Доклад
выполнила студентка 511 группы Шахова М.Е.

Московский
Государственный Педагогический Университет, дефектологический факультет

Москва
2005

Главный
герой произведений Некрасова – русский народ, умный, умелый, трудолюбивый. В
своих произведениях для детей он искал пути непосредственного общения с ними,
прямого серьезного разговора о жизни, о народе, о русской природе.  

Главный
герой стихотворения «Дедушка Мазай и зайцы» – Мазай. Немалое место в истории о
Мазае занимает воспроизведение многообразной жизни природы. Дедушка Мазай не
может мыслить себя вне природы.  

За
день грибов насбираешь корзину, 

Ешь
мимоходом бруснику, малину; 

Вечером
пеночка нежно поет, 

Словно
как в бочку пустую удод 

Ухает;
сыч разлетается к ночи, 

Рожки
точены, рисованы очи.

Много
лет видит Мазай мощь природы в пору весенних разливов, щедрость и красоту – в
летние месяцы, воспринимает ее перемены утром, вечером и ночью, опасается ее
неожиданности при осенних охотах, знает ее неоглядные просторы, ибо «За сорок
верст в Кострому Сбегать лесами ему нипочем: 

За
сорок верст в Кострому прямиком 

Сбегать
лесами ему нипочем:  

«Лес
не дорога: по птице, по зверю 

Выпалить
можно«.- »А леший?«- »Не верю! 

Раз
в кураже я их звал — поджидал 

Целую
ночь,- никого не видал!

И
не только видит, знает: « Старый Мазай любит до страсти низменный край». 

Конкретно
названы деревня Мазая: Малые Вежи (…около «Малых Вежей»); и большой город:
Кострома, упомянуто расстояние между ними в верстах (За сорок верст в Кострому
прямиком). Обозначены время охоты – и ее периодичность (В августе…, Каждое лето
домой приезжая…)  

Отмечены
неповторимые признаки деревеньки 

Вся
она тонет в зеленых садах; 

Домики
в ней на высоких столбах  

(
Всю эту местность вода понимает, 

Так
что деревня весною всплывает,  

Словно
Венеция) … 

Мазай
определяет свой край как «болотистый, низменный», он думает о его возможностях
и природных ресурсах 

«В
нашем болотистом, низменном крае  

Впятеро
больше бы дичи велось, 

Кабы
сетями ее не ловили,  

Кабы
силками её не давили;… 

Часть
известного Мазаю постигнута и автором как гостем («Я по неделе гощу у него»),
как товарищем по охоте. Перед тем как рассказать о своих и Мазая впечатлениях
(«Я от Мазая рассказы слыхал. Дети, для вас я один записал…»), он, приступая к
обязанностям писателя, повествующего, что-то укрупнил, что-то отсеял. В итоге
такой многослойной оценки общее впечатление достоверности от рассказанного
приумножается. Читатель получил возможность и подумать и поверить.

В
прямом авторском повествовании характеризуются рассказы Мазая. Он
вспоминает события, случившиеся с его знакомыми – тут включаются их реплики и даже
рассказ — самопризнания одного из охотников о том, почему и зачем он берет с
собой горшок с угольками.  

Ходит
с ружьишком другой зверолов, 

Носит
с собою горшок угольков.  

«Что
ты таскаешь горшок с угольками?»

Больно,
родимый, я зябок руками;

Ежели
зайца теперь сослежу,

Прежде
я сяду, ружье положу,

Над
уголечками руки погрею, 

Да
уж потом и палю по злодею! 

«Вот так охотник!» – Мазай прибавлял.

 Я, признаюсь от души хохотал.

Впрочем,
милей анекдотов крестьянских 

 ( Чем они хуже, однако дворянских?) 

Стихотворение
«Дедушка Мазай и зайцы» рисует яркую картину весеннего половодья и
замечательный образ старика Мазая, спасающего зайцев. Здесь он осуждает
мужиков, которые бессмысленно губят зайцев.  

Нет!
еще мало! бегут мужики, 

Ловят,
и топят, и бьют их баграми. 

Где
у них совесть?..

В эпизоде
с зайчишками открывается богатый нравственный мир одинокого старика,
свойственные ему чувства справедливости и ответственности за слабого. Попавшие
в половодье в беду зайцы кажутся Мазаю беззащитной меньшой братией, не помочь
которой невозможно. И он помогает, вытаскивая их из воды, подбирая с уцелевших
бугорков, пеньков, кочек, зацепив багром бревно на котором спасались зайцы.

Вижу
один островок небольшой —

Зайцы
на нем собралися гурьбой

С
каждой минутой вода подбиралась

К
бедным зверькам; уж под ними осталось

Меньше
аршина земли в ширину,

Меньше
сажени в длину.

Тут
я подъехал: лопочут ушами,

Сами
ни с места; я взял одного,

Прочим
скомандовал: прыгайте сами!

Прыгнули
зайцы мои, — ничего!

Только
уселась команда косая,

Весь
островочек пропал под водой.

«То
— то!- сказал я, — не спорьте со мной!

Слушайтесь,
зайчики, деда Мазая!»

Этак
гуторя, плывем в тишине.

Столбик
не столбик, зайчишко на пне,

Лапки
скрестивши, стоит, горемыка.

Взял
и его — тягота невелика!

Только
что начал работать веслом,

Глядь,
у куста копошится зайчиха —

Еле
жива, а толста как купчиха!

Я
ее, дуру, накрыл зипуном —

Сильно
дрожала… Не рано уж было.

Мимо
бревно суковатое плыло,

Сидя,
и стоя, и лежа пластом,

Зайцев
с десяток спасалось на нем.

Он
понимает как опасна перегрузка лодки. 

«Взял
бы я вас — да потопите лодку!»

Жаль
их, однако, да жаль и находку —

Я
зацепился багром за сучок

И
за собою бревно поволок… 

Дедушка
Мазай слышит как односельчане смеются над ним, но все таки он был решителен в
своем намерении спасти зайчиков.

Было
потехи у баб, ребятишек,

Как
прокатил я деревней зайчишек:

«Глянь
— ко: что делает старый Мазай!»

Наиболее
обессиливших в борьбе со стихией он даже взял домой, дабы за ночь они «Высохли,
выспались, плотно наелись». 

Только
на лодке две пары осталось —

Сильно
измокли, ослабли; в мешок

Я
их поклал — и домой приволок,

За
ночь больные мои отогрелись,

Высохли,
выспались, плотно наелись.

В
самые ответственные моменты спасения он настолько сроднился со страждущими
зверьками, что начинает с ними говорить, надеясь поддержать их; он считал себя
и их чем-то единым. 

Мы
за деревней в реке очутились. 

И
все это переживает заядлый охотник, который следуя внутреннему убеждению строго
блюдет , в соответствии с его представлениями о живом, установленные сроки
охоты:  

«
Не попадайтесь зимой!» 

Я
их не бью ни весною, ни летом:

В
некрасовских произведениях для детей устойчив присущий народному миропониманию
мотив: живущий в природе человек осознает трудности, выпавшие на долю
беззащитных существ, стремится вывести их из беды.

Неназойливо
включенный в мир Мазая и его друзей, завороженный всем строем произведения
Салтыков воспринимал его учительское начало, обязательное, с точки зрения
автора, для народной книги, обращенной и к детям и взрослым.