Содержание
Введение ……………………………………………………… 3
Глава 1. Космическая статика
исторического времени в древнегреческой культуре ………………………………………….….. 7
Глава 2. Гесиод и его
исторические циклы ……………….. 12
Заключение ………………………………………………….. 14
Список источников и литературы
………………………….. 15


Введение
Для наблюдения за психологическим
временем интересно рассмотреть культурные аспекты восприятия времени. В
культурах разных народов время воспринималось по-разному: древний иудей
воспринимал время не так, как египтянин, а индиец не как грек. Небольшую
энциклопедию представлений о времени у разных народов составил В.И.Вернадский в
своей работе «Философские мысли натуралиста». 
Так в Древней Иудее образ времени был
связан с представлениями о воле Божьей. Время протекает согласно планам Творца,
и в один из моментов Бог остановит течение времени. Библейские псалмы и
проповеди восхваляют времена и сроки, установленные свыше. Пророки закладывают
религию конца времен и пришествия на землю Мессии. 
Древнеиндийская мысль тоже ожидает
конца времени. Но это конец не времени вообще, а личного времени человека,
достигшего состояния самадхи. Для человека, взошедшего к Браме через ясность и
глубину сознания, нет больше времени и нет перерождения. 
Будда понимал время только как момент
бесконечного становления, которое он понимал как страдание. Действительно,
любое становление есть конфликт, а конфликт без страдания невозможен. Страдание
в мире бесконечно, а потому и бессмысленно. Время есть становление без конца и
цели. Оно теряет в буддизме тот смысл осуществления воли Бога или воли
Человека, который видели в нем иудеи и индусы. Цель буддизма — остановить время
как величайшую бессмыслицу. 
Даосизм решал проблему времени не
через его преодоление, а через сохранения себя в изменчивом мире. При этом
преодолевается не само время, а изменения во времени. Великое бытие, Дао,
трактуется китайцами как равнодушное к течению времени 
В отличие от народов Древнего
Востока, древние греки не пытались разными способами преодолеть время, а
следовали ему. Греки трактовали время как меру движения. Древнегреческая душа
воспринимала время как актуальное настоящее. Поэтому А.Ф.Лосев и В.И.Вернадский
считали, что именно представления древних греков о времени легли в основу
современных. «У них есть длительность — но без индийской безнадежности,
постоянство — но без китайского оцепенения, ожидание будущего — но без
ветхозаветного игнорирования природных процессов».18 
Другие философы находили серьезные
недостатки в древнегреческих представлениях о времени. Так, Освальд Шпенглер
утверждал, что античная культура не обладала исторической памятью в современном
понимании этого слова и довольствовалась мифом вместо строгой исторической
науки: «То, что греки называли »Космосом», было картиной мира не
становящегося, а пребывающего, следовательно, сам грек был человеком, который
никогда не становился, а всегда пребывал». 
Древние греки анализировали явления
окружающей действительности через элиминацию — метод, предусматривающий
вычленение объекта из потока времени. И когда это удавалось, их ожидал
интеллектуальный успех. Так, Аристотель определил математику как науку о
неизменных вещах, физику — о вещах изменяющихся. При этом созданная греками
алгебра и геометрия служат человечеству до сих пор, а представления их физики
кажутся нам, по меньшей мере, наивными. 
Этому чувству времени, лишенному
историзма, Шпенглер противопоставлял древнеегипетское представление о времени:
«египетская душа, стремящаяся со всей страстью к бесконечному,
воспринимала весь мир в виде прошедшего и будущего, а настоящее, идентичное с
бодрствующим сознанием, казалось только узкой гранью между двумя неизмеримыми
пространствами». 
Шпенглеру удалось показать, как
расхождение в трактовке времени определило специфику различных исторических
культур и характер народов. Греки кремировали своих покойников. Это трактуется
Шпенглером как полное отрицание прошедшего, становления, исторической
длительности: «Никогда не было слышно, чтобы кто-нибудь в Элладе
поинтересовался руинами Микен или Феста. Читали Гомера, но никто не собирался,
подобно Шлиману, разрывать троянские холмы. Нужен был миф, а не история». 
Наоборот, египтянин не мог ничего
забыть. Египетская мумия — «жуткий символ воли к длительности, к
сохранению прошлого», как и сами Великие Пирамиды, и подробные
жизнеописания египетских фараонов на стенах храмов. Вся египетская культура —
победа над уничтожимостью. И именно в Древнем Египте появился портретный жанр в
искусстве. 
Этот разобранный Освальдом Шпенглером
пример блестяще иллюстрирует, насколько важную роль играет в мировоззрении
народов их представление о времени, насколько определяет оно пути развития
культуры. 
Цель данной работы – детально рассмотреть
особенности представления об историческом времени в культуре Древней Греции.
Глава
1. Космическая статика исторического времени в древнегреческой культуре
Историческое время
порождено движением и изменением иным, чем то, что происходит в космическом
круговороте. Историческое время символизируется не кругом, а прямой линией,
устремленной вперед. Особенность исторического времени именно в этой
устремленности к грядущему, оно в грядущем ждет раскрытия смысла. Историческое
время приносит с собой новизну, в нем небывшее становится бывшим. Правда, и в
историческом времени есть возвращение и повторяемость, могут быть установлены
сходства. Но каждое событие исторического времени индивидуально особое, каждое
десятилетие и столетие приносят новую жизнь. И самая борьба против
исторического времени, против прельщения и рабства истории происходит не в
космическом, а в историческом времени. Историческое время более связано с
человеческой активностью, чем время космическое.[1]
Однако для греческой
цивилизации космическое время и время историческое глубоко связаны.
А.Ф. Лосев пишет о «скульптурном
стиле истории». Космос античного эллина — «материально-чувственный и живой
космос, являющийся вечным круговоротом вещества, то возникающий из
нерасчлененного хаоса и поражающий своей гармонией, симметрией, ритмическим
устроением, возвышенным и спокойным величием, то идущий к гибели, расторгающий
свою благоустроенность и вновь превращающий сам себя в хаос». Пластические искусства
античности с огромной впечатляющей силой воплотили именно это отношение к
времени. Трактовка тела в античном искусстве свидетельствует о том, что древние
видели в настоящем моменте полноту бытия, завершенного в самом себе и не
подверженного развитию. «Было», «есть» и «будет» — «виды времени, подражающего
вечности и бегущего по кругу согласно законам числа» (Платон. Тимей, 38).
Эллинское сознание обращено к прошлому, миром правит судьба, которой подвластны
не только люди, но и Боги, и, следовательно, не остается места для
исторического развития. Античность «астрономична», как указывает А. Ф. Лосев, и
поэтому не осознает истории — она статична. «Золотой век», по представлениям
древних греков, — позади, в прошлом, мир не движется через качественные изменения.
Древние греки кажутся людьми, которые «пятятся к будущему», движутся навстречу
ему «спиною вперед». Это мифопоэтическое и статико-циклическое мировосприятие,
столь органичное для эллинов, трансформируется в Риме. 
Римские историки гораздо более восприимчивы
к линейному течению времени, и ход истории они осмысляют уже не в
мифопоэтических категориях, а опираясь на определенные исходные моменты
действительной истории (основание Рима и т. д.) И тем не менее при огромном
развитии философской мысли античный мир не выработал философии истории,
выходящей за пределы общеисторического пессимизма миросозерцание древних не
воспринимало историю как драму — поприще для развертывания свободной воли
человека.[2]
Античность справедливо считается
колыбелью европейской цивилизации; и в средние века, и в особенности в эпоху
Возрождения, античное культурное наследие мощно оплодотворяло культуру Европы.
Однако ничто, пожалуй, не раскрывает столь ясно глубокой противоположности
античной и новой культуры, как анализ их временной ориентации. Тогда как
векторное время всецело господствует в современном сознании, оно играло
подчиненную роль в сознании эллинском. У греков временные восприятия оставались
под сильнейшим воздействием мифологического осмысления действительности. Время
лишено гомогенности и хронологической последовательности и, подобно
пространству, не стало еще абстракцией. Мир воспринимается и переживается
древними греками не в категориях изменения и развития, а как пребывание в покое
или вращение в великом кругу. События, происходящие в мире, не уникальны:
сменяющие одна другую эпохи повторяются, и некогда существовавшие люди и
явления вновь возвратятся по истечении «великого года» — пифагорейской эры.
Человек созерцает совершенный гармонический космос — «пластически слепленное
целое, как бы некую большую фигуру или статую или даже точнейшим образом
настроенный и издающий определенного рода звуки инструмент».
Однако некоторые
исследователи считают, что следует строго отличать мировоззрение античных
философов, зачастую (хотя и не всегда) и вправду циклическое, от исторического
сознания античности вообще, для которой характерно не столько отсутствие
переживания истории, сколько понимание ее как события, а не процесса, как
сцепления и взаимодействия во времени людей и вещей, а не единонаправленного по
временной шкале изменения того или иного объекта. Крупнейшие исторические труды
греков посвящены именно реконструкции того или иного «события» — войны греков и
персов у Геродота, Пелопонесской войны у Фукидида, завоевания Римом
Средиземноморья у Полибия. Полибию часто приписывали разработку якобы
«циклической концепции» истории, на основании содержащегося в VI
книге его «Истории» рассуждения о круговороте форм государственного
устройства. Сама идея круговорота заимствована им у Платона (из  кн.
«Государства»), но сам Полибий отрицает фатальность этого
круговорота, идеал для него — Римская республика, в которой формы: монархия,
аристократия и демократия в надлежащей пропорции смешаны и, за счет этого,
сохраняется прочность политического устройства. Поэтому Рим, чуждый
политическим коловращениям, и получает господство в Средизменоморье, а
«коловращающиеся» греческие полисы не в силах этому противостоять.
Понимание истории как
«процесса» появляется только у римлян, и это отнюдь не обогащает историческую
мысль. Ранее всего — у Катона Старшего в «Истории римского народа»,
написанной вообще без упоминания имен, как история возрастания и успехов Рима:
«Римляне пошли туда-то, римляне сделали то-то». В Римской
историографии появляется «субъект» процесса, которого не было в
греческой — Рим, Римская держава и это могло позволить писать истории ab Urbe
Condita, но никакого яркого осмысления «процесса» при этом нет,
достаточно полистать Тита Ливия.
Считается, что у греков
отсутствует «ретроспекция», хотя другие ученые замечают, что древнегреческие историки
просто считают нужным отслеживать лишь то в прошлом, что имеет прямое отношение
к описываемому ими «событию».
Глава 2. Гесиод и его исторические
циклы
Космическая «ститика»
исторического времени в представлении древних греков воплотилась в «Теогонии»
Гесиода, по которой все, что могло свершиться – уже свершилось. Гесиоду
кажется, что участь людей — медленное угасание, и отсюда рождается его исторический
пессимизм. Он с восторгом говорит о дозевсовом времени, когда люди
процветали под властью Крона. То был золотой век, когда смертные «не знали ни
горя, ни печали, ни тяжкого труда». Не было жестокого соперничества между ними,
не было мучительных противоречий веры и жизни, «душа их была спокойной и
ясной». Трудились с радостью, умирали, «словно объятые сном». Но времена эти
прошли безвозвратно. 
Следующее, серебряное поколение – уже
значительно хуже, оно породило безумцев, отказавшихся от служения богам.
Вероятно, в предании о них смутно отразился облик ахейских пришельцев,
отвергших старые культы, в то время как золотой век мог быть воспоминанием о
славных временах Крита. 
За серебряным следовало медное
поколение могучих богатырей. Но «сила их собственных рук ужасную принесла им
погибель». 
Четвертый период – время героев
Троянского похода. «Грозная их погубила война и ужасная битва». И вот наконец
наступил железный век – закат человечества. Обуянные жадностью и злобой
люди ведут между собой нескончаемую борьбу. Поэт сетует на то, что ему суждено
быть свидетелем этой мрачной эпохи. 
Если бы мог я не жить с
поколением пятого века! 
Раньше его умереть я бы
хотел или позже родиться. 
Землю теперь населяют
железные люди. Не будет 
Им передышки ни ночью, ни
днем от труда, и от горя, 
И от несчастий. Заботы
тяжелые боги дадут им.[3]
Но впереди Гесиод видит
нечто еще худшее — полное одряхление людей; ему кажется, что история — это
наклонная плоскость, по которой они скользят в бездну.[4]
Заключение
Античность справедливо считается
колыбелью европейской цивилизации; и в средние века, и в особенности в эпоху
Возрождения, античное культурное наследие мощно оплодотворяло культуру Европы.
Однако ничто, пожалуй, не раскрывает столь ясно глубокой противоположности античной
и новой культуры, как анализ их временной ориентации. Тогда как векторное время
всецело господствует в современном сознании, оно играло подчиненную роль в
сознании эллинском. У греков временные восприятия оставались под сильнейшим
воздействием мифологического осмысления действительности. Время лишено
гомогенности и хронологической последовательности и, подобно пространству, не
стало еще абстракцией. Мир воспринимается и переживается древними греками не в
категориях изменения и развития, а как пребывание в покое или вращение в
великом кругу. События, происходящие в мире, не уникальны: сменяющие одна
другую эпохи повторяются, и некогда существовавшие люди и явления вновь
возвратятся по истечении «великого года» — пифагорейской эры. Человек созерцает
совершенный гармонический космос — «пластически слепленное целое, как бы некую
большую фигуру или статую или даже точнейшим образом настроенный и издающий
определенного рода звуки инструмент».


Список источников и литературы
Античные философы / Сост.
И общ. Ред. Аветисьян А.А. 1995.
Асмус В.Ф. Античная
философия. М., 1976. 
Бердяев Н. О рабстве и
свободе человека. М., 1939.
Виппер Р. Ю. Лекции по
истории Греции. Ростов-на-Дону, Феникс, 1995.
Гайденко В. Тема судьбы и
представление о времени в древнегреческом миросозерцании // «Вопросы
Философии». 1969. № 9. С. 93. Айзикова И. А. В. А. Жуковский и Ф. Фенелон
// Библиотека В.А. Жуковского в Томске. Ч. III. Томск, 1988.
Лосев А. История античной эстетики.
Итоги тысячелетнего развития. В 2 кн. М., 2000.
Фрагменты ранних
греческих философов. Ч. 1. М., 1989. 
Вагнер Р. Начала поэзии. Эпос: Гомер
и Гесиод // Баумгартен Ф., Поланд Ф., Вагнер Р. Эллинская культура. Минск – М.,
2000. С. 160 – 189.
Гесиод. Теогония /
Перевод В. В. Вересаева // Эллинские поэты. М., 1963.
Джохадзе Н. И. К
методологии исследования проблемы времени в искусстве и эстетике // Вопросы
философии. 1983. № 1. С. 130 – 138.
Каган М. С. Время как
философская проблема // Вопросы философии. 1982. № 10. С. 117 – 124.
Лосев А. Ф. Античная
литература. М., 2005.