Министерство
образования и науки Республики Казахстан
Карагандинский
государственный технический университет
Кафедра
«Профессиональное обучение
и начальная
военная подготовка»
Шифр КР 27
КУРСОВАЯ РАБОТА
на тему: «Психологические
теории интеллекта»
по дисциплине
психология
Выполнила:
ст. гр. С — 08-2 Е.В. Кривченко
Научный
руководитель: В.В. Готтинг
Караганда,
2010
Содержание
Введение
1. Основные теории интеллекта
1.1 Психометрические теории интеллекта
1.2 Когнитивные теории интеллекта
1.3 Множественные теории интеллекта
2. Теории интеллекта в исследовании
М.А. Холодной
2.1 Гештальт-психологическая теория
интеллекта
2.2 Этологическая теория интеллекта
2.3 Операциональная теория интеллекта
2.4 Структурно-уровневая теория
интеллекта
2.5 Теория функциональной организации
познавательных процессов
Заключение
Список использованных источников
Введение
Статус проблемы
интеллекта является парадоксальным с самых разных точек зрения: парадоксальны и
его роль в истории человеческой цивилизации, и отношение к интеллектуально
одаренным людям в обыденной социальной жизни, и характер его исследований в
области психологической науки. 
Вся мировая история,
основанная на блестящих догадках, изобретениях и открытиях, свидетельствует о
том, что человек, безусловно, разумен. Однако та же история предъявляет
многочисленные доказательства глупости и безумия людей. Подобного рода
амбивалентность состояний человеческого ума позволяет заключить, что, с одной
стороны, способность к разумному познанию является мощным естественным ресурсом
человеческой цивилизации. С другой стороны, способность быть разумным — это
тончайшая психологическая оболочка, мгновенно сбрасываемая человеком при
неблагоприятных условиях. 
Психологической основой
разумности является интеллект. В общем виде интеллект — это система психических
механизмов, которые обусловливают возможность построения «внутри» индивидуума
субъективной картины происходящего. В своих высших формах такая субъективная
картина может быть разумной, то есть воплощать в себе ту универсальную
независимость мысли, которая относится ко всякой вещи так, как того требует
сущность самой вещи. Психологические корни разумности (равно как глупости и
безумия), таким образом, следует искать в механизмах устройства и
функционирования интеллекта. 
С психологической точки
зрения назначение интеллекта — создавать порядок из хаоса на основе приведения
в соответствие индивидуальных потребностей с объективными требованиями
реальности. Проторивание охотничьей тропы в лесу, использование созвездий как
ориентиров в морских путешествиях, пророчествования, изобретения, научные
дискуссии и т.п., то есть все те области человеческой деятельности, где надо
что-то узнать, сделать нечто  новое, принять решение, понять, объяснить,
открыть, — все это сфера действия интеллекта. 
Термин интеллект появился
еще в древние века, но подробно стал изучаться лишь в XX веке. В данной работе
приведены различные теории, появление и сущность которых обусловлены различным
подходом к изучению интеллекта. Наиболее выдающимися исследователями являются
такие ученые как Ч. Спирман, Дж. Гилфорд, Ф. Гальтон, Ж. Пиаже и др. Своими
трудами они внесли большой вклад не только в исследования в области интеллекта,
но и раскрыли сущность человеческой психики в целом. Именно они являлись
основоположниками основных теорий интеллекта. 
Можно выделить и их
последователей, не менее значащих ученых: Л. Терстона, Г. Гарднера, Ф. Вернона,
Г. Айзенка, которые не только развили ранее предложенные теории, но и дополнили
их материалами и исследованиями. 
Также велик вклад в
исследование интеллекта отечественных ученых, таких как Б. Ананьев, Л.
Выготский, Б. Величковский, в чьих работах изложены не менее значимые и
интересные теории интеллекта. 
Целью данной работы
является анализ современного состояния проблемы исследования интеллекта. 
Объектом данной работы
является исследование интеллекта.
Предметом работы является рассмотрение
психологических теорий интеллекта.

Задачи заключаются в следующем:
1 Раскрыть сущности различных
теорий интеллекта.
2 Выявить сходства и
различия основных теорий интеллекта.
3 Изучить исследования
интеллекта М. А. Холодной.
Основными методами
исследования являются: анализ и сравнение.
теория
интеллект холодная
1. Основные теории
интеллекта
1.1 Психометрические
теории интеллекта
Эти теории утверждают,
что индивидуальные различия в человеческом познании и умственных способностях
могут быть адекватно вычислены специальными тестами. Приверженцы
психометрической теории полагают, что люди рождаются с неодинаковым
интеллектуальным потенциалом, подобно тому, как они рождаются с различными
физическими данными, такими как рост и цвет глаз. Они также утверждают, что
никакие социальные программы не смогут превратить людей с различными умственными
способностями в интеллектуально равных индивидов. Существуют следующие
психометрические теории представленные на рисунке 1.
  
Рисунок 1.
Психометрические теории личности
Рассмотрим каждую из этих
теорий в отдельности.
Двухфакторная теория
интеллекта Ч. Спирмана [1]. Первая работа, в которой была предпринята попытка
проанализировать структуру свойств интеллекта, появилась в 1904 г. Ее автор,
Чарльз Спирман, английский статистик и психолог, создатель факторного анализа, он
обратил внимание на то, что между разными интеллектуальными тестами существуют
корреляции: тот, кто хорошо выполняет одни тесты оказывается, в среднем,
довольно успешным и в других. Для того, чтобы понять причину этих корреляций, Ч.
Спирман разработал специальную статистическую процедуру, позволяющую объединить
коррелирующие показатели интеллекта и определить то минимальное количество
интеллектуальных характеристик, которое необходимо для того, чтобы объяснить
связи между разными тестами. Эта процедура была, как мы уже упоминали, названа
факторным анализом, различные модификации которого активно применяются в
современной психологии.
Проведя факторизацию
разных тестов интеллекта, Ч. Спирман пришел к выводу, что корреляции между
тестами являются следствием общего фактора, лежащего в их основе. Этот фактор
он назвал «фактор g» (от слова general — общий). Общий фактор имеет решающее
значение для уровня интеллекта: согласно представлениям Ч. Спирмана [1], люди
различаются, главным образом, по тому, в какой степени они обладают фактором g.
Кроме общего фактора,
есть еще и специфические, определяющие успешность выполнения разных конкретных
тестов. Так, выполнение пространственных тестов зависит от фактора g и
пространственных способностей, математических тестов — от фактора g и
математических способностей. Чем больше влияние фактора g, тем выше корреляции
между тестами; чем больше влияние специфических факторов, тем меньше
оказывается связь между тестами. Влияние специфических факторов на
индивидуальные различия между людьми, как считал Ч. Спирман [1], имеет
ограниченное значение, поскольку они проявляются далеко не во всех ситуациях, и
поэтому на них не стоит ориентироваться при создании интеллектуальных тестов.
Таким образом, структура
интеллектуальных свойств, предложенная Ч. Спирманом, оказывается чрезвычайно
простой и описывается двумя видами факторов — общим и специфическими. Эти два
вида факторов и дали название теории Ч. Спирмана — двухфакторная теория
интеллекта.
В более поздней редакции
этой теории, появившейся в середине 20-х годов, Ч. Спирман признал
существование связей между некоторыми интеллектуальными тестами. Эти связи
невозможно было объяснить ни фактором g, ни специфическими способностями, и
поэтому Ч. Спирман ввел для объяснения этих связей, так называемые, групповые
факторы — более общие, чем специфические, и менее общие, чем фактор g. Однако
при этом основной постулат теории Ч. Спирмана остался неизменным:
индивидуальные различия между людьми по интеллектуальным характеристикам
определяются преимущественно общими способностями, т.е. фактором g.
Но недостаточно выделить
фактор математически: необходимо еще попытаться понять его психологический
смысл. Для объяснения содержания общего фактора Ч. Спирман высказал два предположения.
Во-первых, фактор g определяет уровень «умственной энергии», необходимой для
решения разных интеллектуальных задач. Этот уровень не одинаков у разных людей,
что приводит и к различиям в интеллекте. Во-вторых, фактор g связан с тремя
особенностями сознания — со способностью усваивать информацию (приобретать
новый опыт), способностью понимать взаимоотношение между объектами и
способностью переносить имеющийся опыт на новые ситуации.
Первое предположение Ч. Спирмана,
касающееся уровня энергии, трудно рассматривать иначе, чем метафору. Второе же
предположение оказывается более конкретным, определяет направление поиска
психологических характеристик и может быть использовано при решении вопроса о
том, какие же характеристики являются существенными для понимания
индивидуальных различий в интеллекте. Эти характеристики должны, во-первых,
коррелировать между собой (поскольку они должны измерять общие способности,
т.е. фактор g); во-вторых, они могут адресоваться к тем знаниям, которые имеет
человек (поскольку знания человека свидетельствуют о его способности усваивать
информацию); в-третьих, они должны быть связаны с решением логических задач
(пониманием различных соотношений между объектами) и, в-четвертых, они должны
быть связаны со способностью использовать имеющийся опыт в незнакомой ситуации.
Наиболее адекватными для
выделения таких психологических характеристик оказались тестовые задания,
связанные с поиском аналогий. Пример такого задания изображен на рисунке 2.
Идеология двухфакторной
теории интеллекта Ч. Спирмана [1] использовалась при создании ряда
интеллектуальных тестов. Однако уже с конца 20-х годов появляются работы, в
которых высказываются сомнения в универсальности фактора g для понимания
индивидуальных различий в интеллектуальных особенностях, а в конце 30-х годов
существование взаимонезависимых факторов интеллекта экспериментально
доказывается.
  
Рисунок 2. Пример задания
из текста Дж. Равенна
Теория первичных
умственных способностей. В 1938 г. была опубликована работа Льюиса Терстона «Первичные
умственные способности», в которой автор представил факторизацию 56
психологических тестов, диагностирующих разные интеллектуальные характеристики.
На основании этой факторизации Л. Терстон выделил 12 независимых факторов [2].
Тесты, которые входили в каждый фактор, были взяты за основу при создания новых
тестовых батарей, которые в свою очередь были проведены на разных группах
испытуемых и опять факторизованы. В результате Л. Терстон пришел к выводу, что
в интеллектуальной сфере существует, как минимум, 7 независимых
интеллектуальных факторов. Названия этих факторов и интерпретация их содержания
представлены в таблице 1.
Таблица 1. Независимые
интеллектуальные факторы
  
Таким образом, структура
интеллекта по Л. Терстону представляет собой набор взаимонезависимых и
рядоположенных интеллектуальных характеристик, и для того, чтобы судить об
индивидуальных различиях по интеллекту, необходимо иметь данные обо всех этих
характеристиках.
В работах последователей
Л. Терстона количество факторов, получаемых при факторизации интеллектуальных
тестов (а следовательно, и количество интеллектуальных характеристик, которое
необходимо определять при анализе интеллектуальной сферы) было увеличено до 19.
Но, как выяснилось, это был далеко не предел.
Кубическая модель
структуры интеллекта. Наибольшее число характеристик, лежащих в основе
индивидуальных различий в интеллектуальной сфере, было названо Дж. Гилфордом
[3]. Согласно теоретическим представлениям Дж. Гилфорда, выполнение любой
интеллектуальной задачи зависит от трех компонентов — операций, содержания и
результатов.
Операции представляют
собой те умения, которые человек должен проявить при решении интеллектуальной
задачи. От него может потребоваться понимание той информации, которая ему
предъявляется, ее запоминание, поиск правильного ответа (конвергентная
продукция), нахождение не одного, а многих ответов, одинаково соответствующих имеющейся
у него информации (дивергентная продукция), и оценивание ситуации в терминах
правильный — неправильный, хороший — плохой.
Содержание определяется
формой подачи информации. Информация может быть представлена в зрительной форме
и в слуховой, может содержать символический материал, семантический (т.е.
представленный в словесной форме) и поведенческий (т.е. обнаруживаемый при
общении с другими людьми, когда по поведению других людей необходимо понять,
как правильно реагировать на действия окружающих).
Результаты — то, к чему в
итоге приходит человек, решающий интеллектуальную задачу, могут быть
представлены в виде единичных ответов, в виде классов или групп ответов. Решая
задачу, человек может также найти соотношение между разными объектами или
понять их структуру (систему, лежащую в их основе). Он может также
преобразовать конечный результат своей интеллектуальной деятельности и выразить
его совершенно в другой форме, нежели та, в которой давался исходный материал.
Наконец, он может выйти за рамки той информации, которая ему дана в тестовом
материале, и найти значение или скрытый смысл, лежащий в основе этой
информации, что и приведет его к правильному ответу.
Сочетание этих трех
компонентов интеллектуальной деятельности — операций, содержания и результатов
— образует 150 характеристик интеллекта (5 видов операций умножить на 5 форм
содержания и умножить на 6 видов результатов, т.е. 5x5x6= 150). Для наглядности
Дж. Гилфорд представил свою модель структуры интеллекта в виде куба, что и дало
название самой модели [3]. Каждая грань в этом кубе является одним из трех
компонентов, а весь куб состоит из 150 маленьких кубиков, соответствующих
разным интеллектуальным характеристикам представленным на рисунке 3. Для
каждого кубика (каждой интеллектуальной характеристики) могут быть, как считает
Дж. Гилфорд, созданы тесты, которые позволят эту характеристику
диагностировать. Например, решение словесных аналогий требует понимания
словесного (семантического) материала и установления логических связей
(взаимоотношений) между объектами. Определение, что неправильно изображено на рисунке
4, требует системного анализа материала, представленного в зрительной форме, и
его оценки. Проводя почти 40 лет факторно — аналитические исследования, Дж.
Гилфорд создал тесты для диагностики двух третей теоретически определенных им
интеллектуальных характеристик и показал, что можно выделить, как минимум, 105
независимых факторов. Однако взаимная независимость этих факторов постоянно
подвергается сомнению, а сама идея Дж. Гилфорда о существовании 150 отдельных,
не связанных друг с другом интеллектуальных характеристик, не встречает
сочувствия у психологов, занимающихся исследованием индивидуальных различий:
они согласны с тем, что все многообразие интеллектуальных характеристик нельзя
сводить к одному общему фактору, но составление каталога из полутора сотен
факторов представляет собой другую крайность. Необходимо было искать способы,
которые помогут упорядочить и соотнести друг с другом разнообразные
характеристики интеллекта.
 Возможность сделать это
виделась многими исследователями в нахождении таких интеллектуальных
характеристик, которые бы представляли собой промежуточный уровень между общим
фактором (фактором g) и отдельными рядоположенными характеристиками.
  
Рисунок 3. Модель
структуры интеллекта Дж. Гилфорда
  
Рисунок 4. Пример задания
одного из тестов Дж. Гилфорда
Иерархические теории
интеллекта. К началу 50-х годов появляются работы, в которых предлагается
рассматривать различные интеллектуальные характеристики как иерархически
организованные структуры.
В 1949 г. английский
исследователь Сирил Берт [4] опубликовал теоретическую схему, согласно которой
в структуре интеллекта существует 5 уровней. Низший уровень образуют
элементарные сенсорные и моторные процессы. Более общим (вторым) уровнем
являются перцепция и моторная координация. Третий уровень представлен
процессами выработки навыков и памятью. Еще более общим уровнем (четвертым)
являются процессы, связанные с логическим обобщением. Наконец, пятый уровень
образует общий фактор интеллекта (g). Схема С. Берта, практически, не получила
экспериментальной проверки, но это была первая попытка создать иерархическую
структуру интеллектуальных характеристик.
Работа другого
английского исследователя, Филипа Вернона [5], появившаяся в то же время (1950
г.), имела подтверждения, полученные в факторно — аналитических исследованиях. Ф.
Вернон выделил четыре уровня в структуре интеллектуальных характеристик — общий
интеллект, основные групповые факторы, второстепенные групповые факторы и
специфические факторы. Все эти уровни изображены на рисунке 5.
Общий интеллект, согласно
схеме Ф. Вернона, подразделяется на два фактора. Один из них связан с
вербальными и математическими способностями и зависит от образования. Второй —
испытывает меньшее влияние образования и относится к пространственным и
техническим способностям и к практическим навыкам. Эти факторы, в свою очередь,
подразделяются на менее общие характеристики, аналогичные первичным умственным
способностям Л. Терстона [2], а наименее общий уровень образуют особенности,
связанные с выполнением конкретных тестов.
Наиболее известную в
современной психологии иерархическую структуру интеллекта предложил
американский исследователь Раймонд Кэттел [6]. Р. Кэттел и его коллеги
предположили, что отдельные интеллектуальные характеристики, выделенные на
основе факторного анализа (такие, как первичные умственные способности Л.
Терстона [2] или независимые факторы Дж. Гилфорда [3]), при вторичной
факторизации объединятся в две группы или, в терминологии авторов, в два
широких фактора. Один из них, названный кристаллизованным интеллектом, связан с
теми знаниями и навыками, которые приобретены человеком – «кристаллизованы» в
процессе обучения. Второй широкий фактор — флюидный интеллект — меньше связан с
обучением и больше — со способностью адаптироваться к незнакомым ситуациям. Чем
выше флюидный интеллект, тем легче человек справляется с новыми, непривычными
для него проблемными ситуациями.
  
Рисунок 5. Иерархическая
модель интеллекта Ф. Вернона
Вначале предполагалось,
что флюидный интеллект в большей степени связан с природными задатками
интеллекта и относительно свободен от влияния образования и воспитания (тесты
его диагностики так и назывались — тесты, свободные от культуры). Со временем
стало ясно, что оба вторичных фактора, хотя и в разной степени, но все же связаны
с образованием и в одинаковой степени испытывают влияние наследственности. В
настоящее время уже не используется интерпретация флюидного и
кристаллизованного интеллекта как характеристик, имеющих разную природу (одна —
более «социальная», а другая — более «биологическая»).
При экспериментальной
проверке предположение авторов о существовании этих факторов, более общих, чем
первичные способности, но менее общих, чем фактор g, подтвердилось. И
кристаллизованный и флюидный интеллект оказались достаточно общими
характеристиками интеллекта, определяющими индивидуальные различия в выполнении
широкого набора интеллектуальных тестов. Таким образом, структура интеллекта,
предложенная Р. Кэттелом [6], представляет собой трехуровневую иерархию. Первый
уровень представляют собой первичные умственные способности, второй уровень —
широкие факторы (флюидный и кристаллизованный интеллект) и третий уровень —
общий интеллект.
 Впоследствии, при
продолжении исследований, Р. Кэттелом и его коллегами, было обнаружено, что число
вторичных, широких факторов, не сводится к двум. Есть основания, кроме
флюидного и кристаллизованного интеллекта, для выделения еще 6 вторичных
факторов. Они объединяют меньшее количество первичных умственных способностей,
чем флюидный и кристаллизованный интеллект, но, тем не менее, являются более
общими, чем первичные умственные способности. К числу этих факторов относятся
способность обработки зрительной информации, способность обработки акустической
информации, кратковременная память, долговременная память, математические
способности и скорость выполнения интеллектуальных тестов.
Подводя итоги работам, в
которых предлагались иерархические структуры интеллекта, можно сказать, что их
авторы стремились уменьшить число конкретных интеллектуальных характеристик,
которые постоянно появляются при исследовании интеллектуальной сферы. Они
пытались выделить вторичные факторы, которые являются менее общими, чем фактор
g, но более общими, чем разные интеллектуальные характеристики, относящиеся к
уровню первичных умственных способностей. Предлагаемые методы исследования
индивидуальных различий в интеллектуальной сфере представляют собой тестовые
батареи, которые диагностируют психологические характеристики, описываемые
именно этими вторичными факторами.
1.2 Когнитивные теории
интеллекта
Когнитивные теории
интеллекта предполагают, что уровень интеллекта человека определяется
эффективностью и скоростью процессов обработки информации. Согласно когнитивным
теориям, быстрота обработки информации определяет уровень интеллекта: чем
быстрее происходит обработка информации, тем быстрее решается тестовое задание
и тем выше оказывается уровень интеллекта. В качестве показателей процесса
обработки информации (в качестве компонентов этого процесса) могут быть выбраны
любые характеристики, которые могут косвенно свидетельствовать об этом процессе
— время реакции, мозговые ритмы, различные физиологические реакции. Как
правило, в качестве основных компонентов интеллектуальной деятельности в
исследованиях, проводящихся в контексте когнитивных теорий, используются
различные скоростные характеристики.
Как уже говорилось при
обсуждении истории психологии индивидуальных различий, скорость выполнения
простых сенсомоторных заданий использовалась в качестве показателей интеллекта
создателями первых тестов умственных способностей – Ф. Гальтоном [7] и его
учениками и последователями. Однако предложенные ими методические приемы плохо
дифференцировали испытуемых, не были связаны с жизненными показателями
успешности (такими, например, как академическая успеваемость) и не получили
широкого распространения.
Возрождение идеи
измерения интеллекта с помощью разновидностей времени реакции связано с
интересом к компонентам интеллектуальной деятельности и, забегая вперед, можно
сказать, что результат современной проверки этой идеи мало отличается от того,
который получил Ф. Гальтон.
На сегодняшний день это
направление располагает значительными экспериментальными данными. Так,
установлено, что с временем простой реакции интеллект коррелирует слабо (наиболее
высокие корреляции редко превышают — 0,2, а во многих работах вообще оказываются
близкими к 0). Со временем реакции выбора корреляции несколько выше (в среднем,
до — 0,4), причем, чем больше количество стимулов, из которых необходимо выбрать
один, тем выше оказывается связь времени реакции с интеллектом. Однако и в этом
случае в ряде экспериментов связей между интеллектом и временем реакции вообще
не было обнаружено.
Связи интеллекта со
временем опознания часто оказываются высокими (до — 0,9). Однако данные о связи
времени опознания с интеллектом получены на небольших по численности выборках.
По оценке Ф. Вернона [5], средняя величина выборки в этих исследованиях к
началу 80-х годов была 18 человек, а максимальная — 48. В ряде работ выборки
включали умственно отсталых субъектов, что увеличивало разброс по баллам
интеллекта, но одновременно из-за небольшого размера выборок завышало
корреляциии. Кроме того, есть работы, в которых этой связи получено не было:
корреляции времени опознания с интеллектом варьируют в разных работах от — 0,82
(чем выше интеллект, тем меньше время опознания) до 0,12.
Менее противоречивые
результаты получены при определении времени выполнения сложных интеллектуальных
тестов. Так, например, в работах И. Ханта [8] проверялось предположение о том,
что уровень вербального интеллекта определяется скоростью извлечения
информации, хранящейся в долговременной памяти. И. Хант фиксировал время
опознания простых вербальных стимулов, например, скорости отнесения букв «А» и «а»
к одному классу, поскольку это одна и та же буква, а букв «А» и «Б» — к разным
классам. Корреляции времени опознания с вербальным интеллектом,
диагностированным психометрическими методами оказались равны — 0,30 — чем меньше
время опознания, тем выше интеллект.
Таким образом, как видно
по величине коэффициентов корреляции, получаемых между скоростными
характеристиками и интеллектом, разные параметры времени реакции редко
обнаруживают надежные связи с интеллектом, а, если и обнаруживают, то эти связи
оказываются очень слабыми. Иначе говоря, скоростные параметры никак не могут
быть использованы для диагностики интеллекта, и только небольшая часть
индивидуальных различий в интеллектуальной деятельности может быть объяснена
влиянием скорости обработки информации.
Но компоненты интеллектуальной
деятельности не сводятся только к скоростным коррелятам умственной
деятельности. Примером качественного анализа интеллектуальной деятельности
является компонентная теория интеллекта, которая будет рассмотрена в следующем
разделе.
1.3 Множественные
теории интеллекта
Теория множественного
интеллекта американского психолога Говарда Гарднера, которая впервые была
опубликована свыше двух десятилетий в его книге «Рамки ума: теория
множественного интеллекта», раскрывает один из возможных образов индивидуализации
образовательного процесса[9]. Эта теория получила всемирное признание, как одна
из наиболее новаторских теорий познания интеллекта человека. Теория
множественного интеллекта подтверждает то, с чем педагоги имеют дело каждый
день: люди мыслят и учатся многими разными образами. Подвиды этой теории
представлены на рисунке 6.
  
Рисунок 6. Множественные
теории интеллекта
Рассмотрим каждую теорию
в отдельности.
Теория тройственного
интеллекта. Автор этой теории, американский исследователь Роберт Стернберг [10],
считает, что целостная теория интеллекта должна описывать три его аспекта —
внутренние компоненты, связанные с обработкой информации (компонентный
интеллект), эффективность овладения новой ситуацией (эмпирический интеллект) и
проявление интеллекта в социальной ситуации (ситуативный интеллект). На рисунке
7 представлена схема, демонстрирующая три вида интеллекта, выделяемые Р. Стернбергом
[10].
В компонентном интеллекте
Р. Стернберг выделяет три вида процессов или компонентов. Исполнительские
компоненты представляют собой процессы восприятия информации, сохранения ее в
кратковременной памяти и извлечения информации из долговременной памяти; они
связаны также со счетом и со сравнением объектов. Компоненты, связанные с
приобретением знаний, обусловливают процессы получения новой информации и ее
сохранения. Метакомпоненты контролируют исполнительские компоненты и
приобретение знаний; они также определяют стратегии решения проблемных
ситуаций. Как показали исследования Р. Стернберга, успешность решения
интеллектуальных задач зависит, прежде всего, от адекватности используемых
компонентов, а не от скорости обработки информации. Часто более успешное
решение оказывается связанным с большими затратами времени.
  
Рисунок 7. Теория тройственного
интеллекта Р. Стенберга
Эмпирический интеллект
включает в себя две характеристики — способность справляться с новой ситуацией
и способность автоматизировать некоторые процессы. Если человек сталкивается с
новой проблемой, успешность ее решения зависит от того, насколько быстро и
эффективно будут актуализированы метакомпоненты деятельности, ответственные за
разработку стратегии решения проблемы. В тех случаях, когда проблем я не
является новой для человека, когда он сталкивается с нею не впервые, успешность
ее решения определяется степенью автоматизации навыков.
Ситуативный интеллект —
это интеллект, проявляющийся в обычной жизни при решении каждодневных проблем
(практический интеллект) и при общении с окружающими (социальный интеллект).
Для диагностики
компонентного и эмпирического интеллекта Р. Стернберг использует стандартные
интеллектуальные тесты, т.е. теория тройственного интеллекта не вводит
совершенно новых показателей для определения двух типов интеллекта, а
предоставляет новое объяснение для показателей, использующихся в
психометрических теориях.
Поскольку ситуативный
интеллект не измеряется в психометрических теориях, то для его диагностики Р. Стернберг
разработал свои тесты. Они основаны на разрешении разных практических ситуаций
и оказались достаточно удачны. Успешность их выполнения, например, значимо
коррелирует с уровнем заработной платы, т.е. с показателем, свидетельствующим
об умении разрешать реальные жизненные проблемы.
Английский психолог Ганс
Айзенк [11] выделяет следующую иерархию типов интеллекта:
биологический-психометрический-социальный.
Основываясь на данных о
связях скоростных характеристик с показателями интеллекта (которые, как мы
видели, не очень надежны), Г. Айзенк считает, что большая часть феноменологии
интеллектуального тестирования может быть интерпретирована через временные
характеристики — скорость решения интеллектуальных тестов считается Г. Айзенком
основной причиной индивидуальных различий в баллах интеллекта, получаемых при
процедуре тестирования. Скорость и успешность выполнения простых заданий
рассматривается при этом как вероятность беспрепятственного прохождения
закодированной информации по «каналам нервной связи» (или, наоборот, —
вероятность задержек и искажений, возникающих в проводящих нервных путях). Эта
вероятность и является основой «биологического» интеллекта.
Биологический интеллект,
измеренный с помощью времени реакции и психофизиологических показателей и
детерминируемый, как предполагает Г. Айзенк, генотипом и биохимическими и
физиологическими закономерностями, определяет в значительной степени «психометрический»
интеллект, т.е. тот, который мы измеряем с помощью тестов IQ. Но IQ (или
психометрический интеллект) испытывает влияние не только биологического
интеллекта, но и культурных факторов — социально-экономического статуса
индивида, его образования, условий, в которых он воспитывался и т.д. Таким
образом, есть основания выделять не только психометрический и биологический, но
и социальный интеллект.
Показатели интеллекта,
которые использует Г. Айзенк, представляют собой стандартные процедуры оценки
времени реакции, психофизиологические показатели, связанные с диагностикой
мозговой ритмики, и психометрические показатели интеллекта. Для определения
социального интеллекта никаких новых характеристик Г. Айзенком не предлагается,
поскольку цели его исследования ограничены диагностикой биологического
интеллекта.
Теория многих интеллектов.
В теории Ховарда Гарднера [9], как и в описанных здесь теориях Р. Стернберга
[10] и Г. Айзенка [11], используется более широкое представление об интеллекте,
нежели то, которое предлагают психометрические и когнитивные теории. Х. Гарднер
считает, что единого интеллекта не существует, а есть, как минимум, 6 отдельных
интеллектов. Три из них описывают традиционные теории интеллекта —
лингвистический, логико-математический и пространственный. Три другие, хотя и
могут показаться на первый взгляд странными и не относящимися к
интеллектуальной сфере, заслуживают, по мнению Х. Гарднера [9], такого же
статуса, как и традиционные интеллекты. К ним относятся музыкальный интеллект,
кинестетический интеллект и личностный интеллект.
Музыкальный интеллект
связан с ритмом и слухом, лежащими в основе музыкальных способностей.
Кинестетический интеллект определяется по способности управлять своим телом.
Личностный интеллект подразделяется на два — внутриличностный и межличностный.
Первый из них связан со способностью управлять своими чувствами и эмоциями,
второй — со способностью понимать других людей и прогнозировать их действия.
Используя традиционное
интеллектуальное тестирование, данные о различных мозговых патологиях и
межкультурный анализ, Х. Гарднер пришел к выводу, что выделенные им интеллекты
являются относительно независимыми друг от друга.
Основным аргументом для
отнесения музыкальных, кинестетических и личностных особенностей именно к
интеллектуальной сфере Х. Гарднер считает то, что эти особенности в большей
степени, чем традиционный интеллект, определяли поведение человека с момента
зарождения цивилизации, больше ценились на заре человеческой истории и до сих
пор в некоторых культурах в большей степени определяют статус человека, чем,
например, логическое мышление.
Теория Х. Гарднера
вызвала большую дискуссию. Нельзя сказать, что его аргументы убедили в том, что
интеллектуальную сферу имеет смысл трактовать так широко, как это делает он.
Однако сама идея исследовать интеллект в более широком контексте
рассматривается в настоящее время как весьма перспективная: с ней связывается
возможность повышения надежности долговременных предсказаний.
2. Теории интеллекта в
исследовании М. А. Холодной [12]
2.1
Гештальт-психологическая теория интеллекта 
Одна из первых попыток
построения объяснительной модели интеллекта была представлена в
гештальт-психологии, в рамках которой природа интеллекта трактовалась в
контексте проблемы организации феноменального поля сознания. Предпосылки такого
подхода были заданы В. Кёлером [13]. В качестве критерия наличия
интеллектуального поведения у животных он рассматривал эффекты структурности:
возникновение решения связано с тем, что поле восприятия приобретает новую
структуру, в которой схватываются соотношения между элементами проблемной
ситуации, важные для ее разрешения. Само решение при этом возникает внезапно,
на основе практически мгновенного переструктурирования образа исходной ситуации
(это явление получило название инсайта). Впоследствии М. Вертгеймер [14],
характеризуя «продуктивное мышление» человека, также на первый план вывел
процессы структурирования содержания сознания: группирование, центрирование, реорганизацию
наличных впечатлений. 
Основной вектор, по
которому идет перестройка образа ситуации, — это его переход к «хорошему
гештальту», то есть предельно простому, ясному, расчлененному, осмысленному
образу, в котором в полном объеме воспроизводятся все основные элементы
проблемной ситуации, в первую очередь, ее ключевое структурное противоречие. В
качестве современной иллюстрации роли процесса структурирования образаможно использовать известную задачу «четыре точки»: «даны четыре
точки. Нужно перечеркнуть их тремя прямыми линиями, не отрывая карандаша от
бумаги, и вернуться при этом к начальной точке». Принцип решения данной задачи
состоит в том, чтобы перестроить образ: уйти от образа «квадрата» и увидеть
продолжение линий за пределами точек. Короче говоря, отличительным признаком
включенности в работу интеллекта является такая реорганизация содержания
сознания, благодаря которой познавательный образ приобретает «качество формы».
Но вот тут-то и возникает любопытная теоретическая коллизия, связанная с
естественно возникающим желанием узнать о том, откуда берутся эти ментальные
формы? 
С одной стороны, В. Кёлер
[13] утверждал, что в зрительном поле есть формы, которые заданы
непосредственно характеристиками объективной ситуации. 
С другой стороны, В. Кёлер
отмечал, что форма наших образов не является зрительной реальностью, поскольку
это скорее правило организации визуальной информации, рождающееся внутри
субъекта. Например, по его словам, первое восприятие среза мозга под
микроскопом у студента отличается от восприятия опытного невролога. Студент не
может сразу реагировать определенным образом на различие структур тканей,
которые доминируют в поле зрения профессора, потому что он не в состоянии
увидеть поле организованным должным образом. Следовательно, по словам В. Кёлера
[13], не всякому сознанию ситуация подсказывает решение, а только такому,
которое может «подняться до уровня этого разумения». В какой-то момент
гештальт-психологические исследования вплотную подошли к проблеме механизмов
интеллекта. Ведь главный вопрос как раз и заключается в том, за счет чего
возможен тот или иной уровень или тип организованности зрительного
(феноменального) поля, обусловливающий возможность приобретения последним «качества
формы»? И почему одну и ту же объективную ситуацию разные люди видят различным
образом? 
Однако в контексте
гештальт-психологической идеологии постановка подобного рода вопросов не имела
смысла. Утверждение, что умственный образ фактически внезапно
переструктурируется сам по себе в соответствии с объективно действующим «законом
структуры», по сути дела означало, что интеллектуальное отражение возможно вне
интеллектуальной активности самого субъекта (теория интеллекта без интеллекта).
Как известно, в
гештальт-психологии особенности структурирования феноменального зрительного
поля впоследствии оказались сведенными к действию нейрофизиологических
факторов. Тем самым была окончательно потеряна для объяснительного
психологического анализа чрезвычайно ценная идея о том, что сущность интеллекта
заключается в его способности порождать и организовывать субъективное
пространство познавательного отражения. 
Особое место в
гештальт-психологической теории занимали исследования К. Дункера [15], которому
удалось описать решение задачи с точки зрения того, как изменяется содержание
сознания испытуемого в процессе нахождения принципа (идеи) решения. Ключевая
характеристика интеллекта — инсайт (внезапное, неожиданное уяснение сути
проблемы). Чем глубже инсайт, то есть чем сильнее существенные черты проблемной
ситуации определяют ответное действие, тем более интеллектуальным оно является.
По словам Дункера, глубочайшие различия между людьми в том, что мы называем
умственной одаренностью, имеют свою основу именно в большей или меньшей
легкости переструктурирования мыслимого материала. Таким образом, способность к
инсайту (то есть способность быстро перестраивать содержание познавательного
образа в направлении выявления основного проблемного противоречия ситуации) и
является критерием развития интеллекта. 
2.2 Этологическая
теория интеллекта
По мнению У. Чарлсворза
[16], сторонника этологического подхода в объяснении природы интеллекта,
отправной точкой в его исследованиях должно стать изучение поведения в
естественной среде. Интеллект, таким образом, — это способ адаптации живого
существа к требованиям действительности, сформировавшийся в процессе эволюции.
Для лучшего понимания адаптационных функций интеллекта он предлагает
разграничить понятие «интеллект», включающее наличные знания и уже
сформировавшиеся когнитивные операции, и понятие «интеллектуальное поведение»,
включающее средства приспособления к проблемным (новым, трудным)
ситуациям, в том числе и когнитивные процессы, которые организуют и
контролируют поведение. 
Взгляд на интеллект с
позиции теории эволюции привел У. Чарлсворза [16] к заключению, что глубинные
механизмы того свойства психики, которое мы называем интеллектом, коренятся во
врожденных свойствах нервной системы. 
Любопытно, что
этологический подход (с его ориентацией на изучение интеллектуальной активности
в обыденной жизни в контексте естественного окружения) вывел на первый план
феномен здравого смысла (своего рода «наивную теорию человеческого поведения»).
В отличие от фантазийных грез и научного мышления здравый смысл, с одной
стороны, имеет реалистическую и практическую направленность и, с другой
стороны, мотивирован потребностями и желаниями. Таким образом здравый смысл
ситуационно-специфичен и одновременно индивидуально-специфичен — именно этим
объясняется его ключевая роль в организации адаптационного процесса (там же). 
2.3 Операциональная теория интеллекта
Согласно Ж. Пиаже [17],
интеллект — это наиболее совершенная форма адаптации организма к среде,
представляющая собой единство процесса ассимиляции (воспроизведение элементов среды
в психике субъекта в виде когнитивных психических схем) и процесса аккомодации
(изменение этих когнитивных схем в зависимости от требований объективного
мира). Таким образом, суть интеллекта заключается в возможности осуществлять
гибкое и одновременно устойчивое приспособление к физической и социальной
действительности, а его основное назначение — в структурировании (организации)
взаимодействия человека со средой. 
Как возникает интеллект в
онтогенезе? Посредником между ребенком и окружающим миром является предметное
действие. Ни слова, ни наглядные образы сами по себе ничего не значат для
развития интеллекта. Нужны именно действия самого ребенка, который мог бы
активно манипулировать и экспериментировать с реальными предметами (вещами, их
свойствами, формой и т.д.). 
По мере накопления и
усложнения опыта ребенка в практическом взаимодействии с предметами происходит
интериоризация предметных действий, то есть их постепенное превращение в
умственные операции (действия, выполняемые во внутреннем мысленном плане). 
По мере формирования
операций взаимодействие ребенка с миром все в большей мере приобретает
интеллектуальный характер. Ибо, как пишет Ж. Пиаже, интеллектуальный акт
(состоит ли он в том, чтобы отыскать спрятанный предмет или найти скрытый смысл
художественного образа) предполагает множество путей достижения цели. 
Развитие интеллекта — это
стихийный, подчиненный своим особым законам процесс вызревания операциональных
структур (схем), постепенно вырастающих из предметно-житейского опыта ребенка.
Согласно теории Ж. Пиаже, в этом процессе может быть выделено пять стадий (по
сути, пять этапов в формировании операций). 
 1
Стадия сенсо-моторного интеллекта (от 8-10 месяцев до 1,5 лет) . Ребенок пытается понять новый
объект через его употребление, применяя ранее усвоенные сенсо-моторные схемы
(встряхнуть, ударить, подергать и т.д.). Признаками сенсо-моторного интеллекта
(в отличие от восприятия и навыка) являются варьирование действий, направленных
на объект, и опора на все более отсроченные во времени следы памяти. Примером
может служить поведение 10-12-месячного ребенка, пытающегося достать спрятанную
игрушку из-под платка. 
 2
Символический, или допонятийный, интеллект (от 1,5-2 лет до 4 лет) . Главное на этой стадии — усвоение
вербальных знаков родного языка и переход к простейшим символическим действиям
(ребенок может притвориться спящим, уложить спать игрушечного медвежонка и
т.п.). Происходит формирование образно-символических схем, основанных на
произвольном сочетании любых непосредственных впечатлений («луна ярко светит,
потому что она круглая»). Эти примитивные допонятийные умозаключения получили
название «трансдукций». Наиболее чистыми формами символического мышления, по
Пиаже, являются детская игра и детское воображение — в обоих случаях велика
роль индивидуальных образных символов, созданных собственным «Я» ребенка. 
 3
Стадия интуитивного (наглядного) интеллекта (от 4 до 7-8 лет) . В качестве примера рассмотрим один
из множества блестящих по простоте экспериментов Пиаже [17]. 
Два небольших сосуда А1 и
А2, имеющих одинаковую форму и равные размеры, наполнены одним и тем же
количеством бусинок. Причем их одинаковость признается ребенком, который сам
раскладывал бусинки: одной рукой он помещал бусинку в сосуд А1 и одновременно
другой рукой клал другую бусинку в сосуд А2. После этого, оставляя сосуд А1 в
качестве контрольного образца, на глазах у ребенка содержимое сосуда А2
пересыпается в сосуд В, имеющий другую форму. Дети в возрасте 4-5 лет делают в
этом случае вывод, что количество бусинок изменилось, даже если они знают, что
ничего не убавлялось и не прибавлялось. Так, если сосуд В уже и выше, они
говорят, что «там больше, потому что это выше» или «там меньше, потому что это
тоньше», — и переубедить ребенка при этом невозможно. В данном случае проявляют
себя наглядно-интуитивные схемы, которые выстраивают причинные связи в логике
очевидных наглядных впечатлений. 
 4
Стадия конкретных операций (от 7-8лет до 11-12 лет) . Если вернуться к эксперименту с
сосудами, то после 7 лет ребенок уже твердо уверен в том, что «количество
бусинок после пересыпания то же самое». Понимание неизменности количества,
веса, площади и т.п. (это явление в теории Ж. Пиаже получило название «принципа
сохранения» [17]) выступает в качестве показателя скоординированности суждений
о состояниях объекта («дно сосуда узкое, поэтому бусинки расположились выше, но
все равно их столько, сколько было») и их обратимости («можно обратно
пересыпать, и будет то же»). 
Появляются, таким
образом, операциональные схемы конкретного порядка, лежащие в основе понимания
реальных процессов в конкретной предметной ситуации. 
 5
Стадия формальных операций, или рефлексивный интеллект (от 11-12до14-15 лет) . В этом возрасте формируются
формальные (категориально-логические) схемы, позволяющие строить гипотетико-дедуктивные
рассуждения на основе формальных посылок без необходимости связи с конкретной
действительностью. Следствием наличия таких схем являются способность к
комбинаторике (в том числе к комбинированию суждений с целью
проверки их истинности или ложности), исследовательская познавательная позиция,
а также возможность сознательно проверять ход как собственной, так и чужой
мысли. 
Следовательно,
интеллектуальное развитие — это развитие операциональных структур интеллекта, в
ходе которого мыслительные операции постепенно приобретают качественно новые
свойства: скоординированность (взаимосвязанность и согласованность множества
операций), обратимость (возможность в любой момент вернуться к начальной точке
своих рассуждений, перейти к рассмотрению объекта с прямо противоположной точки
зрения и т.д.), автоматизированность (непроизвольность применения),
сокращенность (свернутость отдельных звеньев, «мгновенность» актуализации). 
Благодаря
сформированности мыслительных операций оказывается возможной полноценная
интеллектуальная адаптация подростка к происходящему, смысл которой заключается
в том, что «мышление становится свободным по отношению к реальному миру.
Наиболее яркой иллюстрацией подобной формы адаптации, по Ж. Пиаже, является
математическое творчество. 
В развитии интеллекта,
согласно теоретическим воззрениям Ж. Пиаже, выделяются две основные линии.
Первая связана с интеграцией операциональных когнитивных структур, а вторая — с
ростом инвариантности (объективности) индивидуальных представлений о
действительности. 
Пиаже постоянно
подчеркивал, что переход от ранних стадий к более поздним осуществляется путем
особой интеграции всех предшествовавших когнитивных структур, которые
оказываются органичной частью последующих. По сути дела, интеллект — это такая
когнитивная структура, которая последовательно «вбирает в себя» (интегрирует)
все прочие, более ранние формы когнитивных адаптации. Если такого рода
последовательная интеграция прошлых структур во вновь образовавшиеся структуры
места не имеет, то интеллектуальный прогресс ребенка оказывается невозможным. В
частности, Ж. Пиаже отмечал [17], что сами по себе формальные операции не имеют
значения для развития интеллекта, если они при своем возникновении не опирались
на конкретные операции, одновременно и подготавливающие их, и дающие им
содержание. 
Только на основе уже
сформировавшихся операций, по мнению Ж. Пиаже, можно обучать ребенка понятиям.
И к этому выводу Ж. Пиаже следует отнестись с должным вниманием. Получается,
что усвоение полноценных научных понятий зависит от тех операциональных
структур, которые уже сложились у ребенка к моменту обучения. Поэтому, чтобы не
быть поверхностным, обучение должно приспосабливаться к наличному уровню
развития детского интеллекта. Заметим, Ж. Пиаже считал, что вербальное мышление
выступает лишь как побочное явление по отношению к реальному операциональному
мышлению. В целом же «…корни логических операций лежат глубже лингвистических
связей…». 
Что касается роста
инвариантности детских представлений о мире, то общее направление их эволюции
идет в направлении от центрации к децентрации. Центрация (в своих ранних
работах Ж. Пиаже использовал термин «эгоцентризм») — это специфическая
бессознательная познавательная позиция, при которой построение познавательного
образа диктуется собственным субъективным состоянием либо случайной,
бросающейся в глаза деталью воспринимаемой ситуации (по
принципу «реально только то, что я чувствую и вижу»). Именно феномен центрации
обусловливает особенности детской мысли: синкретизм (тенденцию связывать все со
всем), трансдукцию (переход от частного к частному, минуя общее),
нечувствительность к противоречию и т.п. 
Напротив, децентрация, то
есть способность мысленно освобождаться от концентрации внимания на личной
точке зрения либо на частном аспекте ситуации, предполагает перестройку
познавательного образа по линиям роста его объективности, согласованности в нем
множества различных точек зрения, а также приобретения им качества релятивности
(в том числе возможность анализа любого явления в системе варьирующих
категориальных обобщений). 
Таким образом, в качестве
дополнительных критериев развития интеллекта в теории Ж. Пиаже выступают мера
интегрированности операциональных структур (последовательное приобретение
мыслительными операциями всех необходимых качеств) и мера объективации
индивидуальных познавательных образов (способность к де-центрированному
познавательному отношению к происходящему). 
Анализируя отношения
интеллекта к социальному окружению, Ж. Пиаже пришел к выводу, что социальная
жизнь оказывает несомненное влияние на интеллектуальное развитие в силу того,
что ее неотъемлемой стороной является социальная кооперация. Последняя требует
координации точек зрения некоторого множества партнеров по общению, что
стимулирует развитие обратимости мыслительных операций в структуре
индивидуального интеллекта. Именно постоянный обмен мыслями с другими людьми,
подчеркивает Ж. Пиаже [17], позволяет нам децентрировать себя, обеспечивает
возможность учета разнообразных познавательных позиций. В свою очередь, именно
операциональные структуры, создавая внутри субъекта пространство для
разнонаправленных перемещений мысли, являются предпосылкой эффективного
социального поведения в ситуациях взаимодействия с другими людьми. 
Итак, в теории Ж. Пиаже,
как можно видеть, были исчерпывающе проанализированы операциональные
характеристики познавательных структур всех уровней, включая понятийный. Однако
дело в том, что о психических операциях нельзя говорить безотносительно к
материалу оперирования, иначе мистифицируется сама природа операций и, в
частности, остается без ответа вопрос о том, какой реальный психический
материал оказывается их конкретным носителем? 
Игнорировать этот аспект
работы интеллекта нельзя. Факты свидетельствуют, что изменение формы
репрезентации проблемной ситуации в сознании ребенка (психического материала
познавательного отражения) приводит к радикальным изменениям в операциональном
составе его интеллектуальной деятельности. В частности, в экспериментах Ф.
Франк было показано, что если 4-5-летних детей избавить от сбивающих
впечатлений наглядной картины якобы «увеличения» воды в узком и высоком сосуде
(процедура переливания воды при этом осуществлялась за ширмой), то, опираясь на
собственные словесно-речевые рассуждения о ситуации, маленькие испытуемые
оказались способными дать правильную оценку ситуации (то есть они начинали
демонстрировать сформированность конкретных операций). 
Как известно, Ж. Пиаже «оборвал»
свои исследования интеллекта возрастом 14-17 лет. Но что происходит с
интеллектом дальше? Ведь дальше, например, на отрезке от 20 до 35 лет, казалось
бы, намечается «пик» интеллектуальной продуктивности и соответственно можно
ожидать наибольшую зрелость операциональных механизмов интеллектуальной
активности. Почему же Ж. Пиаже в своих дальнейших исследованиях не пошел в
возраст взрослости? 
Ж. Пиаже не мог не
осознавать того факта, что многие взрослые люди с очевидностью демонстрируют
практически все описанные им эффекты детского мышления: эгоцентризм суждений,
центрацию внимания на частных, случайных аспектах физических и социальных
событий, неспособность стать в познавательную позицию другого человека,
неготовность мыслить в гипотетико-вероятностном контексте и т.д. О том, что это
явление действительно имеет место, свидетельствуют и экспериментальные данные.
Так, в работе Н. Подгорецкой [18] нашел подтверждение тот факт, что взрослые
люди с высшим образованием, столкнувшись с необычной логической задачей,
обнаруживают ориентацию на случайные, несущественные признаки, нарушение
логических правил при определении понятий и классификации объектов, тенденцию
заменять объективные оценки на субъективные, нечувствительность к противоречиям
и т.п. 
Конечно, при изучении
детей Ж. Пиаже [17] сталкивался с аналогичным явлением, получившим в его теории
название «вертикального декаляжа». Понятие вертикального декаляжа (буквально «расхождения»)
констатирует тот факт, что сходные формы интеллектуального развития можно
наблюдать на разных возрастных этапах онтогенеза (то есть они как бы «смещаются»
во времени). 
Природу этого явления Ж. Пиаже
не смог объяснить даже для детского возраста. Тем более невозможно было понять
тотальный «вертикальный декаляж» в сфере интеллекта взрослого человека. В
терминологии его теории также нельзя было объяснить, почему взрослый человек на
фоне регресса операциональных структур тем не менее демонстрирует значительно
более высокую интеллектуальную продуктивность по сравнению с подростком? 
Остается предположить,
что сформированность операциональных структур не является единственным
показателем интеллектуальной зрелости. Но тогда возникает главный вопрос: что
происходит с интеллектом за порогом формальных операций? 
2.4 Структурно-уровневая
теория интеллекта
Целый ряд существенных
положений относительно природы интеллектуальных возможностей человека
сформулирован в рамках теории интеллекта, разработанной под руководством Б.
Ананьева [19]. В качестве исходной выступала идея о том, что интеллект — это
сложная умственная деятельность, представляющая собой единство познавательных
функций разного уровня. Вслед за положением Л. Выготского [20] о том, что
преобразование связей между различными психологическими функциями составляет
основу психического развития, в рамках данной теории получил развитие тезис об
интеллекте как эффекте межфункциональных связей основных познавательных
процессов на разных уровнях познавательного отражения. В частности, в рамках
эмпирического исследования изучались такие познавательные функции, как
психомоторика, внимание, память и мышление, которые и рассматривались как
компоненты интеллектуальной системы. 
В соответствии с исходной
теоретической концепцией структура интеллекта описывалась на основе выявления с
помощью процедур корреляционного и факторного анализа характера связей как
между различными свойствами отдельной познавательной функции,
например, объемом, распределением, переключением, избирательностью и
устойчивостью внимания («внутрифункциональные связи»), так и между
познавательными функциями разного уровня, например, вниманием и памятью,
памятью и мышлением и т.д. («межфункциональные связи»). 
В итоге был сделан вывод,
что общая направленность интеллектуального развития в зависимости от возраста
характеризуется единством процессов когнитивной дифференциации (возрастанием выраженности
свойств отдельных познавательных функций) и процессов когнитивной
интегрированности (усилением межфункциональных связей между познавательными
функциями разного уровня), задающих архитектонику целостной структуры
интеллекта. 
Изучение характера внутрифункциональных
и межфункциональных связей позволило получить целый ряд интересных фактов,
характеризующих особенности организации интеллектуальной деятельности на разных
уровнях познавательного отражения. Рассмотрим некоторые из этих фактов на примере
внимания. Так, было показано, что в структуре свойств внимания выделяются два
основных фактора: объемный, связанный с выраженностью таких свойств внимания,
как объем, устойчивость и концентрация (сколько информации воспринимается и как
долго она задерживается в поле сознания), и регулятивный, связанный, в первую
очередь, со свойством избирательности внимания, к которому «подтягивается»
переключение внимания (насколько управляемым является процесс переработки
поступающей информации). 
Поскольку избирательность
внимания операционально определялась через показатель успешности обнаружения
обычных слов среди бессмысленных буквосочетаний, то, следовательно,
регулятивный аспект внимания в данном случае оказывается зависимым от
понятийного мышления (степени сформированности его семантического строя). В
связи с вышесказанным представляет интерес возрастная динамика
внутри-функциональных связей внимания с учетом роли и места свойства
избирательности в структуре других свойств внимания. Так, если в 18-21 год
избирательность внимания имеет только одну связь с переключением внимания (Р = 0,05), то в 22-25 лет — уже две
связи с устойчивостью и переключением внимания (Р = 0,05), в 26-29 лет — две более тесные связи с
переключением и объемом внимания (Р=
0,01), в 30-33 года — три связи с устойчивостью, переключением и объемом
внимания (Р= 0,05) и, наконец,
в 36-40 лет связи избирательности внимания как бы «рассыпаются», возвращаясь к
одной очень слабой связи с переключением внимания. 
Иными словами,
наблюдается явно выраженная эволюция проявлений внимания. Неясной, правда,
представляется природа движущих сил этого процесса, хотя, возможно, решающую
роль в перестройке свойств внимания играет рост понятийного мышления, которое
через избирательность внимания оказывает влияние на изменение
внутрифункциональной структуры этого познавательного процесса. 
Весьма своеобразным
оказывается и характер изменения с возрастом связей внимания с другими
познавательными функциями. В частности, если в 18-25 лет корреляционные связи
между показателями внимания и мышления составляют 14,1 %, то в возрасте 26-33
года — уже 86,0 %. Если же рассматривать только связи с вербально-логическим
мышлением, то изменения по этим возрастам еще более поразительны: 9,7 % и 90,0
% соответственно. 
Экспериментальные
исследования Б. Ананьева [19] и его сотрудников позволили им сделать ряд важных
заключений, касающихся функционально-уровневого устройства интеллекта. 
Во-первых, существует
система влияний высших уровней познавательного отражения на низшие и низших на
высшие, то есть можно говорить о складывающейся системе когнитивных синтезов «сверху»
и «снизу», которые и характеризуют строение и закономерности развития
человеческого интеллекта. 
Во-вторых,
интеллектуальное развитие сопровождается тенденцией роста количества и величины
корреляционных связей как между разными свойствами одной познавательной
функции, так и между познавательными функциями разных уровней. Этот факт
интерпретировался как проявление эффекта интеграции разных форм
интеллектуальной активности и соответственно как показатель становления
целостной структуры интеллекта на этапе взрослости (18-35 лет). 
В-третьих, с возрастом
происходит перестановка основных компонентов в структуре интеллекта. В
частности, в 18-25 лет самым мощным по данным корреляционного анализа является
показатель долговременной памяти, за ним следует показатель
словесно-логического мышления. Однако в 26-35 лет на первое место выходят
показатели словесно-логического мышления, за ними идут показатели внимания и
только потом — показатели долговременной памяти. 
В-четвертых, существуют
сквозные свойства, присущие всем уровням познавательного отражения: 1) объемные
возможности (объем поля восприятия, объем кратковременного и долговременного
запоминания, объем активного словарного запаса); 2) единство чувственного
(образного) и логического как основа организации любой познавательной функции;
3) ориентировочная регуляция в виде выраженности свойств внимания. 
В целом можно сказать,
что критерием развития интеллекта, согласно данному направлению, является
характер внутри- и межфункциональных связей различных познавательных функций и,
в частности, мера их интегрированности. 
Б. Ананьев постоянно
подчеркивал глубокое единство теории интеллекта и теории личности. С одной
стороны, потребности, интересы, установки и другие личностные качества
определяют активность интеллекта. С другой стороны, характерологические
свойства личности и структура мотивов зависят от степени объективности ее
отношений к действительности, опыта познания мира и общего развития интеллекта.
2.5 Теория
функциональной организации познавательных процессов
Интеллект, согласно Б.
Величковскому [21], может быть описан как иерархия (точнее, гетерархия)
познавательных процессов, включающая шесть уровней познавательного отражения.
Так, нижние «этажи»
интеллекта имеют отношение к регуляции движений в предметной среде, начиная с
простейших двигательных реакций и локализации объектов в пространстве (уровни А
и В) вплоть до развернутых предметных действий в условиях построения
предметного образа ситуации (уровни С и D). Для понимания природы интеллекта
наибольший интерес представляют два последних высших его «этажа» — это «высшие
символические координации», отвечающие за представление и хранение знаний
(уровень Е), и «стратегии преобразования знаний» (уровень F). 
Уровень Е представлен
концептуальными структурами в виде протолексикона, а также в виде когнитивных
схем. Уровень F представлен процедурами изменения наличного знания в виде
операций воображения, пропозициональных операций, особого рода метаоператоров
типа языковых связок «если, то…», «допустим, что…» и т.д. Благодаря этим
процедурам создаются условия для порождения новых смысловых контекстов, которые
могут заполняться новыми действующими лицами и объектами, могут видоизменяться,
приобретая гипотетический или контрфактический характер. 
Согласно модели Б. Величковского,
традиционно выделяемые познавательные процессы (те, что описываются в любом
учебнике психологии) в действительности оказываются сложными образованиями.
Так, ощущения связаны с работой трех базовых уровней (А, В и
С), восприятие — двух (С и D), память и мышление — трех (D, Е, F), воображение
и понимание — двух (Е и F), внимание — это результат управляющего влияния
уровня F на Е и Е на D. 
В отличие от
структурно-уровневой теории Б. Ананьева, в рамках теории функциональной
организации познавательных процессов отрицается существование общего фактора
интеллекта или каких-либо единых, сквозных механизмов его развития. Б. Величковский
придерживается представления о гетерархическом (полифоническом) принципе
координации познавательных процессов, означающем, что каждый познавательный
уровень формируется и работает по своим особым законам в условиях отсутствия
каких-либо «верхних», либо «нижних» централизованных влияний. 
Итак, оба вышеуказанных
варианта функционально-уровневого подхода, несмотря на значительные различия
ряда позиций их представителей, продемонстрировали одно и то же любопытное
явление. Независимо от того, что именно подвергалось экспериментальному
исследованию — результативные характеристики познавательных функций либо уровни
познавательного отражения (Б. Величковский), — эмпирические границы между
отдельными «функциями» или «уровнями» оказывались размытыми вплоть до их
полного исчезновения. Действительно, при изучении понятийного мышления в
какой-то момент обнаруживается, что, по сути дела, описываются особенности
долговременной семантической памяти. При анализе восприятия на первом плане
вдруг оказываются характеристики сканирования видимого поля и селективность
перцептивного процесса (то есть собственно внимание). Исследование логических
умозаключений неожиданно предстает как исследование операций воображения и т.д.
«Эффект перевертыша» — так можно было бы назвать этот необычный феномен. 
Первый вывод, который
напрашивается при поиске причин его появления, тривиален и связан с
предположением о том, что так называемые познавательные процессы — это не более
чем плод нашего несовершенного профессионального ума, желающего с помощью
строгих терминов (восприятие, память, логическое мышление и т.п.) упростить и
хоть как-то зафиксировать предмет исследования. Казалось бы, какая ясная и
удобная идея: изучать интеллект — значит изучать отдельные познавательные
процессы и связи между ними. Плохо только, что как бы мы ни называли и ни
систематизировали функциональные проявления интеллекта (либо в традиционном
варианте как познавательные функции, либо в нетрадиционном варианте как
познавательные уровни), наградой за кропотливые экспериментальные исследования
будет «эффект перевертыша». 
Другой, более серьезный
вывод касается вопроса о том, «про что» должна быть теория интеллекта. И здесь
есть смысл задуматься над одним из самых лаконичных и, на мой взгляд, удачных
определений мышления, реализованным в констатации – «мышление — это интеллект в
действии». Продолжим эту идею и получим ряд других определений: восприятие —
это интеллект в действии, память — это интеллект в действии и т.д. По-видимому,
можно предположить, что собственно теория интеллекта — это не теория
познавательных процессов, а теория той психической реальности, которая
инициирует определенные функциональные свойства интеллектуальной деятельности в
тех или иных конкретных ситуациях. 
Действительно, никак
нельзя обойти вниманием тот чрезвычайно примечательный факт, что интеллект
можно изучать на любом типе познавательной активности (пространственных
представлениях, памяти и т.д., вплоть до сенсо-моторных реакций). Соответственно
особенности познавательной активности любого уровня могут выступать (и, как
правило, выступают) в качестве критерия оценки интеллектуальных возможностей
человека. Однако неверно было бы на основе этого обстоятельства сделать
заключение о том, что совокупность познавательных процессов разного уровня —
это и есть интеллект. Интеллект, условно говоря, находится за основными
познавательными процессами, которые являются его «рабочими органами». Но если
интеллект — это то, что обеспечивает актуализацию и координацию познавательных
процессов в условиях построения познавательного образа на любом уровне
психического отражения, то что же такое собственно интеллект? 
Заметим, наконец, что
гомогенность на уровне механизмов интеллекта отнюдь не исключает гетерогенность
на уровне его функциональных свойств. Напротив, есть основания утверждать, что
чем выше уровень интеллектуальной зрелости субъекта, тем более
универсализированы базовые механизмы интеллекта и одновременно тем более
разнообразны, автономны и «непредсказуемы» конкретные проявления его
интеллектуальной деятельности. 
Заключение
История поиска и
выделения характеристик, наиболее отчетливо демонстрирующих различия между
людьми в интеллектуальной сфере, представляет собой постоянное появление все
новых и новых характеристик, связанных с интеллектуальной деятельностью. Попытки
свести их к более или менее обозримому числу интеллектуальных параметров
оказались наиболее эффективными в психометрической традиции исследования
интеллекта. Используя факторно-аналитические техники и ориентируясь
преимущественно на вторичные факторы, исследователи выделяют основные
интеллектуальные параметры, число которых не выходит за пределы одного десятка
и которые являются определяющими для индивидуальных различий в самых разных
интеллектуальных характеристиках.
Исследования структуры
интеллекта, проводящиеся в когнитивной теории, связаны с поиском коррелятов
интеллектуальной деятельности и выделяют, как правило, скоростные параметры
решения сравнительно простых проблемных ситуаций. Данные о связи скоростных
характеристик с показателями интеллекта являются на сегодняшний день довольно
противоречивыми и способны объяснить лишь небольшую долю индивидуальных
различий.
Исследования интеллекта,
ведущиеся в последнее десятилетие, не связаны непосредственно с поиском новых
интеллектуальных параметров. Их целью является расширение представлений об
интеллектуальной сфере и включение в нее нетрадиционных для исследования
интеллекта представлений. В частности, кроме обычных психометрических
показателей интеллекта, все теории множественного интеллекта рассматривают
также и социальный интеллект, т.е. способность эффективно разрешать реальные
жизненные проблемы.
В данной работе подробно
раскрыты сущности основных теорий интеллекта, сравнивая их можно сделать вывод,
что главным различием в них является выбор подхода к изучению интеллекта.
Так, в психометрических
теориях утверждается, что люди рождаются с неодинаковым интеллектуальным
потенциалом и никакие социальные программы не смогут превратить их в
интеллектуально равных индивидов.
Когнитивные теории
утверждают, что уровень интеллекта определяется скоростью обработки различной
информации, получаемой человеком, эту скорость каждый индивид может
усовершенствовать, и следовательно, повысить свой уровень интеллекта.
Множественные теории
утверждают, что уровень интеллекта зависит от многих различных факторов, часть
которых является врожденной, а другая часть приобретенной в ходе жизни.
В исследованиях М.А. Холодной
[12] также приведено несколько различных теорий, каждая из которых дает свое
собственное объяснение феномену интеллекта. Так, в гештальт-психологической
теории ключевой характеристикой интеллекта является инсайт, т. е. способность к
быстрому уяснению проблем и явлений. Этологическая теория подразумевает под
интеллектом способ адаптации живого существа к требованиям действительности,
сформировавшейся в процессе эволюции. По операциональной теории интеллект — это
возможность осуществлять устойчивое приспособление к физической и социальной
среде, а его основное назначение в организации взаимодействия человека с
обществом. Структурно-уровневая теория под интеллектом подразумевает сложную
умственную деятельность, представляющую собой единство познавательных функций.
И наконец, теория функциональной организации познавательных процессов
рассматривает интеллект как иерархию уровней познавательного отражения явлений
в сознании индивида.
Список использованных источников
1 Spearman C.: The abilities of man. —
N.Y., 1927.
2 Терстон Л.: Первичные умственные
способности. — М., 1983.
3 Гилфорд
Дж. : Психология мышления. — М., 1965
4 Берт C.: Психические расстройства и
испытания. — Лондон, 1962.
5 Vernon P.: The structure of human
abilities. — N.Y., 1965.
6 Cattel R.: Abilities: Their structure,
growth and action. — Boston, 1971.
7 Гальтон Ф.: Исследование человеческих
способностей и их развитие. — СПб, 1883.
8 Hunt E.: Intelligence as an information
processing concept. — N.Y., 1980.
9 Гарднер
Г.: Рамки ума: теория множественного интеллекта. — М., 1983.
10 Sternberg R. : The triarchic mind: A new
theory of human intelligence. — N.Y., 1988.
11 Айзенк
Г. Ю. : Вопросы психологии. — М., 1995.
12 Холодная М. А.: Психология
интеллекта: парадоксы исследования. — М., 2002.
13 Келер
В. : Хрестоматия по истории психологии. М., — 1980.
14 Вертгеймер
М. : Психология продуктивного мышления. — М., 1987.
15 Дункер
К. : Психология мышления. — М., 1965.
17 Пиаже
Ж. : Психология интеллекта. — М., 1969.
18 Подгорецкая
Н. А.: Изучение приемов логического мышления у взрослых. — М.,
1980.
19 Ананьев
Б. Г. : Развитие психофизиологических функций взрослых людей. — М.,
1977.
20 Выготский
Л. С. : История развития высших психических функций. — М., 1983.
21 Величковский
Б.М. : Современная когнитивная психология. М., 1982.
22 Егорова М.С.: Психология
индивидуальных различий. — М., 1997. 
Размещено на аllbest.ru