Реферат по истории Китая
ДИНАСТИЯ МИН: ГОСУДАРСТВО И ОБЩЕСТВО


ПЛАН
1.        
Чжу Юаньчжан –
основатель минской династии.
2.        
Формирование
новой административно-экономической системы.
3.        
Юн Лэ на китайском троне. Развитие
экономики страны.
4.        
Литература.


1.
Чжу Юаньчжан – основатель минской династии.
Правление
династии, основанной Чжу Юаньчжаном, было отмечено явным стремлением
восстановить ряд принципов, ха­рактерных для танского периода, однако наряду с
этим в поли­тике Чжу Юаньчжана явно прослеживается влияние и юаньских образцов.
Разумеется, то характерное, что было присуще Китаю на протяжении почти трехсот
лет правления минской династии, было связано с деятельностью такой яркой и
противоречивой личности, которой являлся сам ее основатель.
Чжу Юаньчжан, несмотря на свое простое происхождение,
был достаточно
образованным человеком, сведущим в китайской ис­торической и философской
традициях. Он хорошо знал деяния предыдущих правителей Китая, уже будучи
императором, много времени посвящал изучению классических па­мятников
философской и обществен­но-политической мысли. В частности, им были составлены
комментарии к наиболее сложному из них — тракта­ту «Даодэ цзин». Свои
представления об идеальном общественном устрой­стве он черпал, что вполне
естествен­но, также в китайской традиции Его идеи
основывались на представлении о
необходимости могущественной императорской власти, опирающейся на общины,
освобожденные от гнета имущественного неравенства. Став, возможно, одним из наиболее сильных
правителей в истории Китая, Чжу Юаньчжан предпринял не­безуспешную попытку
реализовать эти планы. Таким образом, в его правлении отчетливо различимы
мотивы, характерные для по­литики большинства китайских династий на исходном
этапе их утверждения, однако в деятельности основателя минской динас­тии они
проявились с особой силой.
Характерной
чертой правления Чжу Юаньчжана, отличавшей его от предыдущих царствований, было
недоверие, которое пра­витель испытывал в отношении чиновничества, считая его
склон­ным к коррупции и неспособным донести до народа, о благе которого радеет
правитель, истинную волю императора. Воссоз­дав трехступенчатую экзаменационную
систему (1382), просуще­ствовавшую в Китае до начала XX в. и ставшую во многом
образ­цом для подражания при создании бюрократических структур в абсолютистской
Европе, Чжу Юаньчжан оставался истинным дес­потом, обрушившим гонения на
окружавших его сановников. Ему всюду мерещились заговорщики, готовившие
свержение импера­тора. В одном из законоустановлений, обращенных к народу, он
писал: «В прежние времена сановники были в состоянии идти одним путем с
государем <…> Нынешние же не таковы. Они за­туманивают государев разум,
вызывают гнев государя. Группи­ровки с коварными замыслами действуют
беспрестанно, возни­кая одна за другой». Одновременно он обрушивался и на
мелкое чиновничество: «Коварные мелкие чиновники нарушают законы с помощью
крючкотворства».
Масштабы
репрессий во времена Чжу Юаньчжана были бес­прецедентными в китайской истории —
пострадало, по всей ви­димости, не менее 40 тыс. человек, среди которых
находились бывшие сподвижники императора, соратники, с помощью ко­торых ему
удалось прийти к власти и которых он опасался преж­де всего. Это отношение к
собственному чиновничеству стало доминантой политики всех минских императоров,
стремившихся найти ему некий социальный противовес.
Истинную
опору императорской власти Чжу Юаньчжан ви­дел в системе общин, объединяющих
наделенное землей кресть­янство. В результате мер, предпринятых в период
правления Чжу Юаньчжана, была во многом воссоздана надельная система, хотя об
этом не объявили официально. По сути дела, это была глубо­кая земельная
реформа, осуществленная в ходе упорядочения структур, связанных с
налогообложением. Новая политика поко­илась на двух комплексах мер: установлении
государственного контроля над земельными ресурсами и использовании людского
потенциала империи. В условиях, сложившихся после заверше­ния освободительной
войны, новому императору удалось срав­нительно легко создать обширный сектор
государственных земель, считавшихся казенными в период правления сунской и
юаньс-кой династий. Государственный фонд пополнили также владения приверженцев
юаньской династии и тех, кого Чжу Юаньчжан подверг репрессиям. В ходе
осуществления этих мер в бассейне Янцзы и в северных провинциях Китая были, в
сущности, ликвидированы арендные отношения, и основной фигурой в дерев­не стал
самостоятельный крестьянин-землевладелец.
2.
Формирование новой административно-экономической системы.
Минское
государство стремилось утвердить себя в качестве верховного собственника земли
и подданных, что проявилось в ходе осуществления мер, направленных на учет
земли и поддан­ных. Уже на следующий год после основания династии был из­дан
императорский указ, повелевавший всем подданным зареги­стрироваться при составлении новых подушных реестров. В 1370 г. была проведена первая перепись населения, имевшая целью не только учесть всех
подданных, но и определить размеры имуще­ства каждого двора. Анкеты, в которых
содержались эти сведе­ния, отсылались в центральное ведомство налогов, а копии
ос­тавались у главы домохозяйства и в местных административных органах. В
зависимости от имущественного положения дворы об­лагались земельным налогом и
трудовыми повинностями так, что их размер зависел от количества земли,
работников и имущества в отдельном хозяйстве.
В 1381г.
в эту систему были внесены изменения, позволив­шие упорядочить процедуру сбора
налогов и отбывания повин­ностей. Эта система в своих основных чертах
сохранилась вплоть до конца императорского периода в истории Китая. Она осно­вывалась
на объединении дворов в группы, связанные круговой порукой в выполнении в срок
и полностью государственных налоговых и повинностных обязательств. В
соответствии с новы­ми принципами каждые 10 дворов объединялись в цзя, а
каж­дые 10 цзя составляли ли.
В
создании этой системы Чжу Юаньчжану явно не принадле­жало первенство,
достаточно вспомнить аналогичные попытки, предпринимавшиеся в сунский период.
Однако для первого им­ператора минской династии система лицзя являлась
не просто удобным средством организации сбора поземельного налога и отправления
государственных повинностей, но и основой гармо­нического социального порядка,
достижения единения власти и народа. Эти идеи были разработаны им в специальном
трактате, озаглавленном «Великое предостережение». Он состоял из опи­сания
многочисленных случаев служебных преступлений, совер­шенных чиновниками, и был
снабжен нравоучительными ком­ментариями императора. В этом трактате ярко
проявилась при­верженность Чжу Юаньчжана китайской традиции, стремление
утвердить в империи «просвещенную деспотию».
В
соответствии с повелением государя текст этого произведе­ния должен был
храниться в каждом доме, а в случае его отсут­ствия в семье последняя подлежала
наказанию по закону. Таким образом, в минской державе этот трактат должен был
стать сред­ством массовой индокринации подданных. Чтобы быть понятным простому народу, правитель составил этот документ на языке,
близком к разговорному. Даже незнание иероглифов не освобож­дало людей от
изучения «Великого предостережения», посколь­ку деревенские старейшины были
обязаны читать его вслух одно­сельчанам, сопровождая своими комментариями.
В связи
с упрочением статуса общины первый минский пра­витель особые надежды возлагал
на институт деревенских ста­рейшин. Их надлежало набирать из числа лиц,
достигших 50 лет и известных своим безупречным в нравственном отношении по­ведением.
Старейшины должны были сообщать верховному пра­вителю обо всех случаях
предосудительного поведения старост лицзя и местного чиновничества,
которому под страхом смерти запрещалось появляться в деревнях для сбора
налогов.
Если
институт деревенских старейшин как основа саморегу­лирования в общине
социальных отношений после смерти Чжу Юаньчжана постепенно пришел в упадок, то
система круговой поруки укоренилась в качестве удобного для властей средства
сбора налогов и отправления повинностей. Сведения об экономичес­ком положении
отдельных дворов собирались на основе их при­надлежности к определенной ли, а
затем включались в данные, характеризовавшие положение в волости (сян), если
речь шла о сельском округе, и в квартале (фан), если обследование прово­дилось
в городе. Составленные таким образом реестровые книги полагалось обернуть в
желтую бумагу, в связи с чем они получи­ли название «желтых реестров». Их
данные обобщались чиновни­ками уездных органов управления, на основе чего
составлялись сведения, характеризовавшие общее количество дворов, числен­ность
трудоспособных мужчин, общее количество земли и про­чей собственности в ли. Эти
сведения отсылались на места, где обобщались данные об экономическом и
демографическом по­ложении всей провинции. На их основе составлялись реестровые
книги, которые полагалось обернуть в голубую бумагу и отослать ко двору. В
отличие от «желтых реестров» они именовались «голу­быми реестрами».
В 1390 г. были проведены новые обследования, позволившие уточнить содержание
«желтых реестров». С этого времени обсле­дования проводились довольно регулярно
с интервалом в десять лет, что позволяло, по крайней мере в начальный период
прав­ления династии, учитывать изменения, происходившие в сфере имущественных
отношений.
Помимо
уплаты землевладельцами поземельного налога каж­дый подданный империи был
обязан нести трудовые повиннос­ТИ в пользу государства. В зависимости от рода
занятий (об этом сообщалось в «желтом реестре») подданный попадал в опреде­ленную
категорию в реестре трудовых повинностей. Трудовые повинности делились на три основные категории: «прямые», «спе­циализированные»
и «смешанные». Первые непосредственно были связаны с функционированием системы лицзя
и состояли в обя­зательстве раз в десять лет в течение одного года
выполнять фун­кции главы десятидворки. «Специализированные» — налагались в
результате принадлежности к той или иной профессии (напри­мер, различные виды
ремесленного производства, добыча соли). «Смешанные» трудовые повинности
являлись наиболее распрост­раненной формой и налагались на те дворы, которые в
данный момент не были заняты выполнением обязанностей в рамках си­стемы лицзя
и распространялись главным образом на хозяйства земледельцев. К их числу
относились такие работы, как служба в присутственных местах, доставка властям
топлива, взвешивание зерна, поставлявшегося в виде налога, охрана
государственных зернохранилищ, участие в общественных работах по содержанию
ирригационных систем. Надо отметить, что минские власти, в особенности в
начальный период правления династии, уделяли много внимания ирригационному
строительству — одной из ос­нов аграрного процветания государства. Только в
период правле­ния Чжу Юаньчжана было осуществлено несколько тысяч раз­личных
ирригационных проектов.
В случае
изменения по каким-то причинам установленных квот на «специализированные»
повинности власти могли переводить дворы с выполнения одних повинностей на
другие. Это распрост­ранялось как на дворы, облагаемые «специализированными» по­винностями,
которые могли обязать изменить профессиональную ориентацию, так и на дворы,
числившиеся в разряде «смешан­ных» повинностей. В начале XVI в. из 11,5 млн
дворов, зарегист­рированных в налогово-повинностных реестрах, около 2 млн со­ставляли
хозяйства, которые должны были давать мужчин для службы в армии и были связаны
«специализированными» повин­ностями. Подавляющее большинство дворов были
зарегистриро­ваны по разряду «смешанных» повинностей.
В 1377 г., как это было принято в императорском Китае, офи­циальное освобождение от трудовых повинностей
получили чи­новники, находившиеся на государственной службе, что вполне
объяснимо.
Но
платить поземельный налог в первые века существования минской империи они были
обязаны. После того как в начале правления династии были отменены незадолго до
этого учреж­денные служебные наделы, главным источником доходов чинов­ничества
наряду с государственным жалованием оставались по­ступления от принадлежащих их
семьям земель. В сфере поземель­ного налогообложения, таким образом, вплоть до
конца XVI в. положение чиновника по отношению к
государству как верхов­ному собственнику на землю ничем не отличалось от
положения рядового земледельца. Однако в последней трети X V I в. (указ 1586 г.) чиновники освобождались от уплаты поземельного на­лога с части принадлежавшей им земли.
Своего пика этот про­цесс достиг в первые десятилетия XVII в. незадолго до
падения династии, когда чиновничество получило новые земельнонало-говые льготы.
Эти меры, предпринимавшиеся последними импе­раторами минской династии для того,
чтобы снизить заинтере­сованность чиновничества в получении незаконных доходов,
име­ли отрицательный с точки зрения своих социальных последствий результат.
Чиновники все больше превращались в слой крупных землевладельцев (главным образом
за счет перехода под их по­кровительство рядовых землевладельцев,
заинтересованных в ук­лонении от уплаты налогов), что не могло не
сопровождаться обезземеливанием деревенских низов и сокращением налоговых
поступлений в казну.
Параллельно
укреплению общинно-клановых институтов, ко­торые должны были противостоять
впоследствии местному чи­новничеству, Чжу Юаньчжан начал создавать уделы (го),
спо­собные, по мысли правителя, сформировать систему админист­рации,
существовавшую наряду с ординарной. Уделы раздавались членам императорского
клана, в первую очередь сыновьям, и рассматривались не как образования в рамках
империи автоном­ных административных структур и уж тем более не земли, нахо­дившиеся
в собственности удельного правителя-вана, а как сред­ство контроля над
официальной администрацией. По замыслу, это была ставка на особо доверенных в
силу кровного родства лиц императора, готовых пресечь проявления смуты и сепара­тизма
в самом зародыше. На уделы, создававшиеся по границам империи, были возложены
важные задачи по охране границ го­сударства и отражению внешних вторжений, в
первую очередь со стороны кочевых соседей Китая.
Однако
как средство укрепления позиции верховной власти уделы свое предназначение не
оправдали, став источником сепа­ратизма и междоусобной борьбы между
наследниками Чжу Юань-чжана после его смерти. В соответствии с указами о
престолона­следии, составленными основателем династии, трон должен был
переходить к старшему сыну от старшей жены, а в случае его смерти — к внуку
правителя, Шестнадцатилетний внук импера­тора, вступивший на престол после его
смерти, смог удержать власть лишь в течение трех лет, столкнувшись с
ожесточенным сопротивлением владельцев уделов из числа сыновей покойного
правителя. В 1402 г. в ходе быстротечной гражданской войны он был свергнут с
престола своим дядей Чжу Ди, удел которого был расположен в Северном Китае. По
одним сведениям, юный император погиб во время пожара, охватившего
императорский дворец, по другим — он остриг волосы и, обрядившись в рясу
монаха, отправился в странствие по Китаю.’
3. Юн
Лэ на
китайском троне. Развитие экономики страны.
Пришедший
к власти император Юн Лэ (1403-1424) оказал­ся вторым и последним после
основателя династии по-настоя­щему сильным ее правителем. При нем минский Китай
достиг процветания и могущества, расширились международные связи и произошло
усиление международного влияния китайской им­перии ‘в Индокитае и Юго-Восточной
Азии. Еще одним важным по своим политическим последствиям деянием императора
было решение о переносе столицы империи из Нанкина в Пекин (1421).
Осознавая
опасность удельной системы для центральной вла­сти, Юн Лэ отказался от нее как
одного из устоев государствен­ной системы. Однако ее отмена произошла не сразу.
Клан наслед­ников Чжу Юаньчжана продолжал оставаться привилегирован­ной в
социальном отношении группой, сложившейся со временем в слой наследственной
аристократии. Если ее первые поколения находились непосредственно на содержании
государства, то с середины X V I в.,
по мере сокращения политического значения уделов, владетельные князья все в
большей мере ориентирова­лись на расширение собственных земельных владений,
обраща­ясь с соответствующими просьбами ко двору. Императоры в свою очередь
стремились идти навстречу этим просьбам, как бы кон­вертируя прежнее
политическое влияние удельных владетелей в крупную земельную собственность. Это
была своеобразная фор­ма откупа правящего дома от родни, способной выступить с
пре­тензиями на верховную власть. Этот
процесс имел еще одно объяс­нение: казне становилось все труднее
содержать многочисленные ветви императорского клана, который к концу династии
разрос­ся настолько, что по численности был вполне сопоставим с со­циальным
слоем книжников-чиновников (шэныии). Именно вла­дения аристократов, и в
первую очередь высших категорий импе­раторской родни, оказались объектом ударов
мощного народного движения, развернувшегося в конце правления династии и при­ведшего
к ее падению.
За
период правления минской династии земледелие в Китае достигло новых высот, чему
способствовали методы ирригации, заимствованные во Вьетнаме, а также
использование новых сель­скохозяйственных культур, таких, как сладкий картофель
и ара­хис. Однако это не привело к сколько-нибудь существенным тех­нологическим
сдвигам. Продолжала действоватв тенденция, оформившаяся еще в сунский период:
вместо введения новых технологий и усовершенствованных орудий труда сельское хо­зяйство
становилось все более трудоинтенсивным, сопровож­давшимся переходом от плужного
к мотыжному земледелию. За счет этого китайская деревня оказывалась способной
прокор­мить все увеличивавшееся население империи.
В период
правления Мин в городах сосредоточивалась значи­тельная часть населения
империи, а по количеству жителей они намного превосходили самые крупные
городские центры тогдаш­ней Европы. В XVI в. население Пекина составляло около
1 млн человек, а Нанкина превосходило 1 млн человек. В этот период шел
интенсивный процесс превращения деревень с развитым ре­меслом и торговлей в
новые городские центры, которые лишь в редких случаях приобретали статус
городов. Зато коммерция здесь могла развиваться более свободно, поскольку
отсутствовал при­стальный контроль со стороны правительственной администра­ции.
В городах же положение ремесленников и в особенности тор­говцев мало изменилось
по сравнению с временами правлений прежних династий. Городское население
облагалось налогами и повинностями в пользу казны, а сами ремесленники могли
при­влекаться к отработкам на казенных предприятиях. По-прежнему отсутствовали
гарантии не только собственности, но и личной свободы.
Наибольшего
развития в этот период достигло шелкоткачество, хлопкоткачество, красильное
дело, производство керамики, фар­фора и бумаги, книгопечатание. Пришли в упадок
прежние цент­ры ремесленного производства, однако возвысились новые — Нан­кин,
Сучжоу, Ханчжоу. Крупнейшим центром производства фар­фора стал Цзиндэчжэнь
(пров. Цзянси), изделия которого высоко ценились на Востоке и в Европе.
Минский
период ознаменовался новыми успехами в области кораблестроения. Строились
четырехпалубные суда, способные совершать плавания на многие тысячи километров
вдали от бе­регов Китая. XV — XVI вв.
были временем расцвета строительного дела. Именно к минскому периоду относится
сохранившаяся тра­диционная застройка современных китайских городов. В это же
время были созданы дворцы, храмы на могилах минских импера­торов, продолжено
строительство императорского дворца в Пе­кине, достроена и частично
реставрирована Великая стена.
Однако,
несмотря на значительные достижения Китая в эпо­ху Мин, и в этот период
китайской истории действовали преж­ние социальные механизмы, определявшие
движение династийного цикла. Примерно со второй половины XV в. подъем посте­пенно
сменился упадком. Составляющие кризиса были теми же, что и в прежние времена.
Одним из главных факторов являлся рост народонаселения, обгонявший введение в
оборот новых сельскохозяйственных земель. К концу XVI в. по сравнению с началь­ным
периодом правления династии количество пахотной земли, приходившееся на душу населения,
сократилось почти вдвое. Не­смотря на это, усиливаются налоговые притязания
властей, свя­занные с необходимостью содержания государственного аппара­та, а
также финансирования военных действий. Накануне паде­ния династии одна только
военная часть бюджета составляла примерно 20 млн лянов серебра, в то время как
в начале ее прав­ления весь государственный бюджет насчитывал 2 млн. Показа­телем
кризиса, как всегда, были народные выступления против властей, отмеченные с
начала XVI в., а также политическая борь­ба, развернувшаяся при императорском
дворе.


Литература.
1.        
Грэй Джон
Генри. История Древнего Китая / А.Б. Вальдман (пер.с англ.). — М. :
Центрполиграф, 2006. — 606с.
2.        
Фицджералд
Чарлз Патрик. История Китая / Л.А. Калашникова (пер.с англ.). — М. :
Центрполиграф, 2005. — 459с.
3.        
Бадак
Александр Николаевич, Войнич Игорь Евгеньевич, Волчек Наталья Михайловна,
Воротникова О. А., Глобус А. Всемирная история: В 24 т. / И.А. Алябьева (ред.)
— Минск : Литература Т. 5 : Становление государств Азии. — 543с.
4.        
Акопов Сергей
Самсонович. История повторяется: от египетских пирамид до Московского Кремля:
[В 2 кн.] / Сергей Акопов. — Калязин: Акопов, 1994.