И.С. Тургенев — «Писатель-философ»
Регина Нохейль (Германия) 
Несмотря
на то, что И.С. Тургенев на первый взгляд не является «писателем-философом», в
его творчестве ясно отражается столкновение различных философских течений 19-го
века. Особенно хорошо было исследовано влияние Артура Шопенгауэра на мысль
Тургенева (ср. напр., работы А. Батюто, А. Валицкого, Г. Винниковой, С. Мэк
Лофлин, Г. Швиртца и др.). Однако ни Шопенгауэра самого, ни интереса Тургенева
к мышлению немецкого философа нельзя понять, не принимая во внимание предыдущее
их столкновение с философией Гегеля и немецким идеализмом. 
К
сожалению, сохранилось мало документов, касающихся «гегелевского периода» в
мысли Тургенева, например, его магистерская работа (1842 г.) — сложная,
противоречивая смесь мыслей Гегеля и традиционного, теистского представления о
боге, перенятого от старого Шеллинга. Эти материалы до сих пор не были
исследованы систематическим образом. Их можно понять только на фоне общей
«духовной атмосферы» того времени (в России и в Германии), т.е. на фоне борьбы
о правильном изложении философии идеализма, ее понятия «абсолютного субъекта»,
«мирового духа» и т.д. 
Важным
этапом постепенного «перехода от Гегеля к Шопенгауэру» в 1840-х годах является
т.н. «младогегельянство». Младогегельянцы разорвали отвлечен ное
идеалистическое сочетание субъекта и объекта, ин дивидуального и целого. Они
обожали творческий, конкретный индивидуум как движущую мир силу, но в то же
время верили в объективную, кажущуюся независимой от человека закономерность
истории и общества. Младогегельянцы не поняли, как одно связано с другим (ср.
блестящую критику Карла Маркса в «Немецкой идеологии»); они не «перевели» в
практику отвлеченное идеалистическое представление о диалектике, а заменили его
отвлеченным дуализмом. Вследствие этого индивидууму объективная
действительность является чужим, даже угрожающим «чудовищем с железными
когтями» (В.Г. Белинский), которому надо «покориться» или которое надо
«отрицать», «разрушить» (М. Штирнер, Б. Бауэр). У Тургенева подобный дуализм,
абстрактное противопоставление творческой индивидуальности и общества как
исключающие друг друга концепции показывается в эссе «Фауст» (1845 г.). Такое
интеллектуальное настроение — чувство бессилия индивидуума перед мощью
общественных и исторических процессов — в 1840-х годах подготовило ос нову
рецепции Шопенгауэра, который утверждал, что внутри мира господствует
иррациональная, слепая, неизменяемая «воля», в сравнении с которой индиви
дуальные представления о свободе, о счастье, о смысле истории являются лишь
обманчивой иллюзией. 
С
начала 1850-х годов в сочинениях Тургенева все больше показывается странная
двойственность, которую часто описывали исследователи. Советский турге невед
В.М. Маркович в связи с этим говорит о «двойной перспективе», о «втором
сюжете». Изображению исторических событий с точки зрения индивидуума
противопоставлен другой «мир», где «…жалуется и сто нет Хаос, … плачут его
слепые очи» («Довольно»). Это совсем не значит, что в творчестве писателя произошел
внезапный, совершенный отказ от прежних мыслей. Наоборот: с точки зрения
вышесказанного, такое развитие даже имеет свою логику. Тургенев не просто
перенял метафизику воли Шопенгауэра, он пользовался ею как метафорой давно
возникших собственных чувств и сомнений. «Двойственность» в сочинениях
Тургенева является литературной обработкой, художественным продолжением
старого, все еще не разрешенного конфликта между индивидуумом и общественным
целым. Шопенгауэрскими «настроениями» писатель обращает внимание читателя на
этот конфликт, но в отличие от Шопенгауэра он никогда не отказывался от веры в
индивидуум и в смысл истории. У него образ «Хаоса» является не «примирением», а
«вскриком индивидуума перед закрытыми дверями незнакомого» (Э. Каган-Канц), которые
он хочет открыть. По этой причине нельзя назвать Тургенева настоящим
поклонником метафизики Шопенгауэра. Но Тургенев тоже не доверял чисто
общественным теориям человечества, в которых подозревал «новую метафизику»,
новое искусственное сочетание индивидуума и общества, не соответствующее
сложности этих связей. Особенно ярко это видно в столкновении Тургенева с А.И.
Герценом и представителями народничества. В народничестве выше названный
дуализм повторился на общественно-поли тическом уровне в форме глубокого
разрыва между интеллигенцией и народом. Тургенев изобразил траги ку этого
движения в своем последнем романе «Новь» (1877 г.). Интересно, что сильно
индивидуализированной формой своего сочинения он как бы повторил субъективизм
революционеров на литературном поприще. Таким образом, в последнем романе
Тургенева сталкиваются литературное и общественно-политическое отражения
старой, наследованной от философии идеализма проблемы субъективизма и
объективизма.
Список литературы
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://turgenev.org.ru/