писателя.
«Сказки» — это своеобразная
хрестоматия, рассказ о всех сословиях русского общества. Тема жизни на­рода,
волновавшая Салтыкова-Щедрина на протяже­нии всего творческого пути, нашла свое
отражение в этом цикле ярко и полно. Основой нации, по мнению писателя,
является крестьянство. Причем Салтыков-Щедрин рисует обобщенный «портрет»
крестьянина, не прибегая к идеализации, не скрывая существую­щих противоречий.
Крестьянин в России сметлив и находчив,
умен и трудолюбив — он на все руки мастер. В сказке «По­весть о том, как один
мужик двух генералов прокор­мил» крестьянин и огонь добывает, и корабль строит,
и даже в пригоршне варит. Мужик-поилец и корми­лец, благодаря его труду живет
все общество. Не случайно с исчезновением мужика из поместий князя
Урус-Кильдибаева в сказке «Дикий помещик» пустеет государственная казна,
исчезают на рынке мясо и масло, наступает голод, а затем — полное одичание.
Так, например, сам помещик, оставшись без своих крестьян, превращается в дикого
зверя.
Народ талантлив, трудолюбив, могуч. И
в то же время в сказке о крестьянине и двух генералах му­жик сам вьет веревку,
которой генералы его и привя­зывают. А крестьяне в сказке «Дикий помещик» без­ропотно
терпят притеснения помещика, который, не перенося «холопьего» запаха, изгоняет
их со своих земель.
С чувством сострадания и грустной
иронии видит писатель противоречие между большими потенциаль­ными возможностями
крестьянства и безропотной его подчиненностью. Но поистине трагедийное звучание
размышления о России приобретают в сказке «Коня­га». Образ измученной клячонки
с выпяченными реб­рами, обожженными плечами и разбитыми ногами, которая
«день-деньской» из «хомута не выходит», вырастает до поэтического символа всего
подневоль­ного русского крестьянства, судьбы России.
В духе радикальных настроений своего
времени Салтыков-Щедрин не видит другого выхода, кроме вооруженного
сопротивления насилию. Истребляют мужики ненавистных воевод Топтыгиных в сказке
«Медведь на воеводстве». В сказке «Путем-дорогою» показан народ, пробуждающийся
от сна рабства и покорности. Взгляд писателя на настоящее и будущее России
нетерпелив и резок. Как можно быстрее и решительнее исправить несправедливость
— вот «кредо» Салтыкова-Щедрина. Никаких сожалений о нравственной «оплате»
такой справедливости у него нет. Перед нами при этом вполне русские, националь­ные,
сказки, в том смысле, что, к сожалению, такой подход к решению проблемы
справедливости дей­ствительно «коренился» в «толще» национальной жизни. Россия
дорого заплатила за нетерпение, так дорого, как в самой страшной из своих
сказок не мог бы сказать Салтыков-Щедрин.