Конфликт литературного произведения. На материале драмы М. Ю. Лермонтова Маскарад
Министерство образования России.
Тамбовский Государственный университет им. Г. Р. Державина
Контрольная работа на тему:
« Конфликт литературного произведения. На материале драмы М. Ю. Лермонтова
« Маскарад » »Студента первого курса Лагерева А.Г.
отделение журналистики (заочное)Тамбов 2003
Конфликт в литературе – столкновение, борьба, на котором построено
развитие сюжета в художественном произведении. Термин конфликт близок к
термину коллизия, они нередко взаимозаменяют друг друга. Так как понятие
конфликта имеет узкое значение, то есть употребляется, когда коллизия
приобретает наиболее острый и открытый характер, то термин конфликт обычно
используют применительно к драматическим произведениям, где столкновения
героев выступают с особенной очевидностью.[1]
Особое значение конфликт имеет в драматургии, где он является главной
силой, пружиной, движущей развитие драматического действия и основным
средством раскрытия характеров.
В выборе конфликта, его осмыслении и разрешении воплощается концепция
драматурга, художественная идея пьесы.
В конфликте Арбенина с обществом «лицедеев» звучит «железный стих,
облитый горечью и злостью », направленный против тех, кто превратил свою
жизнь в пестрый и шумный, блестящий и пустой маскарад. Только скрыв свои
лица масками, эти люди позволяют себе быть такими, каковы они на самом
деле. Так в драме отражается позиция Лермонтова.
В произведениях драматургии нередко наблюдается сочетание «внешнего»
конфликта – борьбы героя с противостоящими ему силами – с «внутренним»
психологическим конфликтом – борьбой героя с самим собой, со своими
заблуждениями, слабостями.
В драме М. Ю. Лермонтова «Маскарад» можно выделить социальный
конфликт. Это конфликт героя и дворянского общества. И психологический
конфликт, внутренний, в сознании героя.
Нельзя отождествлять художественные конфликты, на которых строятся
произведения драматургии с конфликтами, существующими в реальной
действительности.
Идейный замысел «Маскарада» был подсказан игрой в карты. В светском
Петербурге это было заметным и характерным явлением. Литература не могла
пройти мимо него. В идее произведения лежит проблема «высокого зла»,
рожденного деятельным стремлением к добру и счастью. Буря, которую
производит Арбенин в светском кругу, разоблачая мистификацию добра и
благородства, вырастет до размеров бунта против такого общественного
устройства («естественного порядка»), при котором главную роль в жизни
играет низкое зло, замаскированное «добром». Само заглавие пьесы скрывает в
себе этот смысл. Сила Арбенина заключается в том, что он не только ходит
без маски, но и срывает маски с других. Вот почему слова его – «Преграда
рушена между добром и злом» — звучат так торжествующе: это победа
теоретической, общественно – философской мысли, определявшей всё поведение
Арбенина и всё отличие его от других персонажей. Здесь – идейный центр
пьесы.[2]
«Маскарад» — это социально – психологическая романтическая драма.
Характеризуется противопоставлением героя окружающей среде, условностью
окружающей обстановки, символикой. В драме обличаются общественные
отношения и страдающий в этих условиях незаурядный человек. Он стремится
уйти от царящих в современном ему обществе условностей, своекорыстия и
фальши, но в то же время сам заражен эгоистическими помыслами и чувствами.
Лермонтов презирал светское общество. Славившиеся в то время вечера,
балы и маскарады в доме Энгельгардта, посещались не только столичной
знатью, но и членами царской фамилии во главе с императором. Картину нравов
дворянского общества Лермонтов нарисовал и в «Маскараде». Примечательно,
что Лермонтов назвал маскарадом всю пьесу, а не только сцену, в которой
изображается костюмированный бал у Энгельгардта. Название пьесы символично:
вся жизнь действующих лиц предстает перед нами как пестрый, стремительный,
полный интриг и обманов, скрытых пороков и преступлений, внешне изысканный
и блестящий, но пустой и утомительный маскарад. Только надев маски на лица,
её герои осмеливаются обнажить свои тайные мысли и чувства и, хотя бы на
время, стать самими собой. «Под маской, — говорит Арбенин, — все чины
равны, у маски ни души ни званья нет… И если маскою черты утаены, то маску
с чувств снимают смело».
Настоящий, подлинный маскарад наступает у них после того, как с лиц
сброшены маски. Лицемерие, притворство, зависть, клевета, интриги – таковы
черты «нормального» состояния, в котором эти люди находятся в
действительной жизни.
В образе Арбенина отражены раздумья поэта о сильных сторонах
своевольного героя, бросающего вызов всему обществу, и одновременно
обозначены его нравственные слабости.
Гегель пишет, что в этих коллизиях главным является то, что человек
вступает в борьбу с чем-то в себе и для себя нравственным, истинным,
святым, навлекая на себя возмездие с его стороны.[3]
Так «гордый ум» Арбенина изнемог в конфликте со светом и собственными
представлениями, внушенными той же порочной средой. Арбенин двойственен. Он
и жертва и преступник. Автор и сочувствует и осуждает его. И всё-таки
«высокое» злодейство героя – индивидуалиста снижено до обычного
преступления, ибо Арбенин не знает других законов. Раз в жизни Арбенин
поступил не «по — Арбенински» и жестоко поплатился.Раз в жизни человека мне чужого,
Рискуя честию, от гибели я спас.
А он – смеясь, шутя, не говоря ни слова,
Он отнял у меня всё, всё – и через час.Арбенин тяжко страдает. Но причина его страданий – те же законы
морали, которые он сам исповедовал и которым следовал до того, как,
встретил Нину, «снова воскрес для жизни и добра». Но теперь эти законы
обращаются против него, и он, быть может впервые, на самом себе
почувствовал всю их губительную силу.
В результате Арбенин карает невинную жену. Когда он узнает об этом, то
оказывается не в силах вынести превращение из романтической жертвы и
мстителя в заурядного убийцу.
«Ошибка» его зависит во многом от неверия в естественные чувства,
которые свойственны Нине и которые она сохранила вопреки светскому
окружению. Детская наивность, чистота, от души идущие, нежность и любовь,
доброе сердце и светлый ум, чуждый условностей и расчетов – всё это
образует характер, противостоящий Арбенину и контрастный ему. Такой
характер выступает мерой оценки героя – индивидуалиста. Арбенин
превращается из жертвы в злодея, а Нина из преступницы, в глазах Арбенина в
невинную жертву.
«Коллизия — ситуация, которая в своем понятии заключает своеобразное
затруднение ».[4]
Так волею обстоятельств и интриги Арбенин подозревает Нину в измене.
Состояние дисгармонии порождает отношения, которые не могут существовать
длительно, они нуждаются в преобразовании. Гегель пишет, что коллизия
нарушает гармонию и заставляет единый в себе идеал перейти в состояние
разлада и противоположности.[5] Через любовную коллизию проясняется
двойственность Арбенина. Это и проверка Арбенина. На чьей он стороне –
добродетели или зла.
Конфликт поколений захватывает сферу личных отношений Арбенина с
Ниной. Этот конфликт на каждом шагу Арбенин подчеркивает: Нина «слишком
молода», он «сердцем слишком стар». Углубление и расширение конфликта идет
за счет прошлого. В прошлом в душе Арбенина совершился переворот — после
его встречи с Ниной, и теперь в настоящем, решается вопрос: насколько
прочен, устойчив, качественно необратим этот переворот?
Казарин в этот переворот не верит и торжествует: «Ты наш». Но между
ними огромная дистанция – духовная, интеллектуальная.
Для Казарина «Ты наш» — возвращение к карточному столу, для Арбенина –
«былого нет и тени» — прямое отречение от недавнего прошлого и от тех
нравственных ценностей, которые внесла в его жизнь Нина. Жизнь теряет для
него смысл. Прошлое искушает Арбенина: выдержит ли. Арбенин окончательно
погружается в прошлое – в «нестерпимые, но сладостные дни », делает его
своей сегодняшней явью: разрывает краткий свой союз с Ниной.
«Действие предполагает обстоятельства, ведущие к коллизиям, к акции и
реакции».[6]
Реакция это трагическая развязка конфликта. Арбенин поверил
«обществу», а не своей жене. Нина умирает. «Завистливый и злой» свет
погубил её счастье с Арбениным. Можно подумать, что Арбенин проиграл свету.
Поединок гордого, независимого человека, который мог сказать о себе: «ничем
и никому я не был в жизнь обязан» — закончился поражением:Беги, красней, презренный человек,
Тебя, как и других, к земле прижал наш век…Но Арбенин не бежал, не сдался, и пока силы зла не потушили в нем
разум, никто и ничто не смогло поставить его на колени.
Развязка внутреннего душевного конфликта наступает, когда Звездич и
Неизвестный приходят в его дом, чтобы завершить давно задуманную месть. Не
понадобились ни шпаги, ни пистолеты. Арбенин стоит перед ними на коленях –
не у дуэльного барьера, а у черты безумия.
И этот гордый ум сегодня изнемог!
Этими словами Неизвестного словно бы подводится черта под неравной
борьбой сильного, смелого, но бесконечно одинокого человека, не пожелавшего
«гнуться и преклоняться» перед жестокими законами века.
Дважды в пьесе возвращается Арбенин к своим несбывшимся мечтам: первый
раз в беседе с Казариным, второй – в объяснении с Ниной перед её смертью. В
чём обвиняет он Нину? «Быть может, я б успел небесные мечты осуществить,
предавшися надежде, и в сердце б оживил все, что цвело в нем прежде, — ты
не хотела, ты! »
Какие мечты хотел осуществить Арбенин, найдя себе счастье и успокоение
в любви к Нине? Что это за намёки и «недоговоренности»?
Эти арбенинские признания не прояснены до конца в пьесе, их смысл
Лермонтов оставляет нераскрытым. Важно понять, что за этими
«недоговоренностями» скрыто не только глубоко личное, интимно – душевное,
но и большое социальное содержание, что трагедия Арбенина заключает в себе
нечто такое, что выходит за рамки его личной судьбы.Литература
1. Гегель. Эстетика: В 4 т. Т. 1. М., 1968. С. 213-214, 223, 225-228.
2. Коллизия. Конфликт // Краткая литературная энциклопедия: В 9 т.
Т. 3. М., 1966. С. 656-658, 716.
3. Лермонтов М. Ю. Маскарад.
4. Эйхенбаум Б. Драмы Лермонтова // Эйхенбаум Б. Статьи о Лермонтове.
М.-Л., 1967.
————————
[1] Коллизия. Конфликт //Краткая литературная энциклопедия: В 9т. Т. З. М.,
1966.[2] Б. М. Эйхенбаум. Статьи о Лермонтове. Стр. 215.
[3] Гегель. Эстетика: В 4 т. Т. 1. М., 1968.
[4] Гегель. Эстетика: В 4 т. Т. 1. М., 1968
[5] Гегель. Эстетика: В 4 т. Т. 1. М., 1968
[6] Гегель. Эстетика: В 4 т. Т. 1. М., 1968